Алёна Жукова - Страшная Маша

– Значит, вот как! Обещала «все вместе», а сама ушла, – набросился он на Машу, а заметив их мокрую одежду, закричал: – Ты на море ходила, признавайся!

Михалыч усмехнулся: «Небось, на лодочке катались. Смельчаки. Холодно еще для катаний и купаний. Не простудитесь».

Услышав про катание на лодке, Витя аж зашелся в истерике: «Я тоже хочу кататься! Почему только Маше можно?» Хозяин подозвал одного из гостей, что-то шепнул ему на ухо и объявил: «Сейчас все, кто хочет, может совершить с нами небольшую морскую прогулку на катере». Витька подпрыгнул от радости, Наташа и Валентина с благодарностью посмотрели на Антона. Маша тоже решила еще раз съездить и показать Вите водяных светлячков.

Желающих кататься оказалось немного. Нина и толстуха Ларочка остались на берегу, чтобы прибрать стол к десерту, а кто-то вернулся на рабочие места этого похожего на муравейник дома-офиса. Михалыч давал распоряжения и проверял, всем ли хватает надувных жилетов. Рубашка его расстегнулась. В образовавшейся прорези Маша заметила тот самый серебряный кулон с черным блестящим камнем, о котором говорила Нина. Тоненький лучик протянулся от него к Машиным пальцам, и они нагрелись, а потом тепло перешло в жжение. Терпеть не было сил, захотелось лучик стряхнуть. Маша взмахнула рукой и опрокинула на себя бокал с недопитым клюквенным морсом. Наташа укоризненно посмотрела на дочь, покачав головой: «Раззява ты, Машуля!», но Маша не обиделась. Она обхватила горячими ладошками мамины руки и заметила, как плавится черная плесень от прикосновений.

Поездка на катере оказалась совсем не веселой. Причиной тому стал Витя. Пока плыли вдоль берега Предгорья, с ним было все в порядке, но как только завернули за гору и поплыли вдоль берега бывшего Загорья, Витю начало укачивать и тошнить. Он долго тихо сидел на корме, смотрел на воду, как вдруг закричал, замахал руками и вывернул наружу все, что съел за обедом. Мама и Валентина всполошились, да и все вокруг тоже. Михалыч скомандовал: «Поворачиваем!» – и катер поплыл в обратном направлении. Маша только и успела заметить, что за горой море светится сплошь сине-зелеными светляками, но взрослые сетовали на все нарастающее заболачивание берегов, мутную взвесь в воде. Сияния они не замечали.

Витя, чем дальше они отплывали от Загорья, тем быстрее приходил в себя. Он, как в старые добрые времена, подполз к Маше и улегся у ног, положив голову на ее колени.

– Маша, – тихонько пробормотал он, – ты ничего странного не заметила?

– Где?

– Например, в воде?

– Заметила. Она светится изнутри.

Витя поднял на нее заплаканные глаза:

– Ага, только там мертвецы. Глаза у них пустые, а рты открыты…

Маша вздрогнула:

– Может, тебе показалось? Ты мог заметить одного утопленника. Нина говорила, что тут часто тонут…

– Нет, – уперся Витька, – их видимо-невидимо, плывут, как рыбы, стаей, а света там никакого нет. Темнота одна.

– Витенька, ну скажи, что ты все это придумал. Ведь, если это так, то ты опять видишь прошлое, а значит, бабушка и папа где-то рядом.

Витя замотал головой, что означало – он не придумывает, все так и есть.

– Ты не бойся, мы уже скоро домой поедем. Там нас никто не достанет, – успокаивала Маша.

– А я и не боюсь. Если хочешь знать, мне тут нравится. Пусть бы меня с Михалычем оставили, а вы можете ехать домой, если хотите.

– Значит, тебе Михалыч дороже нас всех? Предатель!

– А ты маму спросила? Ей он тоже теперь всех дороже.

– Глупости не говори. Она просто от депрессии сегодня отошла. Да, ей тут хорошо, но Михалыч ни при чем. Если надо, переедем сюда, только бы она не болела.

Сойти на берег своими ногами Витьке не позволили. Михалыч подхватил его на руки и легко поскакал с ним по раскачивающемуся над водой трапу. Он предложил Наташе не уезжать и переночевать сегодня в Предгорье. Если хотят, можно остановиться на ночлег в гостинице, а хотят – в собственном доме. Отопление прямо сейчас включат, постельное белье, полотенца, зубные щетки и банные принадлежности принесут. Никаких проблем. Завтра еще один выходной, куда спешить? А Витю лучше сегодня «не кантовать» – пусть полежит, отдохнет, вместо того чтобы в электричке трястись. Наташа не скрывала своей радости, а Валентина приуныла. Ей надо было возвращаться в город – там ее ждал Темка, который, если она не вернется, поднимет весь дом на уши.

Валентину на станцию повез Толик, а вся компания принялась уминать под чаек из самовара вкуснейший меренговый рулет, приготовленный Ларочкой. За столом осталось человек десять. Два колобка – Нина и Ларочка, как их мысленно прозвала Маша, сидели рядышком, раскрасневшись от горячего чая. Нина нахваливала рулет, признаваясь, что в последнее время кусок в горло не лез, все время подташнивало и на сладкое даже смотреть не хотелось, а сегодня – как рукой сняло. Маша слушала это, опуская глаза в тарелку, словно совершила преступление, избавив Нину от опухоли. Неподалеку от колобков сидел мрачный мужчина с низким лбом и выступающей нижней челюстью. Женщины ласково звали его Русланчик. Он отказывался от угощения. Причина была видна Маше, как на ладони – его нижний зуб треснул, и у самого корешка уже вызрел нарыв, похожий на перламутровую фасолину. У всех за столом Маша могла разглядеть какие-то мелкие или крупные болячки – у всех, кроме Михалыча. Внутри этого человека была пустота, а посреди пустоты мерцал огонек.

Вскоре Михалычу позвонили, он извинился, что вынужден покинуть компанию. Когда он вышел из комнаты, Маша заметила, как сникли все вокруг, словно из них выпустили веселящий газ. Мама и Витя тоже сразу поскучнели, а может, просто устали.

Лунная ночь окутала Предгорье, разлилась по воде, зависла над горой. Намокшая от дождя, крыша их нового дома отсвечивала золотом, хотя днем все заметили, что она небесно-голубая. Маше не хотелось заходить внутрь. Дом был прекрасен снаружи, особенно сейчас, когда ночные тени выхватывали его из глубины сада, а он был весь облит мягким лунным светом.

Дом по-прежнему пах гарью. Почему – Маша объяснить не могла. Мама и Витя разбежались по своим комнатам. В ее спальне рядом с кроватью горел миниатюрный ночник в виде бабочки. По потолку от него разбегалась радуга. Маша долго смотрела на кружащиеся разноцветные пятна, а в голове каруселью проносился сегодняшний день. Главное в нем был странный «пустой» человек со светящимся камнем на шее. Возможно, Михалыч обладатель того самого мертвика, о котором рассказывала Нина. Вот только откуда он у него?

Маша старалась упорядочить круговерть мыслей и вопросов: «Если верить легенде, камень исчез давно, растворившись в воде и рассыпавшись в прах. А почему его камень цел? Медальон светится тем же светом, что и светлячки в воде. Почему? А что, если вода наполнена мельчайшими песчинками мертвика? Он ищет в земле, а надо в воде… Хорошо бы выяснить, кто такой этот Антон, почему он пустой внутри, откуда у него мертвик… Витька мог бы помочь, но нельзя рисковать. Хватит, наговорился с мертвецами. Все, баста… Вот если бы вспомнить ту бредятину, что он нес! Там точно про камень что-то было. А если он помнит? Вряд ли, конечно, но спросить стоит».