Алёна Жукова - Страшная Маша

Валентина Михайловна собиралась ответить, но встрял Витька:

– У нас уже есть дом, только не новый. Папа его перестраивал после пожара. Он погиб в автокатастрофе месяц назад, а нам его оставил по наследству.

Буфетчица ойкнула и выбежала из-за стойки, присев на корточки перед мальчиком.

– Ты Лешки Рагутина сын? Во дела! А он молчал, никому ни слова. Как уехал после пожара, так ни ногой, а год назад объявился, затеял стройку. Понятно теперь почему – деток растить в родных местах, да вот не судьба. Одноклассник мой был. Врач от Бога. Я к нему на консультации в город ездила, помогал, а теперь некому помочь, болею страшно. Ох, беда-то какая! Его за что на тот свет? Столько дерьма вокруг, да их не берут, потому что Богу тоже хорошие нужны! Меня Ниной зовут. Нина Петровна…

Она, прослезившись, подняла глаза на Валентину, понимая, что та никак по возрасту не может быть женой покойника Алексея.

– Вы бабушка, так? А мама детей жива?

Валентина открыла рот, но на этот раз ее перебила Маша:

– Наша мама жива, но сильно болеет, а это соседка тетя Валя. Валентина Михайловна. Она нам помогает. А вы покажете, где этот дом? Алексей собирался жениться на нашей маме, но не успел. Только вот письмо оставил.

Маша собралась было показать буфетчице письмо, но заметила, что Витя не смотрит в их сторону, старательно поливая бутерброд кетчупом. Пришлось незаметно ткнуть его в бок. Он понял, полез в карман за открыткой, но так и застыл с ужасом на лице. Открытки в кармане не было. Маша равнодушно наблюдала за ним, пряча в уголках рта издевательскую усмешку. Потом медленно вынула из своего кармана открытку с медвежатами, в которую был аккуратно спрятан сложенный вчетверо лист с Витькиными каракулями:

– Вот, смотрите, – протянула она письмо Нине, – это открытка к Новому году от Алексея, а вот письмо, которое он прямо перед смертью написал. Витя, подержи открытку.

Витя, исподлобья глянув на Машу, взял открытку, и дальше все происходящее напомнило сцену в доме с Валентиной Михайловной. Нина тоже охнула и тоже обрадовалась, что дом не пропадет, что надо прямо сейчас бежать в участок, там у нее свояк начальник полиции, и дать ход делу о наследстве. Пусть не беспокоятся, она уговорит кого надо: заберут они свои подарки и мамино кольцо. Хорошо, что приехали!

Буфетчица побежала договариваться с кем-то, чтобы ее подменили, а Витя, вцепившись Маше в рукав, жарко шептал ей на ухо:

– Зачем открытку забрала? Я должен в нее смотреть, не ты.

– А кто ее оставил на столе и даже не вспомнил? Ты мог завалить все дело.

– А сказать? Хочешь быть самой умной?

– Нет, хочу, чтобы ты поумнел.

Валентина Михайловна шикнула на них, приказав не ссориться, тем более что Нина уже вернулась, запакованная в клеенчатый красный плащ с большим зонтом наперевес. Она напоминала громадный помидор, местами помятый и несвежий, выкатившийся к буфетной стойке железнодорожной станции.

– Идемте, дорогие мои, я вам экскурсию по поселку устрою. Не смотрите, что дождь, у нас тут как в тропиках – льет сильно, но быстро. Вот уже успокаивается. Гляньте, вон гора опять задышала, значит, скоро солнце покажется.

Вся компания перевела взгляд по направлению указующего зонтика в руках Нины. Гора, сверху донизу покрытая буйной зеленью на фоне серого, еще зимнего пейзажа, казалась пришельцем с другой планеты. Над ее верхушкой поднялось облачко, а потом еще одно в форме кольца, словно кто-то внутри раскуривал трубку. Темка прыгал на поводке, подгоняя компанию. Ему не терпелось побегать. Нина, несмотря на свою грузную комплекцию, ловко перепрыгивала глубокие лужи. В них полоскалось серое небо, которое вдруг надломилось по краю горизонта бирюзой и выплеснуло на поселок поток яркого солнца. Дети скинули плащи, взрослые захлопнули зонтики. Идти стало веселее. У Нины рот не закрывался. Валентина «подливала масла» наводящими вопросами:

– Ниночка, а как у вас тут с удобствами? Все есть? Газ, водопровод?

– Да вы что такое говорите? Конечно, все есть, вы лучше посмотрите вокруг. Ну не рай? Наше море особенное – рукотворное. Не обращайте внимания, что цветет, зато рыбы здесь – завались. И таких невиданных пород! Вот вроде сом, например, но в два раза толще и усы длинные, аж закручиваются. У нас тут свой микроклимат, если хотите знать. Из-за горы. Говорят, внутри нее температура повышенная, как у вулкана. Вулкан, не вулкан, кто знает. Откуда тут вулкану взяться? До сих пор никто не знает, что там, на глубине, и порода каменная у горы особенная, вроде как космического происхождения.

Витька не выдержал и встрял с вопросом:

– А вдруг на дне моря пришельцы живут? Не проверяли?

Маша дернула его за рукав, а Нина рассмеялась:

– Чего проверять? Море искусственное. Плотиной реку перегородили. Красота! Купайся – не хочу. Вода в нем всегда теплая. Да вы летом сами убедитесь. Не слушайте, что люди говорят – мол, каждый год по утопленнику. Пить меньше надо и за детьми смотреть. И слухам не верьте, что в поселке преступность высокая. Была, да… Но когда появился настоящий хозяин – наш дорогой Михалыч, то всех приструнил. Застройщики набежали, большие деньги вбухали. Теперь у нас и санаторий будет, и торговый центр с кинотеатром, а сейчас школу строят. Живи и радуйся.

За высокими заборами не было видно дворов, только виднелись крыши особняков, украшенные шпилями и башенками, а возле старых, полуразвалившихся домов кипела работа. Бульдозеры и краны ломали и разгребали завалы мусора, расчищая места для новых коттеджей.

– Это ж какие деньги надо иметь, чтобы тут дом построить! – воскликнула Валентина. – Я слышала, что и не всех берут в кооператив.

– А зачем нам брать кого попало? Только тех, кто с нами и с Михалычем заодно, а таких все больше и больше. Расширяется Предгорье. А для вас, считайте, оно уже дом родной. Скоро поймете, как вам повезло, – подбодрила Нина.

Нина и Валентина упивались друг другом. Теперь они шептались, так, чтобы дети не слышали.

– А чего же их мама не приехала? – сетовала Нина. – До чего же хочется посмотреть, кого наш Лешка выбрал. Небось, красавицу, но, как понимаю, с привеском. Ведь девочка Маша не от него? Это сразу видно, а вот парень – копия. Леха такой же рыжий в детстве был. Валентина Михайловна уже готова была открыть Нине глаза на тайну рождения Вити, но вовремя одумалась, понимая, что это может помешать наследству. Одно дело родной сын, совсем другое – приемыш. Наташины страдания она расписала в красках, чуть ли не доведя Нину до слез. Отдышавшись, обе притихли, замедляя шаг, чтобы дети догнали.

– Почти пришли, – радостно объявила Нина. – Устали, наверное? Ничего, сейчас в дом зайдем, отдохнете.

– А как мы зайдем? – удивилась Маша. – Он же опечатан.