Варвара Еналь - Та, кто задает вопросы [litres]

– Как-то не верится, что мама Нади была ведьмой и ночью являлась в чужие спальни.

– Я не знаю подробностей, правда. Дед мне мало что рассказывал. Говорил, что это клановые дела, а поскольку я еще не давал клятву охранять город и выполнять свое предназначение, то мне ничего знать не положено.

– Круто. Клятва на крови, да?

– Понятия не имею.

– Прямо как в сериале «Дневники вампиров». Там тоже всякое колдовство происходило. У меня готовы бусы. Смотри, мне идет?

– Очень. Конечно, бусы не запретят ведьме снова явиться ночью, но помогут от нее отбиться.

– Хочу и для сестры такие сделать, бусин же хватает?

– Делай. Только как ты убедишь сестру их носить?

– Об этом не переживай. Снежанку я могу убедить в чем угодно, поверь. Сделаем бусы, а потом я хочу все-таки сходить на кладбище за землей. Вдруг те две другие заявятся, кто знает? Которые мертвы, которые свинарки. Нет уж, хватит с меня этих колдовских штучек.

– Ладно. Давай сходим, пусть будет. Не помешает, – согласился Матвей.

Матвей казался мне страшным педантом и чистюлей. Я уже поняла, что он не пользуется услугами домработницы и порядок у себя наводит сам. И меня каждый раз удивляла идеальная чистота на его кухне, где плита сверкала так, словно ее только вчера притащили из магазина, а в раковине никогда в жизни не валялось ни одной грязной ложки.

Посуду Матвей мыл сразу, как только поел. Тут же вытирал полотенцем и ставил в шкаф. Готовил тоже идеально чисто и аккуратно. Мог нажарить сковородку картошки и при этом не заляпать столешницу и плиту. Ножи у него стояли в специальной деревянной подставке строго по размеру, кастрюльки располагались на полке тоже по размеру и цвету, а сковородки висели на специальных крюках, каждая на своем месте.

Для меня это казалось чем-то нереальным, учитывая, что у нас дома посуду могли не мыть целый день, ведь мать на работе, а мы в школе. Собрались вечером дома – все хотят есть, и в первую очередь готовится еда, а уже после, если все не слишком устали, моется посуда. Иногда тарелки копились в раковине по нескольку дней, пока не заканчивались чистые, и тогда мать начинала орать, что я страшная лентяйка и не помогаю по дому.

Мне нравилось наблюдать, как Матвей тщательно расставляет чистые тарелки – мы с ним только что пообедали запеченным в духовке мясом с картошкой, – как аккуратно убирает керамическую форму и так тихо, без всякого стука, закрывает дверки шкафчиков.

Кофе уже остывал на столе – мой совершенно черный и несладкий и кофе Матвея с молоком и сахаром.

– Может, книгу оставишь у меня? – предложил Матвей. – Не стоит с ней ходить на кладбище. И вообще незачем ее таскать везде.

– Чтобы ее тут своровали? Судя по всему, ведьма не боится твоих охранных браслетов и свободно проникает к тебе в дом. Берем книгу с собой, так будет лучше.

– А если встретятся братья Вивчары, как в прошлый раз? – напомнил Матвей. – Тогда едва не нашли у тебя эту книгу.

– Будем внимательны и сразу сбежим. Я почему-то уверена, что книга должна быть в моем рюкзаке. Может, это интуиция? – Я усмехнулась и продолжила мысль: – Может, во мне заговорили гены моего отца, и я предчувствую правильное решение?

– Я в такое не верю. Гены не умеют говорить. Но пусть книга будет у тебя, я тоже теперь ни в чем не уверен. Пошли тогда, что ли…

Мы допили кофе и отправились на старое кладбище, предварительно надев браслеты-обереги. Не следовало привлекать к себе внимание людей.

А город словно замер. Словно переваривал страшные события и никак не мог прийти в себя. Людей на улицах почти не встречалось. Конечно, воскресенье, послеобеденное время – большинство отдыхало дома. Но нам не встречались даже дети – никто не гонял на велосипедах и самокатах, не мигали огоньками гироскутеры, не звучали детские голоса и не скрипели многочисленные качели.

Мы спокойно добрались до кладбища, набрали земли в пластиковые маленькие мешочки, после сели на старую скамейку и какое-то время посидели, наблюдая за облаками и лениво переговариваясь. Матвей казался задумчивым и серьезным, впрочем, он всегда таким был.

Я лениво думала, что все эти страшные приключения немного разнообразили мою жизнь и придали ей остроты. Как будто до этого я питалась только детской безвкусной едой, а теперь наконец могу есть пиццу, жареное мясо и китайские приправы.

Мне это нравилось, и я не хотела, чтобы наши приключения заканчивались. Время от времени дотрагиваяась до своего рюкзака, я думала, что никому не отдам книгу Желаний. В конце концов, всегда можно записать следующее желание, если оно появится.

И в этот момент появилась мавка Руська. Она выступила из леса и при солнечном свете показалась бледной и нереальной – настоящим призраком. Руська помахала рукой, и Матвей ее заметил.

– Ну все, теперь прицепится. От нее так просто не отделаешься… – буркнул он.

– Дай ей конфету, у тебя есть в кармашке мятные леденцы, – напомнила я.

– Еще не хватало кормить всякую нечисть сладостями.

– А ты попробуй.

Матвей скривился, поднялся, и мы направились к лесу, потому что мавка махала нам руками и прыгала чуть ли не до верхушек деревьев, желая привлечь внимание.

– Она не нападет? – уточнила я на всякий случай.

– Чего ей нападать? Она же ребенок. Так и осталась ребенком, не выросла. А дети не желают зла другим детям.

– Наивный.

– Маленькие дети, я имел в виду, не школьники.

Матвей протянул Руське конфету, и та уставилась на нее, как на чудо.

– Это зачем? – спросила она.

– Тебе. Просто так. Угощайся. Разверни бумажку и попробуй.

Мавка зажала в руке конфетку и заговорила, торопливо и нервно:

– Они не вернулись в свои могилы. Те две ведьмы, которые вас встретили ночью и напали. Их могилы пусты. Пошли, вы должны посмотреть.

– Зачем? – не поняла я.

– Как не вернулись? Где же они?

– В городе. – Руська глянула большими бледно-голубыми глазами и пожала плечиками. – Они в городе. Теперь там непонятно что творится. Кто-то дал им возможность ходить ночами не только в полнолуние, чтобы пользоваться силой из нескольких колодцев. Кто-то очень могучий.

– Ладно, пойдем посмотрим, – согласился Матвей.

При свете дня лес не казался страшным, наоборот. Сосны и дубы приветливо качались, трава шелестела, и все лучилось весенним теплом и радостью. Мы добрались до старой хаты деда Стефана, миновали ее – я быстро глянула на плотно закрытую дверь и отвела глаза. Медвежье пугало все так же караулило заросший травой огород, и над его головой летали мелкие пичужки.