Алёна Жукова - Страшная Маша

– Да, именно, – воскликнула Маша. – Вы тоже заметили этот свет? Прямо из груди.

Нина остановилась, слегка ошарашенная, и добавила:

– Почему из груди? Про свет – фигурально выражаясь. Понимаешь, что это значит?

Маша посмотрела на нее и замотала головой:

– Нет, не фигурально, а по-настоящему. У него что-то под рубашкой светится, как фонарик.

– Ну ты даешь, фантазерка! – Нина улыбнулась. – Ты о его медальоне? Удивительно, что разглядела. Это его оберег. Красивый очень: в кольце серебряном камень черный, блестящий. Наверное, на камень луч попал, а ты отражение увидала. Солнышко вон какое сильное, как наш Антон Михалыч. Дай бог ему здоровья.

Продолжать разговор о Михалыче Маше расхотелось.

Тропинка, усаженная по обе стороны невысокими деревьями, привела к искусственному морю, тянувшемуся до горизонта, а гора, как нос корабля, врезалась в пучину. Нина пошла по берегу туда, где виднелись заросли камышей. Маша еле за ней поспевала. У самой воды днищем вверх лежала маленькая лодочка, словно горбушка поджаристого хлеба, случайно оброненная на берегу. Нина ловко перевернула лодочку, вдела весла в уключины и столкнула в воду.

Хоть за бортом и колыхалась болотистая муть, Маша зачерпнула немного воды с отраженными в ней облаками. В этот момент произошло очень странное явление: на глубине вспыхнули огоньки. Их было много, разной величины и яркости, будто звездное небо опрокинули в это искусственное море.

– Как красиво! – охнула Маша.

– А я что говорила, – довольно хмыкнула Нина, – кувшинки у нас бомбические, только вот красных не вижу…

Маша только сейчас заметила, что они плывут мимо цветочных тарелочек, качающихся на волнах, но ее интересовало сейчас другое:

– А что это за светлячки в воде? Они так ярко светятся, что глазам больно.

Нина глянула в воду, а потом с удивлением на Машу:

– Где светляки? Вода как вода, мутная немного. Чего это у тебя все светится? Сначала Михалыч светился, а теперь море. Маша, скажи, а глазки твои давно проверяли? Не дай бог, болезнь какая. Ты лучше вон туда посмотри, видишь?

Она вытянула руку в сторону горы и стала активно грести.

– Там такая штуковина стоит, целый мини-завод. Из воды песок поднимает, просеивает, камешки в одну сторону, песок в другую. Пляжи будут, но не это главное. Михалыч ученых привлек, они исследуют нашу гору. Когда-то тут уникальный камень водился, черный, как смола. С ним столько легенд связано! Потом тебе расскажу. Вот только, когда затопили поселок за горой, весь камень как растворился… А раньше его было много, под ногами валялся. Я уже этого не застала.

– А можно сейчас легенды? – робко поинтересовалась Маша.

– Любишь сказки? Я тоже.

Нина перестала грести, вытянулась на дне лодки, закинув руки за голову. Она мечтательно уставилась в небо, затянутое кисеей облаков. В ее голосе появились нотки загадочности:

– Жила в этих местах очень давно, до всех революций и войн, одна знахарка – Мария. Лечила всех от мала до велика и даже зверье могла спасать. Дом ее был за горой. Один дом на все Загорье. Тогда там вообще никто не жил, а как жить, если берег узкий, земли мало и она сплошь черный камень? Вот как раз этот черный камень и собирала знахарка. Прикладывала его к телу больного и находила причину болезни, а потом выгоняла ее из человека. Сам-то камень иссиня-черный, блестящий, а если человек болел, на нем кровеносные сосуды проступали, а после этого его надо было в воду опустить. Наутро человек воду выпьет – и вся болезнь уходит. Но только одна Мария так могла.

Были случаи, что люди набирали его полные ведра, везли домой, а камень в лучшем случае никак не помогал, а некоторых даже сводил в могилу. Плохие слухи о нем пошли, стали называть его «мертвик», от слова «мертвый», и делать из него надгробия, потому что он красиво смотрелся отполированным, а по ночам иногда светился.

Поговаривали, что светится он над теми могилами, где покойник никак не успокоится и тянет за собой родню. Были те, кто в это не верил и, наоборот, носил его на себе как оберег от сглаза. Про таких шептались, что они служат черту, гнали из церкви. И знаешь, что случилось потом? Самое необъяснимое. Когда затопили Загорье под наше море, этот камень вообще исчез, как сахарный песок в стакане воды растворился. А у тех, кто держал его в доме, рассыпался в пыль. Вот как такое может быть? До сих пор все хотят найти этот камень и каждый черный булыжник несут Михалычу. Когда Антон Михалыч приехал в Предгорье, то всех нас собрал и прочел лекцию про уникальность мертвика. Назвал его космическим, пообещал обязательно найти. Вот уже третий год ищет… Не верит в легенду, отмахивается. Упрямый такой. А в этой легенде сказано, что камень сам находит хозяина. Только тогда раскрывается его сила целебная или другая какая… А иначе только на украшения сгодится или, как раньше, памятники мастерить.

Маша слушала Нину и силилась вспомнить, где и когда слышала про черный камень.

Нина затихла, показалось, что вздремнула. Солнце припекало. По локоть опустив руки в прохладную воду, Маша решила проверить, не привиделись ли ей светлячки, и тут же едва не свалилась за борт: мириады огоньков устремились из глубины к ее рукам. Они слились в мощный луч света, обдавший ладони горячей струей. Голова закружилась. Маша шлепнула по воде, забрызгав все вокруг. Капли попали на спящую Нину и стали просачиваться внутрь ее тела. Они стекались к злой опухоли величиной с орех, спрятанной в глубине живота. Нина очнулась от сна и рассмеялась: «Ты чего брызгаешься, хулиганка?», но Маша ничего не ответила, она на минуту потеряла дар речи: на ее глазах опухоль превращалась в сдувшийся шарик. – Ох, как славно мы с тобой поплавали, а я отдохнула! – потягиваясь, зевнула Нина. – Удивительная легкость и бабочки в животе. Хорошо! Правда?

Но Маша словно не слышала. Она сидела, уставившись на свои ладони, как будто первый раз их видит. Нина пожала плечами и подумала, что девочке точно нужна врачебная помощь, поскольку с головой у нее явно не все в порядке: «Вот же несчастье! Точно взбаламутит семью, не даст спокойно переехать. Будет мамину кровь пить. Надо бы с Михалычем поговорить, рассказать, что девочка проблемная, может, и не стоит их сюда тянуть. Хватит тех неадекватов, что уже есть. Будь она на месте Антона, выселила бы их к чертовой матери и запретила в поселок возвращаться. Расплодились на нашу голову. И все с завихрениями, всем неймется, никакого уважения. Бьется Антон за их здоровье, за нормальный образ жизни, хочет, чтобы влились в семью, а они только гадят. Вот теперь эта тоже. Ишь, культ личности ей не нравится. А ты сначала сама личностью стань…»

Как только они вернулись в дом, еще полный гостей, им навстречу вылетел злющий Витька: