Алёна Жукова - Страшная Маша

– Слушайте все! Я знаю, что мы должны найти!

– И что же? – устало спросила Маша.

– Мы должны найти наши подарки!

– А чего их искать? Сам же сказал, что они в доме лежат. Мы еще кое-что должны найти, но ты не сказал, что именно.

Витя слез со стола и заговорщически зашептал:

– Искать надо не что-то, а кого-то. Он решает, кому жить, а кому умирать. Чем больше вокруг умрут, тем он сильнее. Во как!

Маша удивилась и тоже почему-то перешла на шепот:

– А ты знаешь, кто это?

– Не знаю. Он тот, кто решает. Мы его найдем и будем вместе решать.

– Еще чего! Думай, что говоришь. Тоже мне, Господь Бог нашелся, – разозлилась Маша, – объясни толком. Ты помнишь хоть слово из того бреда, что час назад нес?

Витя собирался опять надуться, но вместо этого, выпятив живот, проследовал на кухню доедать клубничное варенье. По пути он бурчал: «Господьбог, господьбог… Сами выдумали, потом сами запретили, а теперь опять разрешили и носятся с ним. Лучше бы Супермена назначили на его место».

Маша расхохоталась:

– Какой же у тебя компот в голове!

– Это сейчас у всех, – серьезно ответил Витя, облизывая ложку с последними каплями варенья. – Мысли путаются от информации. Дай еще варенья.

– Лопнешь. Пошли гулять.

За окном неожиданно полил дождь – настоящий, почти весенний, без мокрого снега и надоевших ледяных колючек. Маша слышала его густой шум, хлюпанье труб, шуршание шин по мокрым мостовым. Ей хотелось поскорее выскочить на улицу, пусть промокнуть, но вдохнуть запахи проснувшейся весны.

– Витя, ну сколько можно? – подгоняла она брата. – Что ты возишься? Разве нормальный человек может полчаса шнуровать ботинок? А знаешь, почему так? Потому что думаешь совсем не про шнурок, а про бог знает что.

– Очень надо мне про вашего Бога думать. Я про подарок думаю.

С трудом сдержавшись, Маша схватила его за шиворот куртки и крепко встряхнула:

– Вот, ты только о себе и о подарках своих, а о маме, о людях подумал? Тебе на них наплевать?

Слабо отбрыкиваясь, Витя заныл:

– Сама же говорила, что надо туда пойти, кольцо забрать, что оно маме поможет. Отпусти, не пойду, сама иди гуляй под дождем. Ты должна меня слушаться – я теперь главный. Помнишь, что Леша сказал? Только мы вдвоем должны в дом войти. Сегодня ночью увидишь, что будет: опять бабка и папа заявятся, а Лешу к нам не пустят.

Маша выпустила шиворот Витькиной куртки и присела перед ним на корточки.

– Что значит Лешу не пустят?

– Злые они на него. Он их планы спутал. Им хотелось, чтобы мы все на одной машине поехали и в аварию попали. Говорят, что соскучились и все равно скоро все умрут. Может, конечно, не сразу все, а по очереди, но они хотели, чтобы мы всей семьей к ним. Только вот Леше захотелось дом украсить перед нашим приходом. Он поехал ночью, сразу после смены: темно, скользко, а навстречу тот грузовик…

Расстегнув пальто и размотав шарф, Маша передумала идти на прогулку. Брат сидел перед ней, хлюпая носом и размазывая по щекам слезы. Ей стало его жалко:

– Витюшенька, не плачь. Ты ведь не знал, что так будет. Или знал?

– Я не хотел, – заревел Витька, – без вас отказался идти.

Машкины пальцы на руках и ногах заныли от холода, которому неоткуда было взяться, разве что изнутри ее самой. В голове пронеслись самые страшные предположения: все это случилось потому, что Витя наобещал умершим родственникам с три короба, а взамен получил от них этот дар – видеть то, что другим не дано. Она решила проверить свою догадку:

– Не бойся, мы с мамой тебя никуда не пустим, а бабушку и дядю Володю прогоним, они больше не будут сюда приходить, но и ты тогда перестанешь смотреть назад. Будешь как все нормальные люди.

Он утер раскрасневшийся нос и посмотрел исподлобья на Машу:

– А ты тоже будешь нормальной? Не станешь вперед смотреть? Все по-честному. Думаешь, я не знаю, что они тоже к тебе приходили? Тебе, небось, тоже всякого наобещали.

Взяв себя в руки, Маша подмигнула братцу и «демонически» рассмеялась, дабы нагнать на него страху:

– То-то и оно, что это со мной давно случилось, до того, как ты родился. Думаешь, мне очень нравится видеть чужие болезни и даже смерть? Мне совсем другого хочется: видеть сквозь стены, разглядывать дно океана и другие планеты. Не получается.

– Если хочешь, можно папу и бабушку попросить, пусть не жадничают, дадут тебе, чего хочешь, – пробурчал Витька.

Маша аж подпрыгнула:

– С ума сошел? У кого просить, у мертвяков? Они за это точно тебя на тот свет утащат. Уже доигрался – Лешу подставил. Думаешь, он просто так погиб? За нас погиб! Вместо нас, понимаешь? Попрошайка! Подумаешь, всякие глупости научился делать! Чего еще выпросил? Колись. – А ты маме не скажешь? – струсил Витя. – Я много чего умею.

– Ну что, например? Сквозь стены видишь?

Витя задумался, уставившись на противоположную стену с потертыми обоями в мелкий цветочек. Голова Маши развернулась в ту же сторону и застыла под неудобным углом. Ее лицо вытянулось, глаза полезли на лоб, а челюсть отвисла – на обоях творилось черт-те что: желтые и сиреневые цветочки складывались в букетики, потом рассыпались в линии, закручивались по спирали, разбегались в разные углы. Маша подбежала к стене, зачем-то пощупала засаленную поверхность дешевых обоев – цветочки были на своих местах, хотя секунду назад прыгали во все стороны, как блохи:

– Витя, что это было? – спросила, опешив, и еле сдерживалась, чтобы прямо сейчас не задать ему серьезную трепку. Мальчик, чуя неладное, сорвался с места и шмыгнул в комнату в недошнурованном ботинке, захлопнув за собой дверь.

– Открой сейчас же, – налегала на дверь Маша, но дверь не поддавалась. Она отступила в замешательстве. Замка на двери не было. Его силенок точно бы не хватило удерживать ее с той стороны, значит, делал он это при помощи другой силы. Какой? Опять ей стало не по себе:

– Все, мир и дружба. Я сдаюсь, – процедила Маша, – ты Супермен. Ведь именно этого ты просил у бабушки и дяди Володи?

Из комнаты послышался обиженный голос:

– Ничего такого я не просил. Просто хотел быстрее всех в игры играть, чтобы без мышки, джойстика, только глазами. Куда посмотрел – все туда побежали, моргнул – подпрыгнули, зажмурился – стреляю. Могу без рук двери открывать и закрывать, мелочь всякую рядами строить – мух там, тараканов. Хочешь, покажу?

Маша не отвечала. Витя осторожно приоткрыл дверь. За порогом сестры не было. Озираясь, он вышел из комнаты и позвал:

– Машка, выходи. Будем мириться. Где ты?

Она ответила из маминой комнаты:

– Бегом сюда, есть идея. Сейчас проверим. Только быстро, а то с минуты на минуту мама с работы вернется.

Сумерки уже заползли в дом. Слабый свет оранжевого ночника едва освещал комнату. Маша сидела на корточках перед тумбочкой и смотрела на запертую дверцу.