Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

– Сеньоры паладины? Рады вас видеть! Покажите-ка подорожные для порядку, пожалуйста.

Паладины показали бумаги, стражник бегло их оглядел и вернул обратно, сказал, словно извиняясь:

– Знаете же, город-то всё еще в особом статусе, приказано никого без документов не пускать, кто бы ни приехал… Ну и не выпускать тоже.

– Знаю, – кивнул Чампа. – Мы по делу к мэтрессе Паоле Росетти. Как бы нам ее увидеть?

– А она еще не вернулась с раскопок в ущелье Уильцин, – охотно поделился сведениями младший стражник. – Она же наша квартирантка, так что я знаю. Еще позавчера утром уехала. Вернется только завтра к завтраку.

– Понятно, – вздохнул Чампа. – Где бы у вас тут остановиться? Пристойная гостиница есть?

– Сеньор паладин, да какая тут гостиница, – развел руками старший стражник. – Людей сюда ездит мало, потому у нас только траттория есть, а вместо номеров при ней – два чулана с гамаками. Давайте лучше вот Пьетро вас проведет да и поселит у себя, дом у них большой, места хватит. Да и мэтрессу Росетти дожидаться там удобнее.

Паладинам ничего не оставалось кроме как согласиться.

Дом стражника Пьетро Кипактли действительно оказался большим, занимал три яруса и лепился к крутой скале. В нижнем ярусе была устроена лавка, где делали сладости и подавали шоколад с перцем и кофе, за ней – кухня и четыре жилые комнаты, в двух пристройках – камнерезная мастерская, где работали отец и старший брат Пьетро, и мыльня. На втором ярусе из трех комнат, куда вела наружная лестница, жила мэтресса Росетти, на третьем, из одной, но просторной комнаты, к которой прилегала широкая площадка-терраса с парапетом, поселили паладинов. Внутри было очень чисто, полы покрыты новыми циновками, две низкие широкие кровати – новыми тюфяками и одеялами. Помимо кроватей здесь еще были два больших деревянных сундука, стойка-вешалка, на стене висел вырезанный из красной яшмы акант с символами всех Пяти, и на низком столике между кроватями стоял простой глиняный светильник, заправленный свежим маслом. Невестка Пьетро, жена его старшего брата, завела гостей в комнату:

– Вот, сеньоры, устраивайтесь, если что еще нужно – не стесняйтесь. Уборная внизу, в пристройке под лестницей, умывальник там рядом. Мыльню вечером топим, после заката, но для вас сейчас сделаем. А после того пожалуйте на ужин. Перед сном из кухни не забудьте жаровни взять, а то у нас ночами холодно очень. И в сундуках приготовлены запасные одеяла и белье свежее.

– Спасибо, любезная, – поблагодарил ее Чампа. – С радостью воспользуемся и мыльней, и приглашением на ужин, и прочим. Да хранят вас боги, – он приложил пальцы ко лбу и поклонился. То же самое сделал и Стефано. Женщина в свою очередь поклонилась им, сложив ладони у груди, как было здесь принято. Щедрое гостеприимство у чаматланцев считалось добродетелью и богоугодным делом, и к хозяевам, принимающим гостей, следовало относиться с большим почтением. Это не касалось содержателей гостиниц и тратторий – те ведь получали плату.

Мыльня оказалась маленькой, устроенной по старинке. Посередине ее пылал очаг, обложенный крупными обтесанными кусками базальта, на них следовало лить воду. От пара было трудно дышать и здорово прошибало потом. Паладины сначала смыли дорожную пыль, потом пропарились хорошенько и, закутавшись в широкие хлопковые покрывала, покинули мыльню. Во дворе было прохладно, солнце уже село и сразу стало темно. Двор освещался маленьким светошариком, вставленным в фонарь с зерцалом. Горная гряда чернела на фоне звездного неба, и тонкий месяц поднимался над ней.

– Что-то я после этой парилки проголодался, – сказал Стефано. – Право слово, целую тотоле съел бы, наверное…

– Сейчас поужинаем, и, полагаю, неплохо. Кстати, будем уезжать – купим сладостей у хозяйки, из вежливости. Заодно посмотрим, хороши ли.

Ужин и верно оказался неплох. Подали огромную стопку тонких кукурузных лепешек, каждому поставили по миске бобов с соусом из мелких помидоров и перца халапеньо, на отдельных тарелках – приготовленные на пару тамалес, начиненные смесью киноа, мелко порубленного мяса тотоле (мартиниканской гигантской курицы) и кукурузных зерен. Принесли печеные бататы, политые кукурузным маслом с перцем, и печеное на углях мясо всё той же тотоле, к которому прилагался остро-сладкий соус из маракуйи, перца и помидоров. Запивали всё это чичей, про которую хозяйка сказала (видно, специально для Стефано), что она приготовлена «по-новому», на дрожжах. На десерт ели черную сапоту. Столовых приборов не было, так что всё пришлось есть руками. Впрочем, Стефано уже привык, что ложки, ножи и вилки здесь подают только в дорогих тратториях, и научился есть чаматланские блюда так же ловко, как это делали местные. Вот и сейчас он сначала воспользовался лепешками вместо ложек, уничтожая бобы, потом съел бататы, затем мясо, макая его в соус, а потом взялся за сапоту. Разломив ее пополам, вытряхнул в миску семечки, вывернул шкурку, снимая с нее шоколадную мякоть, и даже ухитрился почти не запачкать пальцы.

После такого сытного ужина очень захотелось спать, так что паладины не стали тянуть с этим и, поблагодарив хозяев за угощение, поднялись наверх, прихватив из кухни две глиняные жаровни, полные углей. Жаровни Чампа поставил в ногах кроватей, отодвинув циновки подальше.

Ночь действительно оказалась очень холодной, Стефано замерз даже несмотря на жаровню и два шерстяных одеяла. Чампа, по всей видимости, тоже, потому что разбудил младшего товарища на рассвете и сказал:

– Идем на площадку, помашемся на мечах, погреемся.

Стефано отказываться не стал – во-первых, и правда, так можно отлично согреться, во-вторых, Ринальдо Чампа, по его мнению, был лучшим из всех мастеров боя на мечах, каких знал Стефано.

Он, конечно, проиграл, но продержался довольно долго, целых десять минут. Чампа подождал, пока тот отдышится, и спросил:

– Ошибку объяснять или сам понял?

– Понял, сеньор Ринальдо, – сказал Стефано. – Давайте еще попробуем.

Второй раз на тот же трюк Стефано не попался, зато попался на другой, еще незнакомый. Но Чампа его похвалил:

– Очень хорошо. Ты почти увернулся.

– Так ведь – «почти». А не увернулся, – вздохнул Стефано. – Вот как у вас это получается? Каждый раз вы что-нибудь новенькое используете.

– Фантазия, Стефано, – улыбнулся Ринальдо. – И опыт, конечно. Но и ты для своего возраста очень хорош. Еще до Корпуса серьезно учили, да?

– Да. Что я стану паладином, я решил еще в тринадцать, потому и учили меня боевым искусствам намного основательнее, чем моих братьев.

– Странное решение для сына такого знатного семейства, – сказал Чампа, искоса глянув на Стефано. – Насколько мне известно, в Дельпонте, как и в Плайясоль, паладинство считается уделом бастардов.