Алёна Жукова - Страшная Маша

Могло показаться, что по мере чтения тетя Валя теряет рассудок. Она долго смотрела на письмо, словно не понимая его содержания, шевелила губами, останавливалась, поднимая глаза. Маша забеспокоилась: «А вдруг Витька опять все перепутал…» Но наконец Валентина Михайловна воскликнула:

– Как же так! Наташа знает? Это же меняет дело! Можно вернуть дом или взять деньгами. Это, конечно, не завещание, но уже что-то. Юристы докажут, что Леша хотел передать вам дом по наследству. Это ж уму непостижимо – потерять такое! Когда мне ваша мама рассказала, где Алексей его построил, то я аж расплакалась. Там дачные места – закачаешься: искусственное море, рыба. Можно ведь и хозяйство завести – огород, козочку, курочек. Я всем помогу, если пригласите. Летом красота! Будем все вместе ездить.

– Тетя Валечка, нам сегодня надо, – жалостливо попросила Маша. – Вы же видели маму. Она умирает. Единственное, что ее спасет, – это кольцо, которое Леша купил, чтобы сделать ей предложение. Хотел сделать сюрприз. Нам рассказал, но просил держать в тайне. Мама узнает, что Леша хотел жениться, и обрадуется. Нам дом не нужен, кольцо бы забрать, но нас в дом не пустят. Вот если вы покажете письмо полицейскому, а рядом будем стоять мы и плакать и ваш Темка скулить, то полицейский точно сжалится.

Тетя Валя впала в ступор, тяжело соображая:

– Что значит дом не нужен? Это не вам, дорогие, решать. У мамы спросили?

Дети переглянулись:

– С ней сейчас ни о чем не поговоришь. Вы же сами знаете, – Витя говорил медленно, глядя ей прямо в глаза, – сначала кольцо, а потом все остальное. Поехали?

Валентина Михайловна встала и решительно скомандовала: «Собирайтесь!»

Электричка до поселка шла часа полтора. Никого не пугало, что неизвестен точный адрес дома. Найти этот дом в поселке будет «плевым делом», как сказала тетя Валя. В дневном поезде народу было немного. Их компания свободно расположилась на скамейках. Темка сразу же заснул на руках у хозяйки, хотя долго и недоверчиво косился на Витьку, прижимая уши, когда встречался с ним взглядом, Валентина тоже вздремнула. Как Маша ни держалась, ее в конце концов разморило, но дурацкие мысли не отпускали. Она думала о том, что человек, садящийся в поезд или самолет, даже в автомобиль или автобус, зависает во времени между пунктами назначения. Дорога – это провал во времени, потому что она может оборваться в любую минуту и ты, отправляясь из пункта А, можешь никогда не оказаться в пункте Б. Маленький, даже полуторачасовой переход из прошлого в будущее порой прерывается крушением, аварией, катастрофой, но даже если не так печально, то траектория движения может изогнуться и ты попадешь не в пункт Б, как собирался, а в какой-нибудь пункт Г. От тебя в дороге ничего не зависит. Ты беспомощен.

Маша вздохнула и в очередной раз уставилась в окно поезда, за которым пролетал унылый пейзаж из частокола лесопосадок, проплешин полей и лугов, полуразрушенных строений и покосившихся столбов электропередач. Глаза слипались, но вдруг широко распахнулись от удивления. По заснеженному полю шли громадные мамонты. Они толпились, напирая друг на друга, убегая от громадной ледяной глыбы, ползущей с чудовищной скоростью. Неожиданно небо вспыхнуло, как будто взорвалось солнце, а от него оторвался кусок. Огненный шар с грохотом рухнул на землю, утянув за собой в тартарары стадо мамонтов и ледяную глыбу. Земля вспучилась, плавясь вокруг как смола, а из нее, как гигантский гриб, вырастала черная гора. Потом гора покрылась зеленой плесенью мхов, из которых полезли трава и кусты, а деревья выстреливали в небо высоченными стволами. Гора дымила, по ее склонам текли кипящие ручьи, они соединялись у подножья в бурную реку, которая растекалась бескрайним морем, затапливая все вокруг. Под воду уходили поля и леса, дороги, дома, кладбища, церкви…

– Машка, проснись, смотри какая красота, – толкал в бок Витя, – мы по дамбе едем через искусственное море, а там, видишь, гора.

Маша со сна была мрачнее тучи:

– Плохое место, я страшный сон видела.

– С чего он страшный? Тебе, что ли, мамонтов жалко? Они бы все равно вымерли, – хихикнул Витька.

– Ты откуда про мамонтов знаешь? – зловещим шепотом полюбопытствовала Маша.

– Твой сон подсмотрел, – ехидно заржал Витька, – знаешь, так далеко назад даже я не могу видеть…

Он прилип носом к стеклу. Рыжая голова раскачивалась в такт вагонной болтанке, а ноги, не достающие пола, подрыгивали при каждом толчке. По окну чиркали дождинки, оставляя кривые прозрачные бороздки на грязном стекле с отражением мальчика, от которого, словно лучики, разбегались в разные стороны серебристые струйки. Маша внимательно следила за глазами брата. Ей все же казалось, что дождь ведет себя странно: не льется, а отскакивает от того места, куда смотрит Витя. – Я не хочу, чтобы ты мои сны смотрел, понял? – возмутилась Маша. – Это неприлично и нечестно.

– Сама говорила – мы должны знать все, что друг у друга в голове.

– Хорошо, а рассказать, какой кавардак в твоей?

– Сам знаю.

– Нет, не знаешь. У тебя волосы прямо из мозга растут.

Витя повернул от окна перепуганную физиономию. Маша заметила, что в ту же минуту вода залила стекло, но, может, ей только так показалось или просто в этот момент дождь усилился.

– Врешь, – прищурился Витя, готовый броситься на нее с кулаками.

– Нет, не вру. Хотя, может, это не волосы вовсе, а твои мысли. Надо их распрямлять, а то ты такое учудишь, мало не покажется.

Витя хотел было что-то сказать, но в вагоне заработал громкоговоритель, сообщающий, что следующая остановка их станция. Валентина Михайловна мгновенно очнулась, а Темка, разлаявшись со сна, испуганно затих, как только встретился глазами с Витькой.

Стоило им выйти из вагона, как налетел холодный ветер, расплескивая дождь во все стороны. Поливало, словно в лодке во время шторма, не помогали ни зонты, ни дождевики. Отфыркиваясь, они припустили к зданию станции. В ней набралось немного народа. Мгновенно выстроилась очередь в буфет. Люди топтались в надежде хлебнуть чего-то горяченького. Валентина с детьми оказались в хвосте. Когда подошли к стойке, Валентина Михайловна заказала чай с сахаром и бутерброды. Буфетчица, еще молодая, но сильно располневшая женщина с бульдожьим лицом и грустными слезящимися глазами, медленно, словно через силу, обслуживала их. Решив, что буфетчица может быть как раз тем самым человеком, который всех в округе знает, Валентина обратилась к ней с вопросом о доме в поселке, который недавно построили, а теперь там никто не живет из-за того, что хозяин погиб. Может, слышала она о таком?

Буфетчица, подумав, переспросила:

– Новый дом? Нет, не слыхала. У нас тут знаете сколько домов строится, место же уникальное. Вы посмотрите, какая красота вокруг! А вы хотите купить?