Алёна Жукова - Страшная Маша

К утру почти закончив работу, Маша услышала шаги в прихожей, шепот и хлопок входной двери. За окном темная гуашь ночи уже размылась по краю нежно-розовой акварелью. Маша подошла к окну. Из парадной вышел Антон и, прежде чем сесть в такси, посмотрел на их окна. Он заметил Машу, как будто ожидая ее увидеть, поднес два пальца к глазам, повторив жест, который Маша видела в кино и который означал: «Я тебя вижу, запомни». Ее пальцы до боли сжали подоконник. Отойдя на негнущихся ногах от окна, она села доделывать браслет. Он получался нарядным, разноцветным и очень веселым. Надев его, Маша немного успокоилась, но как теперь разговаривать с мамой, обниматься и целоваться, делиться тайнами, доверять ей и просто жить, она не знала.

Утро прошло в обычном режиме – пришла тетя Валя, накормила завтраком, собрала Витю в детский сад. Вот только мама, не попрощавшись, ушла на работу. Витя с порога заявил соседке, что Антон сегодня ночевал у них. Валентина опешила: «В гостиной ночевал?», но Витя уточнил: «Нет, с мамой в обнимку». Маша приказала ему закрыть рот, объясняя, что Вите это приснилось. Он не стал возражать, поскольку Машина рука крепко обхватила сзади его шею и Витя знал, что добром это не кончится. Отведя брата в сторону, Маша еще раз напомнила, с кем и с чем они имеют дело и если он будет трепаться, то нарвется по полной. В этот раз она точно его поколотит. Витя затих, обещал молчать, но напомнил, что она от него скрыла мертвик, а так нечестно. Маша сунула ему под нос браслет: «Вот, найди, если можешь. Тут много разного. Если мертвик захочет с тобой дружить, то сразу покажется». Вертя в разные стороны браслет, Витя путался, тыча то в одну, то в другую бусину. Маша успокоилась – мертвик действительно выбрал в хозяйки ее и только ее.

В школе браслет пришлось снять, иначе бы подружки канючили: «Дай поносить». Маша спрятала его в кармашек школьной сумки, но мысли все время устремлялись к нему. Она трогала сумку ногой, на переменах проверяла. Решила, что больше не будет надевать браслет в школу, а с другой стороны, если она теперь хозяйка, то должна, наверное, все время его на себе носить. А еще она должна заботиться о том, чтобы он рос: «Господи, это еще хуже, чем с покемоном каким-то… Ее мертвик растет, когда лечит, – это понятно, но не будет же она бегать за каждым больным и предлагать приложить камень к разным частям тела, а потом уговаривать воду из-под него пить. Тогда ее точно объявят сумасшедшей и отправят в больницу.

А что? Правильно. Именно в больнице она сможет вырастить камень хоть до размеров яйца. Ха-ха… А разве не в больнице ее не допускали к больным?» Все эти мысли, а еще вдобавок вопросы про злополучную тетрадь и горький осадок после ссоры с мамой привели к тому, что, когда ее вызвали к доске, она не смогла рта открыть, потому что даже вопроса не услышала. Двойка в конце года означала и без того невеселую картину по алгебре, а значит, опять взбучку от мамы. Домой идти не хотелось. Можно было удлинить путь: пройти по бульварам, потоптаться у витрин магазинов, а самое важное, дойти до зоомагазина, где обитал ее друг – слепой кролик, которого из жалости держала хозяйка.

Покупателей в магазине было немного. Кролик грустно сидел в клетке и, как показалось Маше, сильно похудел с прошлого раза. Хозяйка магазина пожаловалась, что Федя, так звали ушастого, совсем плох: мало ест, много спит, похоже, не жилец больше. Она открыла клетку и разрешила Маше взять его на руки. Федины ноздри задрожали, уши стали торчком. Он узнал ее и оживился. Поглаживая его свалявшуюся шерстку, Маша почувствовала, как по ладоням разливается тепло. Федя опять передернул носом, заинтересовавшись Машиным браслетом: «А ведь Нина рассказывала, что знахарка могла и зверей лечить, а вдруг и у меня получится». Приложив браслет к Фединому лбу, она заметила, что мертвик меняет цвет. Сквозь сеточку плетения было видно, как проступают на нем алые извилины, похожие на капилляры. Теперь нужно было положить его в воду и оставить на ночь, а на следующий день напоить этой водой кролика. Прощаясь, Маша пообещала завтра обязательно прийти. Хозяйка вздохнула: «Приходи, конечно. Федька будет тебе рад, если доживет…»

Обстановка в доме была напряженной. Мама даже смотреть в сторону детей не хотела и заявила, что прощения не будет, пока тетрадь не ляжет ей на стол. Перед сном, доев остатки холодного ужина, Маша вспомнила про кролика Федю. Набрала в стакан воды и тихонько, чтобы Витя не заметил, положила туда камень. Спрятав под диваном в гостиной, разложила постель. Маме было все равно, как улягутся дети и когда заснут. Обычно перед сном она их целовала, желала спокойной ночи, но теперь все изменилось. Наташа закрылась в своей комнате и долго с кем-то говорила по телефону, не обращая внимания на то, что между братом и сестрой назревал скандал. Витя не хотел оставаться один, а Маша не пускала его к себе на диван. В ход уже пошли подушки, как вдруг их отвлекла Чуча, которая, выскочив из-под дивана, пулей пронеслась мимо, оставляя повсюду мокрые следы. Витя перестал ныть и удивленно посмотрел на сестру, лицо которой вытянулось от неожиданности. Она приказала ему сидеть смирно и полезла под диван, но застряла. Поняла, что стакан, в котором настаивался мертвик, перевернут, а камень куда-то закатился. Без помощи Вити теперь его было не найти – только он смог бы пролезть под диван полностью. Пришлось открыть тайну того, как попал в ее руки мертвик. Та часть истории, где Маша сражалась с мертвецами, особенно понравилась Вите. Он просил повторять ее снова и снова:

– И ты прямо палкой их? Во даешь! И не страшно было?

– Страшно было, когда ты умирал. До сих пор не понимаю, как сообразила, что за чем делать.

– А я вот прямо не дышал совсем? Как мертвый был, да?

– Почти. И холодный… Если бы не камень… Вот, давай-ка ты теперь залезешь под диван и найдешь мой камень. Сейчас принесу фонарик…

Витя долго ползал под диваном, кряхтел, пыхтел и ойкал. Вылез мокрый, взлохмаченный. Сказал, что камень не нашел. Маша удивилась. Не мог он исчезнуть бесследно. Она высвечивала фонариком углы, но мертвик словно растворился. Эта мысль ее не удивила: «Конечно, мог и раствориться. Поди знай, как себя поведет». Помучившись еще немного, Маша поняла, как ей надоело ползать в пыли, искать этот дурацкий камень, растить его, сражаться с Антоном, ссориться с мамой. Ей захотелось быть как все. Вот только… Тогда она не сможет спасти Федю, и кролик умрет. Маша выглянула из-под дивана, изучая ковер на полу, даже заглянув под него, и вдруг заметила Витю, стоящего под лампой и разглядывающего бусину мертвика. Услышав шорох, доносящийся из-под дивана, он спрятал ее в карман.

– Слышишь, братишка, – рявкнула Маша, – карманы выворачивай! Я все видела.