Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

— Александр Гидеон Лайтвуд. Нашел ли ты того, кого любит твоя душа?

Этот вопрос задавали на каждой свадьбе: часть церемонии Сумеречных Охотников на протяжении тысячи лет. Толпа затихла, тишина святости, священного ритуала соблюдалась и разделялась. Эмма не удержалась и взяла Джулиана за руку; он притянул ее к себе. Было что-то в том, как Магнус и Алек смотрели друг на друга. Эмма думала, что они будут улыбаться, но они оба были серьезны: они смотрели друг на друга так, как будто другой человек был таким же ярким, как полная луна, которая может затмить каждую звезду.

— Я нашел его, — сказал Алек. — И я не позволю ему уйти.

— Магнус Бейн, — сказала Джия, и Эмма не могла не задаться вопросом, не был ли это всего лишь второй раз в истории, когда этот вопрос был задан колдуну. — Ходил ли ты среди стражников и в городах мира? Нашел ли ты того, кого любит твоя душа?

— Я нашел его, — сказал Магнус, пристально глядя на Алека. — И я не позволю ему уйти.

Джия наклонила голову. — Теперь настало время для обмена рунами.

Это был момент, когда в традиционной церемонии Сумеречные охотники отмечали друг друга свадебными рунами и произносили слова обетов. Но Магнус не выносил рун. Они сожгут его кожу. Озадаченная Эмма смотрела, как Джия вложила в руку Алека что-то, сверкнувшее золотом.

Алек подошел ближе к Магнусу, и Эмма увидела, что это золотая брошь в форме руны брачного союза. Когда Алек приблизился к Магнусу, он произнес слова клятвы нефилимов — Любовь вспыхивает, как огонь, ярчайший вид пламени, Многие воды не могут погасить любовь, и потопы не могут утопить ее. — Он приколол брошь к сердцу Магнуса, его голубые глаза не отрывались от его лица. — Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень на руку твою, ибо крепка, как смерть, любовь, люта как преисподняя ревность, стрелы ее, стрелы огненные, она пламень весьма сильный.

Магнус, не отрывая взгляда от Алека, положил руку на брошь. Теперь настала его очередь: Алек снял пиджак и закатал рукав, обнажив предплечье. Он вложил стило в руку Магнуса и сжал его пальцы в своих. Их руки переплелись, и Алек вплел руну брачного союза в свою собственную руку. Эмма предположила, что вторая руна, та, что над его сердцем, будет добавлена позже, наедине, как обычно.

Когда они закончили, руна резко выделилась на коже Алека. Она никогда не исчезнет. Она никогда не покинет его, знак его любви к Магнусу на все времена. Эмма почувствовала боль глубоко в душе, где жили невысказанные надежды и мечты. Иметь то, что было у Магнуса и Алека, — любому повезет.

Магнус медленно опустил руку, все еще сжатую в руке Алека, он смотрел на руну на руке Алека в каком-то оцепенении, и Алек посмотрел на него, как будто ни один из них не мог отвести взгляд.

— Теперь кольца, — сказала Джия, и Алек, казалось, очнулся ото сна. Джейс шагнул вперед и вложил одно кольцо в руку Алека, а другое в руку Магнуса, и тихо сказал что-то обоим, что заставило их рассмеяться. Саймон гладил спину Изабель, когда она всхлипывала еще громче, а Клэри улыбалась в свои цветы.

Эмма была рада своей руне ночного видения. С его помощью она смогла увидеть, что кольца были фамильными кольцами Лайтвудов, выгравированными с традиционным рисунком пламени снаружи и со словами, начертанными внутри.

— Аку Синта Каму, — прочитал Магнус, глядя на внутреннюю часть кольца, и улыбнулся Алеку ослепительной, охватывающей весь мир улыбкой. — Моя любовь к тебе, мое сердце к тебе, моя душа к тебе, Александр. Теперь и навсегда.

Катарина улыбнулась, должно быть, услышав знакомые слова. Магнус и Алек надели кольца друг другу на пальцы, и Джия закрыла книгу.

— Александр Лайтвуд-Бейн. Магнус Лайтвуд-Бейн. Теперь вы женаты, — сказала она. — Будем же радоваться.

Двое мужчин крепко обняли друг друга, и раздались радостные возгласы: все кричали, обнимались и танцевали, а небо над головой озарилось золотым светом, когда Рагнор, наконец справившись со своей истерикой, начал наполнять воздух фейерверками, которые взрывались в форме свадебных рун. В центре всего этого, Магнус и Алек крепко держали друг друга, кольца сверкали на их пальцах, как осколки нового солнца, пробивающегося над горизонтом.

* * *

Свадебная церемония превратилась в вечеринку, на пляже толпились возбужденные гости. Рагнор откуда-то притащил пианино, и Джейс играл, перекинув куртку через плечо, как старый блюзовый музыкант. Клэри сидела на деке пианино, подбрасывая цветы в воздух. Танцоры кружились босиком по песку, Сумеречные охотники и обитатели Нижнего мира терялись в музыке. Магнус и Алек танцевали близко друг к другу, их дети были между ними, счастливый семейный клубок.

Диана и Гвин сидели поодаль. Гвин опустил свой плащ, чтобы Диана могла сесть. Она была тронута этим жестом: плащ предводителя Дикой Охоты был мощным предметом, но он, казалось, не раздумывал дважды, прежде чем использовать его в качестве пляжного одеяла.

Диана чувствовала себя радостной, легкой от счастья. Она коснулась запястья Гвина, и он улыбнулся ей.

— Приятно видеть так много счастливых людей. Они это заслужили, — сказал он. — Не только Магнус и Алек, но и Марк, Киран и Кристина.

— И Эмма с Джулианом тоже. Мне всегда было интересно… — Диана замолчала. Задним числом, конечно, их любовь казалась совершенно ясной.

— Я так и думал, — сказал Гвин. — Они смотрели друг на друга так же, как я смотрю на тебя. — Он склонил голову набок. — Я рад, что теперь они счастливы. Все истинные сердца заслуживают этого.

— А как же предводитель Охоты? А как же его счастье? — сказала Диана.

Он придвинулся к ней поближе. Ветер с океана был прохладным, и он плотнее закутал ее шею шалью, чтобы она не замерзла. — Твое счастье принадлежит мне, — сказал он. — Ты выглядишь задумчивой. Ты скажешь мне, что у тебя на уме?

Она зарылась пальцами в прохладный песок. — Я так долго волновалась, — сказала она. — Я держала все это в секрете, будучи трансгендером, используя обычную медицину, потому что боялась. Но теперь я всем рассказала. Все знают, и ничего страшного не случилось. — Она улыбнулась горько-сладкой улыбкой. — Весь наш мир перевернулся с ног на голову, и моя тайна теперь кажется такой маленькой вещью.

Через два дня после возвращения из Идриса Диана собрала обитателей Лос-Анджелесского Института и рассказала свою историю всем, кто имел для нее значение. Она ясно дала понять, что это не секрет от Консула. Она уже поговорила с Алеком, который с готовностью признал, что знает о трансгендерных Сумеречных охотниках (или смертных, если уж на то пошло) меньше, чем следовало бы, но очень хотел узнать.

Она все сделала правильно, сказал Алек; она сохранила их секреты от мирских докторов, она не принесла никакого риска сумеречным охотникам. Ему было жаль только, что она когда-то жила в страхе, как когда-то он сам. — Но теперь уже нет, — сказал он, и в его голосе слышалась убежденность. — Конклав всегда заботился о силе Сумеречных Охотников, но не об их счастье. Если мы сможем это изменить…