Алёна Жукова - Страшная Маша

Нина и Толик с умилением смотрели на бегающих туда-сюда детей. Они позвонили загадочному Михалычу, который тут же предложил подъехать к нему с копией письма-завещания. Маша сообразила, как выйти из положения. Она похлопала по карманам, демонстративно проверила рюкзаки. Изобразив на лице отчаяние, заявила, что письма нигде нет, видимо, они его потеряли. Валентина охнула, Нина и Толик успокоили, что поищут, может, где по дороге выпало, а если и не найдут, не страшно. Михалыч им на слово поверит. Он сам решает. Никто ему тут не указ. Хорошо бы сейчас к нему заехать – это рядом совсем. Он обрадуется. Но как ни уговаривали Толик и Нина еще задержаться, гости не соглашались. Валентина тоже понимала, что надо вернуться домой до прихода с работы Наташи. Она пообещала, что буквально на следующей неделе приедут с ней, то есть в полном составе, и тогда обязательно первым делом к Михалычу.

Было решено не обрушивать на Наташу все новости сразу. Валентина взяла на себя разговоры о доме, а Маша соображала, каким образом объяснить маме появление подарков с того света. После долгих раздумий возник план: мама придет домой, а у порога посылка с подарками и запиской от Леши. На посылке дата отправления за пару дней до смерти. То, что посылка так долго шла, не удивит – почта работает со скоростью черепахи. Витя внушит маме все, что нужно. Важно было сразу уничтожить записку, ведь Наташа начнет по сто раз перечитывать, а Витя не сможет все время находиться рядом.

Они, как заправские режиссеры, разыграли мизансцену. Наташа вернулась домой как всегда уставшая и безразличная ко всему. Небольшой ящик у порога не заметила, но дети выбежали к ней навстречу с криками: «Посмотри, что от Леши пришло!» Еле удержавшись на ногах, она ухватилась одной рукой за вешалку, а другой за сердце. Маша подхватила маму, усадила на кушетку в прихожей. Витя перестал визжать, спокойно подтянул к ее ногам ящик и медленно, глядя ей в глаза, сказал: «Открой, пожалуйста, мы тебе поможем».

С помощью детей Наташа разорвала плотный картон коробки и вынула оттуда подарки и записку. Она развернула ее дрожащими руками, почти в обморочном состоянии. В этот момент Маша глянула на Витю и по-настоящему испугалась: Витя, стоя за маминой спиной, смотрел ей в затылок. Его зрачки расширились, превратив глаза в черные дыры на совершенно бледном лице. Он беззвучно шевелил губами, а мама, ничего не замечая, читала: «Дорогая Наташа, не хотел тебя огорчать, но мне придется далеко и надолго уехать. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Люблю и целую. Твой Леша».

Остолбеневшая Наташа читала записку по третьему разу, а Витя буквально падал от напряжения. Маша пришла на помощь: она поднесла бархатную коробочку с кольцом к маминому носу и открыла. Наташа отложила записку и вынула кольцо. В это время Витя быстро свернул остатки бумаги и картона. Незаметно впихнув в рулон бумаги записку, выбежал спустить все в мусоропровод.

Мамина слезинка упала на блестящий камешек кольца, сделав его еще прозрачнее и ярче. Витя вернулся, поцеловал маму в лоб. О записке она уже не вспоминала.

В этот вечер мама напекла вкусных оладушек с изюмом, сварила клюквенный кисель, открыла новую банку вишневого варенья. Пока она возилась на кухне, дети не отходили и, как завороженные, смотрели на ее окольцованную руку. Кольца она не сняла, даже готовя ужин, всякий раз стараясь поймать его радужную искорку. Визит тети Вали чуть все не испортил. Предупредить соседку дети не успели, и Валентина не понимала, о какой посылке речь. Подоспевшая Маша застрекотала, подмигивая Валентине, что пришел почтальон, что посылка шла долго, а в ней подарки и кольцо для мамы. Вот оно! И Маша сунула Наташину руку под нос обалдевшей соседки. Тетя Валя, захлопнув рот, закивала головой: «Ну, тогда понятно…» – и, недолго думая, выпалила: «А еще, Наташа, тебя тут искали по поводу наследства. Какие-то юристы приходили. Дом тебе Леша оставил. Построил и оставил. Надо бы съездить».

Наташа вместо того, чтобы радоваться, как все полагали, вдруг заревела и ушла в спальню, заперев за собой дверь. Оттуда долго доносились всхлипы и тяжелые стоны. Тетя Валя ушла к себе, бросив с порога: «Зря, наверное, с колечком этим… Теперь ей даже хуже, ведь могла бы наконец замуж выйти, эх…»

Маша приуныла. Похоже, ее план по излечению мамы провалился. Витька опять попросился к Маше на диван. Он боялся спать один в детской. Маша возмутилась:

– Ты же большой мальчик, да еще и особенный, кого угодно загипнотизируешь. Кого тебе бояться?

– Сама знаешь, на мертвяков гипноз не действует.

– Откуда мне знать? Не имела счастья с ними общаться. А вот мне просто интересно, если ты бабушку и папу пошлешь туда, откуда они пришли, и перестанешь обещать, что мы прямо сейчас к ним отправимся, они отнимут твою способность гипнотизировать?

– Можно проверить, если заявятся, – смело предложил Витя.

– Тогда ждем, – согласилась Маша и пустила его к себе под одеяло.

Телевизор пришлось выключить, свет потушить. Лежать в темноте, прислушиваясь к каждому звуку в ожидании прихода ночных гостей с того света, было не самым веселым занятием. Спать тоже не получалось. Становилось все страшнее. Электронные часы на тумбочке показывали полночь, но гости не приходили. Прошло немного времени, заскрипела форточка, задрожав, словно кто-то дернул ее, пытаясь открыть. В ванной заурчал кран, скрипнули половицы, комната осветилась холодным светом фар проехавшего мимо автомобиля. На фоне окна проступили колышущиеся силуэты мужчины и старухи. Детей сковал страх, но Маша взяла себя в руки и направила камеру нового телефона на непрошеных гостей. – Стойте смирно, не двигаться! – скомандовала она пришельцам. – Фотографирую, а может, желаете селфи? Витька, вставай. Будем фоткаться с покойничками.

Витя повыше натянул одеяло, занырнув под него с головой. Фигуры безмолвствовали, раскачиваясь со шторами от неизвестно откуда взявшегося сквозняка. Занавески начали бешено закручиваться, превращаясь в толстые канаты. Щупальца бахромы потянулись к дивану, где прятался Витя. Маша щелкнула кнопкой камеры. Режим ускоренной съемки строчил как из пулемета, снимая кадр за кадром. Вспышка выхватила из темноты пустые глазницы черепов, клацающие челюсти. Витька перестал дрожать, выскочил из-под одеяла:

– Я вас не боюсь! – кричал он. – Проваливайте! Никуда с вами не пойду. Не нужны мне ваши подарки.

Он потянулся к настольной лампе, но под руку попался пульт от телевизора. Витя случайно нажал кнопку: от криков, донесшихся из телевизора, скукожились даже ночные гости. Там шла какая-то политическая передача. Громче всех орал ведущий, который грозил расправами над несогласными, призывал их судить и посадить в тюрьмы. Внезапно он сбился на полуслове, ослабил воротник кителя, кашлянул и зловеще прошипел бабушкиным голосом: «Вы еще об этом пожалеете, дорогие внучата». Экран телевизора вспыхнул ярко-голубым и погас. Шторы раскрутились и обессиленно повисли, сквозняк улизнул в дверную щель. Никого, кроме испуганных детей, в комнате уже не было.