Галина Гончарова - Дар жизни [litres]

– А абсолютно убрать последствия?

– Если обратитесь к магу воды. Объяснить ему, что именно выводить из крови, и он справится.

– А вы…

Я развела руками.

– Я знаю пределы своих возможностей, ваше сиятельство. Я лекарь, но не маг.

Маркиз прищурился на меня глазами кота-убийцы.

– Похвально, очень похвально, что вы не переоцениваете себя. И сколько же будут стоить ваши услуги?

– Какие именно?

– Два зелья?

Я честно назвала цену, даже не сомневаясь, что маркиз в курсе, и, судя по довольным глазам, не прогадала.

– А прибавить неохота?

– С вами, ваше сиятельство, лучше дела честно делать. Тогда, может быть, отпустите. Живой, – мрачно вздохнула я.

Маркиз махнул рукой.

– Отпущу. Но честность ценю. Итак, два зелья.

На столе возникла стопка золотых. Шпанские мушки недешевы, второе зелье и того реже. Я-то о нем знаю благодаря отцу. Папенька к травнице за ним регулярно ездил, я даже знала, для кого в данный момент.

– Простите, ваше сиятельство. Предоплату не беру.

– Великолепно! Чем дальше, тем больше я уверяюсь в своем решении, госпожа Ветана. Итак, два зелья. И вы будете вести мою жену во время беременности, а заодно помогать ей с родами.

Я молча поклонилась.

– Мне не нужны сплетни, поэтому дадите клятву в храме. А уж после этого я допущу вас к жене и внуку.

Я воззрилась на маркиза уже даже не круглыми – совершенно овальными глазами.

– Да. Ее сын – мой внук. Пусть от бастарда, но моя кровь. И я успею воспитать его как надо.

– Когда мне давать клятву, ваше сиятельство?

– Сейчас же. Холопа вызвали, так что обряд проведем немедленно.

И я в очередной раз поклонилась.

Два часа спустя я ехала домой в карете господина маркиза. В голове было легко и пусто.

Да уж…

Это вам не барон Артау, не милый и даже бестолковый Верандуа и даже не граф Эрнан. Это – волк. И если такой сомкнет у тебя на горле зубы, уже не выпустит. Я кожей чувствовала железную хватку.

Утешало другое.

Маркиз зря надеялся вырастить наследника сам. Чутьем мага жизни я воспринимала его как сосуд, в котором осталось уже с волос жизни. Еще немного – и…

Шпанская мушка еще уменьшит ее количество, а в остальном… Год-полтора, больше – вряд ли, меньше – вполне возможно. Как маг жизни, я могла бы помочь, но это старость. От старости не лечат, можно только продлить его жизнь, но это постоянное дряхление.

Но каков расчет!

Маркиз переживает смерть наследника и здраво рассуждает, что деньги и титул оставить некому. Находит нищую девчонку, расчетливо использует все шансы, вплоть до ее девственности, в попытках зачать наследника.

Когда становится ясно, что ребенка не будет, маркиз находит своего бастарда и сводит его с супругой. И получает дитя своей крови. Пусть не сына, пусть внука, но в нем есть его кровь, будет его воспитание и его титул.

Страшновато…

Бастарда удаляем, находим подходящую лекарку. А что потом сделаем с лекаркой? Что-то мне подсказывало, что моя долгая и счастливая жизнь не значится в планах господина маркиза. Мало ли…

Хорошо, если жену не уморит.

Уж не настолько я дура. Понимаю, что такие вещи первой встречной не выкладывают, если хотят потом оставить ее в живых.

Но с кем посоветоваться по этому поводу?

А ведь даже не переговоришь нормально. Клятва молчания… Правда, обойти ее можно. Меня, как мага жизни, как и любого другого мага, она связывает весьма условно.

Что такое клятва?

Представьте себе ауру человека, как его тело. Клятва – сеть, которую накидывают на ауру, и узлы затягиваются в самых болезненных точках. На запястьях, висках, лодыжках, шее. Нарушь слово – и тебя так стиснет веревками, что вздохнуть не сможешь. Никогда.

У обычного человека клятва не слетит, тут можно быть спокойным.

А у мага?

Воздух, земля, вода, огонь, жизнь, смерть, разум… Вы пробовали накидывать веревку на воздух? Или на воду? Землю? Можно положить веревку, например, в огонь. Сразу не сгорит, жрец в храме ее увидит, но спустя несколько дней или месяцев, несколько применений силы…

Мне еще проще. Жизнь не сдержать никакой веревкой. Я лечу, я постоянно, пусть по чуть-чуть, но пользуюсь своей силой, прокачиваю ее через себя. Веревка просто не выдержит. Про графиню Эрнан, например, я уже могу говорить спокойно. Про маркизу тоже смогу – через месяц или два. И эти месяцы я еще надеюсь прожить. А вот после родов…

Я бы дала себе не больше трех-пяти дней. Убедиться, что с младенцем и матерью все хорошо и попрощаться с много знающей лекаркой. Хорошо в высшем свете, да уж больно грязно. А ведь раньше мне эти мысли и в голову бы не пришли.

Страшно…

С этим настроением я встретила госпожу Лимиру. Отдала ей деньги за два месяца, угостила травяным взваром.

– Как Кариса? Вилт? Дети как?

Госпожа Лимира закусила вкусную плюшку и принялась упоенно болтать. Правильно она сделала, что переехала сюда, ой как правильно! Вилт работает, рук не покладая! То одно у него, то второе… Вздохнуть некогда.

Кариса тоже сейчас работать больше стала, хотят новый дом купить. Старый продать. Нет-нет, этот домик они за собой оставляют, а вот дом Вилта давно бы заменить надо, маловат он для большой семьи. А госпожа Лимира занимается детьми. Скучать некогда.

Вилт оправился от раны, которую ему нанесла Таниль, но эта стервь не успокаивается. И пишет, и пишет… Спрашивает про детей, про мужа, а ведь госпожа Лимира и детьми Таниль занимается, не выбросишь ведь… И дети-то выправляются, а вот мать их… Прибили б ее, что ли, там, на каторге?

Ведь коли выйдет, так явится Карисе нервы трепать да у Вилта клянчить. И примет он таки блудную сестренку, не погонит. Сочтет, что было и быльем поросло…

Я кивала в нужных местах и только при последних словах встрепенулась.

– Тогда, госпожа Лимира, вам никак уезжать нельзя. Кто еще дочь-то обережет?

Женщина грустно вздохнула.

– И то верно. А ты как, Веточка?

Я подумала – и принялась очень отстраненно рассказывать госпоже Лимире историю графини Эрнан. Мне было интересно, насколько клятва рассосалась на моей ауре, да и совет постороннего человека услышать хотелось.

Госпожа Лимира слушала, так же внимательно поддакивала, кивала в такт моим словам, а потом сделала совершенно неожиданный вывод:

– Ну и сволочь же тот Айвас!

Я аж рот открыла.

– А он-то почему?

– А потому, девочка, что благородных с детства приучают – не будет у них любви. И купцы то же своим дочерям и сыновьям говорят. Жениться надобно для дела, чтобы род не угас, чтобы было кому добро передать, чтобы детей воспитать как до́лжно. Понимаешь? Это голытьба вроде нас может по любви жениться, и то родители смотрят, чтобы не дурак, не пьяница…