Алёна Жукова - Страшная Маша

Утром Маша проснулась от легких касаний крылышек мотылька ко лбу и щекам – это были мамины поцелуи. Как давно этот мотылек не прилетал по утрам! Маша потянулась к маме и обняла ее так крепко, как могла. Показалось, что вместо мамы в ее объятиях хрупкая девочка с острыми лопатками и позвонками. Черная плесень депрессии никуда не делась, она растворилась в маминой крови и полилась темной струей по сосудам и капиллярам. Маша не хотела размыкать объятий – боялась отпускать маму на работу, боялась потерять, но Наташа мягко высвободилась и попросила разбудить брата, накормить завтраком и собрать в садик, а если придут опять юристы по поводу дома, завещанного им Лешей, обязательно взять у них номер телефона. Валентина этого не сделала, а теперь как быть? В эти выходные придется поехать в поселок, может, с кем получится поговорить.

Растолкав Витю, Маша поволокла его, полуспящего, в ванную, потом на кухню. Намазав толстым слоем сметаны блинчик, забрала его себе. Витя тут же открыл глаза и завопил, что сначала надо кормить младших. Поймав его взгляд, Маша усмехнулась:

– А ты прикажи блинчику оказаться на твоей тарелке. Заодно и проверим, отвязались ли от тебя покойнички.

Витя отвел глаза.

– Сама, что ли, не видишь? Стал бы я тебя просить. Блинчик отдай.

Маша, довольная, подвинула к нему тарелку.

Нарисовавшись на пороге, тетя Валя командным голосом начала всех строить: «Витя, одеваться! Маша, поторопись. Как еще не позавтракали? Бедная Наташа, что за дети ей достались!»

– Она не из-за нас бедная, – огрызнулся Витя, – а из-за мужчин. Не повезло ей с ними. Одного нормального встретила, и тот умер. Теперь главное не нарваться опять.

– Ишь, какой умный, – скривилась Валентина. – Кому сдались чужие дети, да еще такие? Хотя теперь, когда Наташка разбогатеет, может, кто и позарится. Ваша мама сказала, что в эти выходные хочет дом посмотреть. Я Нину с Толиком уже предупредила и, кстати, попросила сделать вид, что они нас впервые видят. Наташке не понравится, если она узнает, что мы ездили без спросу. Короче, все будет окей. Нам главное с их начальством встретиться и решить вопросы наследства. Это ж надо было письмо потерять! Раззявы!

Маша и Витя повисли на руках Валентины, умоляя уговорить маму не ехать и отказаться от дома, потому что дом плохой, а про завещание они все придумали.

Валентина стряхнула с себя детей и поставила их на место грозным окриком: «Стоп, мелюзга, не вам решать, какой дом. И не делайте из меня дуру. Своими глазами письмо видела. Надо было тогда его отобрать, целее было бы…»

Выходные надвигались, а Маша и Витя никак не могли придумать, как отговорить маму от поездки. Единственным утешением было то, что никакого завещания нет, а значит, никаким образом дом не может перейти к ним по наследству. Витя был мрачнее тучи: начинал играть на компьютере, но бросал – ленился управлять мышкой. Уже привык глазами передвигать фигурки. Маша наблюдала за ним и радовалась, хотя допускала, что в любой момент все может вернуться и он поддастся искушению вернуть суперспособности в обмен на жизнь. Он еще такой маленький, глупый, ненадежный и к тому же большой врун.

Перед поездкой Наташа оживилась, даже сходила в парикмахерскую. Она привела в порядок одежду, в которой собиралась поехать, выбрала из гардероба самые красивые вещички для детей. По всему было видно, что ей хочется произвести хорошее впечатление на людей, знавших Алексея. Погода позволяла надеть демисезонные пальто и куртки. Наташа неожиданно изменила серо-черной гамме и надела плащ фисташкового цвета, добавив к нему лиловый шарф. Витя ни в какую не хотел обряжаться в легкую голубую ветровку, Маша была согласна на все, даже если бы мама попросила ее надеть платье в разноцветный горошек, только бы не ехать, но, судя по всему, поездка была неотвратима. Она покорно облачилась в красное клетчатое пальто и высокие кожаные ботинки. Тетя Валя удовлетворенно улыбнулась, когда увидела живописную компанию, и даже сморозила то, что могло их выдать: «Вас прямо никто не узнает…» Но тут же поправилась, когда поймала Наташин недоуменный взгляд: «Я хотела сказать: вас не узнать прямо…»

В этот раз дорога к поселку показалась долгой. Электричка часто останавливалась, пассажиры возмущались, а Маша и Витя прилипли носами к окну. На подходе к станции дорога шла по мосту над искусственным морем. Вода в нем по цвету напоминала квас. Повсюду виднелись островки мусора, а на верхушке горы, словно приклеенное, торчало неизменное круглое облако.

На перроне стояли Толик и Нина с букетом экзотических оранжево-лиловых цветов, похожих на тропических птиц. Валентина, заметив цветы, начала привирать, что слышала о местном микроклимате удивительные вещи: температура в этих местах выше, зима теплее, а лето жарче. Наташа кивала, рассеянно улыбалась, разглядывая встречавших на перроне. У тех двоих, что стояли с букетом, была табличка с именами гостей. Нина и Толик добросовестно отрабатывали версию «впервые видим…» Они заключили Наташу в объятия и вручили букет, а когда их взоры обратились к Вите, то театрально повторили уже отработанную в прошлый раз встречу. Нина всплеснула руками и ойкнула: «Ну до чего же мальчик на папу похож! Вылитый Лешка в детстве». Витя выпучил глаза и высунул язык. Наташа хотела возразить, что они ошибаются, но Валентина громогласно принялась хвалить погоду и природу, увлекая Наташу за собой и шепотом пытаясь втолковать, что в интересах дела не стоит уточнять, чей сын Витька. Пусть Алешины друзья продолжают думать, что Витька прямой наследник. Вот если бы Алексей и Наташа были расписаны… Наташа помрачнела и чуть не расплакалась.

Загрузившись в машину Толика, поехали по направлению к поселку. Нина опять, как в первую встречу, рассказывала историю поселка, предлагая посмотреть то направо, то налево. Дети смотреть не собирались, все это они видели в прошлый раз, а Валентина подыгрывала, охая и восхищаясь. Нина не затыкалась:

– Еще три года назад таких домов у нас и в помине не было. Смотрите, ну чем не замок? – она указала вправо.

В глубине редкой лесопосадки поверх высокого забора виднелись остроконечная крыша и стрельчатые окна огромного дома.

– Но если бы не Михалыч, то труба Предгорью, – добавила Нина, – загибалось тут все, а он поднял. Теперь, считай, самый главный у нас, хоть и не местный. Как-то умудрился он богатеев убедить сюда деньги вкладывать. Место действительно у нас уникальное, и климат особенный – гора согревает воздух, а Красногорское море целебное. Мы тут столько жили, а понятия не имели. Денежки к нам потекли, дачи одна за другой строятся, а кто-то даже на постоянку перебрался. Мы потом заедем к Антону Михайловичу в контору, он ждет, но сначала в дом…