Галина Гончарова - Дар жизни [litres]

Нас с угренком этот факт обрадовал, но до ночи мне придется потерпеть его общество. Жемчуг? А жемчуг честь честью лежал в коробке с бисером. Кто его там заметит среди прочего разноцветья?

В погребе угренку посидеть все равно пришлось. После обеда. Повезло – от нечего делать глядящий в окно Лорт заметил идущую по улице Литу и молнией метнулся ко мне.

– Ветана! Помоги!

Я выслушала, что от меня требовалось, и аккуратно прикрыла за ним крышку погреба. Лита робко поскреблась в дверь.

– Госпожа Ветана! День добрый!

– И тебе доброго дня, – улыбнулась я.

Выглядела проститутка гораздо лучше. Все синяки и ссадины сошли, на лице вновь играл румянец, глаза блестели, а волосы были растрепаны ветром. Только вот блестели ее глаза не от радости, а от тревоги.

– Госпожа Ветана… они к вам не приходили?

Я покачала головой.

Они – не приходили. Он. Один. Но Лита ведь не уточняла?

Проститутка без приглашения уселась на скамью.

– Госпожа Ветана, я волнуюсь. Они вчера не вернулись.

– Ремесло такое.

Я пожала плечами, продолжая раскатывать тесто на лепешки. Тут главное не раскатать их слишком тонко – не поднимутся, и не оставить слишком толстыми – не пропекутся. Работа требовала внимания, и я не слишком смотрела на собеседницу.

– Стража кого-то ищет…

– Ко мне тоже заходили. Искали контрабандистов, но никого не нашли.

– Фу-у-у…

Лита была лихорадочно бледной, но на щеках цвели два алых пятна.

– Госпожа Ветана, не откажите! Если появятся… хоть словечко, хоть что! Прошу вас!

– Если объявятся – скажу, – согласилась я. – Что-то серьезное?

– Да. Мне кажется, я в тягости.

Я прищурилась.

– От…

– Да. От него, я точно знаю. Это случилось, когда я отлеживалась, ну… после того. Вы поняли. Я ведь тогда работать не могла. А он меня пожалел, он единственный, кто умел жалеть так, что не хотелось ему глаза выцарапать!

Читай – от Угря ребенок.

– Осмотреть тебя? Чтобы ты была спокойна?

– Да, госпожа Ветана. Если не сложно.

– Лита, – поморщилась я, – если хочешь родить здорового ребенка, изволь регулярно посещать лекаря. Какая сложность, ты о чем?

Женщина действительно была беременна, срок – что-то около месяца, точнее я сейчас не сказала бы. Судя по ее состоянию – с обоими все в порядке. Но на всякий случай…

– Старайся больше двигаться. Если получится – постарайся не работать.

– Обещаю.

– Ешь побольше овощей, фруктов, лучше все отварное или тушеное. На жирное и соленое не налегай, особенно на последнее. Есть возможность?

– Есть.

– Постарайся не волноваться. Все будет хорошо, обещаю.

Все хорошо уже не будет. Потому что Угорь лежит в какой-то пещере и один из его сыновей плавает в море.

Но…

У ребенка и его матери еще есть шанс. Если второй из угренят сделает все правильно.

Это я и сказала контрабандисту, когда ушла Лита, а он вылез из подвала.

– Ты понимаешь, что это – твой брат или сестра?

– Понимаю. Вот что делать теперь…

Даже самые лучшие из мужчин теряются от таких известий. Я погладила Лорта по плечу.

– Как ты думаешь, твой отец признал бы ребенка?

– Да. Обязательно.

– Значит, теперь за него это обязан сделать ты.

– Но я же Литу не люблю?

– А этого и не требуется. Переезжайте в другое место, назовитесь пасынком и мачехой или братом и сестрой и воспитывайте твоего братика или сестренку.

– А…

– Промысел придется бросить, сам понимаешь. Ребенку отец нужен и опора. Ваш отец, вот…

– Он нас с детства учил. Семейное ремесло ведь…

– Вот и подумай, хочешь ли ты его продолжать? Или все-таки предпочесть спокойную жизнь? Купить кораблик, ходить вдоль побережья… Не так опасно, но в целом выгодно. А главное – позволит тебе обзавестись семьей, детьми… Нажито ведь достаточно?

Угренок усмехнулся:

– Это верно.

– Ты же молодой. Влюбишься, детей захочешь… Каково им будет узнать, что отец под плети попал или на каторгу? Случись что?

Я моросила и моросила, опутывая парня десятками доводов, как хитрый паучок неосторожную муху. И видела, что часть их достигает разума Лорта. Может, что и усвоится? И применится?

И вновь я преследовала собственные цели. Если Лорт продолжит свой промысел, то рано или поздно попадется и потянет за собой меня. Сегодня чудом обошлось! Если же откажется… Уедут из Алетара, будут воспитывать ребенка, а там что Бог пошлет.

Стоит попробовать?

Вечером, провожая Лорта, я складывала пальцы в символ удачи. Пусть поможет ему Светлый и смилуется Темный. И над ним, и надо мной.

За постой со мной расплатились тремя жемчужинами. Более чем щедро.

Но продавать я их не буду. Когда-нибудь закажу себе кольцо. Чтобы носить и помнить.

– Госпожа Ветана, моя госпожа, маркиза Террен, желает, чтобы вы ее осмотрели.

Я удивленно подняла брови, глядя на стоящего передо мной слугу. Этакий эталонный образец. Высокий рост, золоченая ливрея, мужественное лицо – и абсолютное презрение ко всем, кто ниже маркизы. Высокомерия – хоть ложкой ешь!

– Хм-м…

– Госпожа маркиза прислала за вами карету.

И звучало это так…

Судя по тону слуги и его взгляду, мне надо было простереться перед ним ниц, выражая свою высочайшую благодарность, раскланяться перед каретой, потом облобызать копыто коня и прицепиться сзади, не рискуя осквернить чистоту бордовых подушек своим неаристократическим… э-э-э… тылом. Вместо этого я вежливо кивнула.

– Подождите минут десять за дверью. Процежу настойку и поедем.

Какое ж удивление отразилось на лице несчастного! Я?! Не еду с ним?! Не влетаю в карету с радостным воплем: «Дождалась! Оценили!»?

Слуга закашлялся.

– Боюсь, вы не понимаете.

– Маркиза при смерти?

Я по каплям вливала настойку в марлю. Раз уж достала из погреба, надо процедить да убрать. А то куда это годится: половина в бутылке, половина в миске, да и стол весь заляпан. Это я рукой дернула при появлении лакея.

Стоит ли упоминать, что постучаться нахал и не подумал? Пинком дверь распахнул.

– Нет! Упаси Светлый!

– А что с ней?

– Я не уполномочен обсуждать дела ее сиятельства с посторонними людьми.

Сказано было увесисто. Душевно так сказано. Я пожала плечами.

– И не обсуждайте. Ждите за дверью.

– Госпожа маркиза сказала – привезти немедленно…

– Если она может говорить, то точно не помирает. За дверь! – приказала я.

Не подействовало.

– Я. Кому. Сказала. За. Дверь!

Последние слова я почти прорычала.

Мне! Какой-то холуй указывать будет?! Свободная рука мягко легла на большой столовый нож.

Лакей побледнел и попятился.

– Я… это… подожду.

– Вон!

Дверь захлопнулась. Минутой позже в ней затрепетал нож.