Карина Хелле - Прах к праху

Почти ничего.

Мое сердце замедлилось, я перевела дыхание, закрыла глаза и начала звать на помощь в голове, пытаясь не дать никому другому прочесть мои мысли.

Я звала Максимуса. Я кричала Дексу, как еще никогда раньше.

И надеялась, что они меня слышали.

Я проснулся от стука в дверь. Казалось, ее вот-вот пробьет большой молот, и Джек Николсон скажет:

— Вот и Джонни!

Но этого не случилось. Стук продолжался, как и знакомый голос:

— Деклан, впусти!

Грубый, невнятный. Голос матери.

Я открыл глаза и сначала увидел лишь тьму. Через миг глаза привыкли, свет исходил от ночника в углу.

Твою мать, я был в своей детской спальне. Я был под одеялами, под любимым фланелевым одеялом, что все еще пахло лимоном после Пиппы. Ноги свисали с кровати.

Я медленно сел, не понимая, откуда боль в голове. Как я тут оказался?

В голове всплыли картинки дня. Перри, Ада, Максимус, родители Перри. Дэниел оставил нас. Остальные вошли в дом. Внутри все изменилось. Стало черным, отрывками. Воспоминания и мысли будто не были моими.

Но теперь я был здесь, как-то очутился в прошлом. Я был в той же кровати, что в детстве, моя коллекция кассет была в углу, мой меч и нунчаки висели на стене, и моя пьяная мать стучала в дверь, желая помучить меня.

У меня не было повода теперь ее бояться. Я был взрослым. Я перерос детство.

Но я был жив, а она — мертва. Вот так.

Так всегда было.

— Деклан, открой дверь, или я тебя порежу, — сказала она. Я забыл, какой она была, когда напивалась.

— Отвали! — заорал я.

Пауза. Может, она была в шоке, что ее юный сын так выражается. А потом все продолжилось. Стук. Вопли. Ручка дергалась.

Это был дом ужасов, созданный для меня. Но я был не один в доме. Когда я бежал по лестнице, Майкл бы там, прятался, и мне нужно было его найти. Я оставил Перри и всех внизу, надеялся, что там безопаснее, и там пьяная мертвая француженка не станет говорить с ними.

Я сел, свесил ноги с кровати. Мне нужно было спуститься. Нужно было увести всех из дома. Я не знал, чем думал, приведя сюда всех — мысли мне запутали.

Я вспомнил шею Перри, ее нежную кожу, пострадавшую от моих рук.

Не только мысли. Все во мне было перевернуто.

Я встал и пошел к двери, готовясь увидеть маму в ужасном состоянии. Я видел ее в последний раз во сне. Там она была трезвой, даже любящей. Было бы стыдно все испортить.

На середине комнаты я уловил шепот. Он доносился из чулана.

Я повернулся туда, огляделся в поисках биты. Я заметил детскую версию в углу и взял ее. Это лучше, чем ничего. Я сжал ее в руках и шагнул к чулану.

Дверь заскрипела, открываясь.

Снова зазвучал шепот.

— Ты не хочешь туда, — сказал голос за мной, и я развернулся.

На моей кровати сидел мужчина в костюме. Хоть я не видел его раньше, я его узнал.

Я знал, это был Майкл.

Мой выросший брат.

Он смотрел на меня с ехидной улыбкой.

— Ты не помнишь? — спросил он. — Мы стали связаны за последние дни. В прямом смысле, привязаны друг к другу.

Я ошеломленно смотрел на него.

А потом выронил биту из-за вернувшихся воспоминаний.

Я вспомнил, как он явился в Портлэнд. Вспомнил жуткое чувство, что он пришел убить меня. Я вспомнил, как сказал Аде бежать и забрать Перри. И он что-то сделал с ней взглядом, и она упала.

И я не мог ничего сделать. Он забрался в мой мозг, в мою душу, заставил меня двигаться, дышать, действовать.

Он доставил меня в Нью-Йорк, а я даже не мог самостоятельно думать. Он управлял мной изнутри.

Я пришел в себя, и он влез снова. В этот раз он был рядом, захватывал, когда считал нужным.

Как прошлой ночью, когда я чуть не убил Перри. Это был не я. Это был он.

— Хорошо, Деклан, — сказал он. — Тогда ты знаешь, что я рад, что ты привел их сюда. Ты заслужил поощрение.

Я стиснул зубы.

— Я не знаю, и ты это понимаешь.

Он склонил голову.

— О, ты должен был знать, что пришел сюда не из бескорыстных побуждений. Ты ведь такой, да? Эгоист. Так одержим своим прошлым и любовью, которой, как ты думал, у тебя не было, что готов рисковать жизнями и счастьем всех, чтобы прийти сюда. Это был не я. Это был ты. Это ты, Декс Форей, эгоист и идиот. Просто был собой.

Я склонился и поднял биту, но получил землю, черного извивающегося питона, и я тут же отбросил его и отскочил.

Майкл рассмеялся и посерьезнел.

— Конечно, было бы лучше, если бы они остались дольше. Твоя невеста, ее мать и сестра, твой друг. Если бы им не помог твой брат, мелкий червяк, мы бы сейчас не болтали, — он изящно встал с кровати, словно был миллиардером-плейбоем. — Они были в этом доме, так близко к вратам, и они смогли открыть дверь достаточно широко. Их страхом, энергией, силами было просто питаться. Они помогли открыть дверь. Но, боюсь, тебе придется делать остальную работу.

Я медленно покачал головой.

— Я не сделаю ничего для тебя, — сказал я, челюсть была напряжена, я пытался убить его взглядом. Это был не мой брат, так что ничто не мешало.

Его улыбка была быстрой, как молния.

— Но ты должен. Ты знаешь. Ты знаешь, что выбора нет, — он шагнул ко мне, питон ускользнул в чулан. Я посмотрел на меч на стене, я ходил на фехтование. Он был настоящим, мне нельзя было его трогать. Я тренировался с гибкими длинными мечами, но отец купил мне его все равно.

Он мог убить, если правильно ранить.

— У меня всегда есть выбор, — сказал я. — Как и у тебя.

Он фыркнул.

— Ты не понимаешь, да? Дурак-человек. Но это ожидаемо. Ты никогда не был самым острым инструментом. Деклан, у тебя нет выбора. Я заставлю тебя привести их. Ты сделаешь это снова. Я могу повлиять на мать, ее голову и душу легко захватить. Она новенькая. Она не знает толком ничего. Глупая.

Он вздохнул, посмотрел на пол, словно с сожалением. Я понял, что стук прекратился, хоть и хотел, чтобы мама была на другой стороне. Я бы попросил ее о помощи.

— Да, я попробую снова. И это сработает. Врата не закроются, а они не уйдут отсюда живыми. Они сбежали раз, но не сделают этого снова.

— Они сбежали, потому что ты — придурок, — сказал я, подвигаясь к мечу.

Его глаза сузились до змеиных щелок.

— Они сбежали из-за везения и глупости, из-за Майкла, показавшего им путь. Этот дом не должен был захватить его душу. Это не должно было так сработать.

— И как это работает? — я шагнул к стене.

Он раздраженно вздохнул.

— Я тебе говорил. Стены тут тоньше. Это место не существует в мире людей, это лифт между временем и пространством. Это — ближайший путь в ад. Они перейдут на ту сторону, и никто не забудет мое имя.

— Майкл О’Ши, — сказал я.

— Это не мое имя, — строго прорычал он, словно тер наждачную бумагу. — Ты умрешь, не узнав моего имени, но Перри… она узнает.