Алёна Жукова - Страшная Маша

– Маш, она будет спать, пока не разбужу. Ты пожарь картошку, хорошо? Проснется, ей тоже дадим.

– Что значит «тоже дадим»? Ей в первую очередь. Ладно, держи бумагу и ручку. Только старайся.

Витя старался. Ручка скребла по бумаге, язык помогал, следуя изгибам каждой буквы. Процесс занял не меньше получаса. Маша вернулась в комнату, вытирая руки о передник. Сообщила, что картошка готова и пора будить маму. Очень удивилась, заметив, что коротенькое письмо еще не дописано.

– Писатель, слышишь, идем ужинать. Покажи, что получилось.

Витя протянул ей исписанный лист, она зажмурилась: кривые гигантские уродцы, слегка напоминающие буквы, покрывали его сверху донизу.

– Что это? Витя, тебе уже шесть, неужели не научился хотя бы печатные буквы красиво писать?

– Чего пристаешь? Посмотри еще раз.

Маша глянула на страницу и обалдела. Непонятным, но красиво летящим, «врачебным» почерком было написано: «Даргоие Наташа, Маша и Витя. Этот дом я защеваю вам. Цулую, Акселей».

– Витька, час от часу не легче. Да, я вижу, что написано Лешиной рукой, но ты буквы в словах переставил. Ужас! Никто не поверит, что взрослый человек писал.

– Ну, так я же внушу…

– Попробуй. Внуши хотя бы мне.

Витя насупился, глянув из-под бровей на сестру, которая снова посмотрела на письмо и расхохоталась:

– Нет, только послушайте: «даргоие» – это «дорогие» что ли? А «защеваю» – это что? Сейчас ты буква в букву выучишь, как правильно писать, иначе никаких подарков не получишь.

– Сама пиши.

– Я-то могу, но именно ты напишешь буква в букву под мою диктовку.

Когда с правописанием было покончено, Витька, кривляясь, проскочил мимо Маши на кухню и уселся за стол, но Маша и не думала его кормить.

– Сначала буди маму. Накормим ее, а нам – что останется.

Витя сполз с табурета и склонился над маминым ухом. Пошептав что-то, отбежал подальше. Наташа простонала и открыла глаза, которые заметались, как маленькие загнанные зверьки в поисках чего-то важного: «Леша, где он? Куда ушел? А картошка? Мы же картошку собирались есть!»

С трудом приподняв маму, Маша помогла ей подняться и пройти пару шагов к столу. Накладывая горячую, немного подгоревшую и слипшуюся картошку, молчала, ожидая, что мама сама вернется в действительность и перестанет искать глазами Лешу. Витя подозрительно долго изучал сначала вилку, потом тарелку, не поднимая на маму глаз. Наташа взяла телефон, набрала номер, и дети услышали: «Леш, ну когда будешь? Мы ждем». Потом улыбнулась: «Все в порядке. Уже едет».

Маша перевела вопрошающий взгляд на брата, но он даже не заметил, уминая картошку. Пришлось под столом въехать ему по коленке. Он так и не понял, чем на этот раз недовольна сестра. До него дошло только тогда, когда на вопрос о добавке мама ответила, что надо оставить Леше. – Нет никакого Леши, – пробубнил Витя, – проснись.

Мама сморгнула и очнулась. И в тот же момент зарыдала, выскочив из-за стола. Прикрывая голову руками, словно кто-то собирался ее ударить, она, шатаясь, прошла в спальню и упала на кровать лицом в подушку.

Следом за ней заревел Витька:

– Я не хотел, честно. Просто подумал, что она улыбнется, когда вспомнит про Лешу и жареную картошку.

– Молчи, – угрюмо глянула на него Маша. – Сила есть – ума не надо. Это про тебя. Знаешь, прежде чем приказать, у меня спроси, понял? Витя, это важно. Мы одна команда и должны знать, что у каждого на уме. Еще мы должны доверять друг другу. Согласен? Посмотри на меня, не плачь.

Витя поднял покрасневшие глаза. Его, обычно шкодливая, физиономия выражала вселенскую скорбь. По щекам пошли багровые пятна, уши горели, сопли текли. Маша подошла, крепко обняла, чмокнув в рыжую макушку, и прошептала: «Очень тебя люблю, дурачок».

Психанув из-за Витиной безграмотности, Маша ясно увидела картинку: вечно всклокоченные рыжие волосы брата, казалось, росли прямо из мозга. Похожие на заросли колючек, они намертво перепутались, сбились в колтуны, а кое-где просто оборвались.

«Обязательно надо узнать, что происходит. Почему он переставляет буквы? Что за путаница в его голове? Возможно, это болезнь…»

Витя стоял на пороге комнаты и канючил:

– Маша, поспи со мной сегодня.

– Чего вдруг? Я уже привыкла на диване в гостиной. Боишься один? Честно скажи – они опять приходили?

Витя кивнул и уточнил:

– Бабушка, одна. Сказала, что мы с тобой дурачки, если откажемся. Мама со дня на день умрет, а мы тут одни останемся, и нас в детдом сдадут.

Нахмурившись и заметно разволновавшись, Маша обняла его. По углам комнаты сгустились страшные черные тени. Время подходило к полуночи. Им давно пора было в постель, но никто не подгонял. Мама, так и не раздевшись, спала у себя в комнате после того, как Витька опять ей чего-то нашептал.

– Будем спать вместе, – согласилась Маша. В ее словах была такая твердость и решимость, словно она обещала разобраться со всеми темными силами на земле и дать им отпор. – Мы должны завтра же убедить тетю Валю поехать в поселок.

Улегшись в кровать, дети затаились в ожидании визитеров. Каждый стук за окном, скрежет на лестничной площадке, голоса проходящих под окном людей вызывали спазмы дрожи. Маша была настроена решительно, сжимая под одеялом баллончик со средством от тараканов. Из всего того, что она нашла в доме, это представлялось самым действенным оружием. Витька припрятал игрушечный водяной пистолет. Главное – доказать, что они не боятся, что никуда с мертвыми родственниками не пойдут и маму не отпустят. В эту ночь никто не пришел, а может, приходили, но крепко спящих в обнимку детей никто бы не смог разбудить.

Зато рано утром их разбудила соседка тетя Валя. Не так давно мама попросила ее помочь, предложив небольшую плату. Валентина Михайловна согласилась и теперь ежедневно готовила завтрак, отправляла Машу в школу и вела Витю в детский сад. Наташа, уходя на работу, стучала Валентине в дверь. Сегодня, когда Валентина увидела соседку, ей стало не по себе. Казалось, что Наташа пребывает в тяжелом алкогольном или наркотическом опьянении – глаза сонные, пустые, а на губах кривая улыбка. Валентина Михайловна хотела удержать ее, убедить пойти к доктору, но Наташа не стала слушать. Ничего не сказав, даже не попрощавшись, она ушла.

Зайдя к Наташе в квартиру, Валентине Михайловне пришлось еще раз удивиться: вечно спорящие и неспокойные, дети сегодня были «тише воды, ниже травы», спали в одной кровати, послушно встали, умылись, позавтракали. И когда пришло время выйти из дому, сели рядом как два голубка. Тут Маша загадочно произнесла:

– Тетя Валя, мы должны рассказать вам страшную тайну.

Валентина Михайловна замахала руками, что сейчас не время, что опоздаем, но почувствовала сильную слабость, желание присесть, а может даже и прилечь. Недоверчиво развернула протянутый Машей лист бумаги и поднесла к глазам. Витя в это время вынул из кармана открытку с медвежатами.