Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

Северин не обернулся.

– Откуда ты это знаешь? – спросил он.

Дельфина помолчала, а потом выдохнула. Это был звук, полный облегчения, как будто она наконец сбросила с себя тяжесть этой тайны.

– Мне рассказала твоя мать, – призналась матриарх. – Она хотела убедиться, что я смогу защитить тебя и что – если понадобится – ты узнаешь ее тайну.

Его мать . Все это время Кахина и Дельфина знали, что для того, чтобы его защитить, им придется причинить ему боль. И он впервые почувствовал, что наконец-то может посмотреть на выбор Тристана под другим углом.

Все это время Северин гадал, могли ли привычки Тристана обернуться против них. Но что, если его привычки были его способом проявлять милосердие? Все эти демоны за плечами Тристана, толкающие его руку, искажающие его мысли. Вдруг единственное, что он мог сделать – это перенести свою жестокость на кого-нибудь другого, чтобы не навредить им ?

У любви Тристана было лицо ужаса.

Любовь Дельфины носила лицо ненависти. Любовь Кахины скрывалась за ликом молчания.

Лишь подумав об этом, он почувствовал, как клинок брата прижался к его груди. Нож – это все, что у него осталось от Тристана. С тех пор как он умер, Северин держал нож при себе, словно призрака, которого он не мог отпустить, но теперь он видел в нем что-то другое. Подарок. Последнее благословение. То, что он будет делать дальше, не менее чудовищно, чем действия Тристана… и все же это была его версия любви. Северин дотронулся до своего мнеможучка и глубоко вздохнул. Впервые за долгое время он больше не чувствовал запаха мертвых роз. Он чувствовал свежесть выпавшего снега, запах нового начала.

– Что бы не говорила моя ма… – Северин остановился, потому что его рот все еще не мог выговорить это слово. Он тяжело сглотнул. – Что бы Кахина ни сказала тебе о координатах храма, мне нужно, чтобы ты рассказала об этом Гипносу, потому что мы должны добраться туда раньше Руслана. Но сейчас мне нужно подняться в грот.

– Левиафан не выдержит, – возразила Дельфина. – Скоро его тросы порвутся, и мне нужно вытащить нас из этой машины в ближайшие несколько минут! Ты можешь не добраться до вершины, а если упадешь вместе с машиной – утонешь.

– Тогда я должен действовать быстро, – сказал Северин, направляясь к Гипносу.

Северин вытащил нож Тристана из кармана пиджака. Он повертел его в руке, прослеживая прозрачную вену на лезвии, где в полумраке сверкал яд Голиафа. Действие этого яда напоминало кровавый паралич, охвативший членов Вавилонского Ордена. В течение пары часов даже живые походили на мертвецов. В другой руке Северин держал малиново-вишневое варенье, так похожее на кровь. У него в голове постепенно вырисовывался план. Рукоять меча Тристана, прижатая к его ладони, была теплой и успокаивающей, и Северин подумал, не пытается ли его брат показать ему, что у них гораздо больше общего, чем он мог себе представить.

Северин опустился на колени рядом с Гипносом и сильно его встряхнул. Гипнос зевнул, посмотрел на него снизу вверх и постепенно осознал, где он находится. Он резко выпрямился, отполз назад и приподнялся на локтях.

– Ч-что происходит?

– Ты мне доверяешь? – спросил Северин.

Гипнос нахмурился.

– Я уже ненавижу этот разговор.

– Тогда можешь в нем не участвовать, – сказал Северин. – Просто слушай внимательно…

ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТСеверин уже поднимался по лестнице. Он слышал голос Руслана и треск льда от того, что левиафан переворачивался с боку на бок, ударяясь о дно ледяного грота. Чтобы не упасть вниз, он ухватился за поручни. Вдыхая ужасный запах металлического брюха, Северин снова и снова прокручивал в голове свой план.

Он надеялся, что Дельфина и Гипнос уже благополучно устроились в своей спасательной капсуле. На самом верху лестницы он глубоко вздохнул…

Северин уже собирался выйти наружу, когда услышал за спиной окликнувший его голос.

Северин резко обернулся и увидел Дельфину в нескольких шагах позади себя. Она совсем запыхалась. В одной руке она держала его черное пальто. Под мышкой у нее была зажата свернутая веревка и шлем Аура Шу.

– Ты кое-что забыл, – сказала она, протягивая ему пальто. – Здесь очень холодно.

Он пораженно уставился на нее, но быстро пришел в себя.

– Что ты творишь? Если не сядешь в спасательную капсулу, ты…

Дельфина небрежно махнула рукой и сунула ему в руки Ауру Шу.

– Я знаю. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Я обещала беречь тебя и намерена сдержать свое слово. Если я останусь в капсуле, то левиафан не сядет на мель.

Северин уставился на нее. Без порыва Ауры Шу… он умрет.

Она собиралась умереть. Ради них .

– Но почему? – спросил он. – Почему бы тебе не подняться наверх? В грот?

« Ко мне », – подумал он, но не смог произнести этого вслух.

Улыбка Дельфины была усталой, теплой и крайне раздраженной. Это былое выражение возвращало его к детским воспоминаниям. Она всегда делала такое лицо, когда ловила его на какой-то шалости. Выражение, которое говорило, что она всегда будет любить его, что бы он ни натворил.

– И рискнуть Гипносом? Или допустить, чтобы они узнали то, что знаю я? Нет, Северин. Тогда я не смогла дать тебе больше времени… но могу сделать это сейчас, – сказала она. – Иди.

– Не уходи, – сказал он, чувствуя на языке несказанные слова.

Не оставляй меня снова.

Дельфина горячо расцеловала его в обе щеки. Ее голос срывался, а по щекам текли слезы.

– Любовь не всегда выглядит так, как нам хотелось бы, – сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы моя любовь была красивее. Мне бы хотелось… чтобы у нас было больше времени.

Она взяла его за руки, и на мгновение Северин снова стал ребенком и доверился ей настолько, что закрыл глаза… зная, что она защитит его.

– Тетя … – хрипло сказал он.

– Я знаю, дитя, – успокоила его Дельфина. – Я знаю.

Затем она вытолкнула его из пасти левиафана и сбежала вниз по лестнице, ни разу не обернувшись. Северин смотрел, как она исчезает, и его охватила печаль. Он заставил себя выйти в грот. Хотя свет, отражавшийся ото льда, был ослепительным – он бы ни с чем не спутал очертания Лайлы, Зофьи. Мир двигался в неумолимом темпе, и единственным, что он мог уловить, были последние слова Дельфины. Он снова и снова прокручивал их в своем сердце.

Она была права.

Любовь не всегда выглядит так, как хотелось бы. Иногда она принимает совершенно чудовищный облик.

На мгновение Северин испытал что-то похожее на облегчение. Он прикоснулся к мнемомотыльку на лацкане пиджака, почувствовав слабое шевеление крыльев – истинный секрет всего, что он задумал, заключался в этих самых крыльях. Рядом с ним левиафан начал метаться по своему маленькому бассейну. Северин склонил голову, и его руки сжались в кулаки от осознания того, что ему придется сделать.