Лаура Таласса - Песнь экстаза [litres]

Я прикасаюсь лбом ко лбу Деса, поглаживаю кончиками пальцев его щеку.

– Спасибо, что пришел на помощь, – говорю я.

И со страхом думаю о том, что произошло бы, если бы он не появился.

– Херувимчик, – серьезным тоном отвечает он, – знай, я всегда приду тебе на помощь.

Мы стоим так, не шевелясь, еще минуту. В этих его крыльях я чувствую себя весьма уютно, но в конце концов мне хочется встать на твердую землю.

– Дес, – говорю я, – можешь меня отпустить.

Не разжимая объятий, он неохотно опускает меня, и я становлюсь на землю. Он убирает крылья за спину, но они не исчезают. Некоторое время они то складываются, то расправляются – я догадываюсь, что это признак волнения.

– Он пришел к тебе во время Священной Недели, – говорит Дес. – Он считал тебя своей самкой, но намеренно подверг тебя опасности . – Крылья полностью разворачиваются у него за спиной, сердито хлопают, и острые когти кажутся особенно зловещими. Наконец, Дес отпускает меня. – Если он решился на это, значит, он не любит тебя по-настоящему.

Конечно, Дес прав, но в этот момент я не думаю о собственной безопасности. Закрывая глаза, я снова вижу, как Эли набрасывается на Деса. Он бы загрыз его.

И тут мне в голову приходит жуткая мысль.

– О боже, – шепчу я, – мы оставили в населенном районе оборотня, который полностью превратился в волка.

– Я позаботился о том, чтобы он не смог сегодня ночью выбраться за пределы твоего участка. Надеюсь, к утру он вернет контроль над собой. – Дес смотрит на меня с сожалением. – Прошу прощения за дом.

Но я не думаю об имуществе, просто радуюсь тому, что этой ночью Эли никому не сможет причинить вреда.

Потом новая пугающая мысль проносится у меня в мозгу.

Сегодня я не смогу вернуться домой.

Если, конечно, не пожелаю снова встретиться с разъяренным волком.

Тру лицо ладонью. Я околдовала вожака стаи оборотней, а потом бросила его ради другого.

Когда он опомнится, и к нему вернется ясность мысли, он может выдать ордер на мой арест. Даже если он не станет предъявлять обвинений, то наверняка захочет наказать за применение чар, за то, что я бросила, унизила его. Вожак стаи оборотней не удовольствуется меньшим.

Эли прекрасно знает, где я живу, и сегодня он ясно дал мне понять, что запертая дверь его не остановит.

Допустим, сегодня я переночую у Деса, но смогу ли я вернуться домой завтра? Или послезавтра? А через несколько дней? Буду ли я чувствовать себя в безопасности, зная, что ему ничего не стоит вломиться в дом, зная, что он мгновенно может превратиться в волка?

Дес печально смотрит на меня.

– Дорогая, мой дом в твоем распоряжении, – говорит он, читая мои мысли, – пока ты в этом нуждаешься.

Я оглядываюсь на огромный особняк. Вся мебель, которую Дес вынудил меня купить, стоит в его единственной спальне для гостей.

В комнате, где мне очень хочется остаться.

Появившись в моем доме и увидев Эли, Дес не удивился, не растерялся. И внезапно я понимаю, что этому может быть только одно объяснение…

Я резко поворачиваю голову и смотрю ему в лицо.

– Ты знал , – восклицаю я, вспомнив, как он издевался недавно над моим бывшим. – Ты поцеловал меня в ту ночь, когда вернулся, хотя знал, что у меня есть Эли.

Меня захлестывает гнев.

Торговец хорошо меня знает и знает, что я не стала бы встречаться с двумя мужчинами одновременно. Все, что ему нужно было сделать, это, так сказать, заронить семя – легко коснуться губами моих губ, намекнуть на возможные близкие отношения. Даже трудиться особенно не пришлось – я практически тут же позвонила Эли и сказала, что мы расстаемся.

А в доме Деса меня ждет свободная спальня.

Я чувствую себя мотыльком, запутавшимся в паутине Торговца. Он играет со мной, заставляет поступать так, как угодно ему.

Я бросила парня, помешанного на контроле, для того, чтобы угодить в сети расчетливого, двуличного интригана.

Дес напрягается.

– Калли…

– Ты со всеми своими клиентками так поступаешь? Вынуждаешь их посылать бойфрендов подальше? Заново обставляешь ради каждой из них спальню для гостей?

Его глаза сверкают, и он делает шаг ко мне.

– Я не собираюсь вынуждать тебя делать что-то. Только не сегодня.

– Нет, не собираешься, я так и поняла! – вызывающе говорю я. По жилам струится пламя, пламя, которое разгорелось из искры, зажженной Десмондом. – Ты просто возьмешь и бросишь меня, как ты это уже делал.

Он берет меня за подбородок.

– Разве похоже, что я собираюсь бежать, Калли? Разве похоже, что я хочу бросить тебя?

– Но ведь рано или поздно бросишь, – горячо возражаю я.

И как мы дошли до этого, как вышло, что я открываю ему собственную неуверенность?

– Хочешь поговорить откровенно, – сердито восклицает он, – пожалуйста: дело было не в псе, дело в нас с тобой.

– Может, ты, наконец, прекратишь называть Эли этим словом? – огрызаюсь я.

Торговец убирает руку и щурится.

– Даже теперь ты готова защищать его?

– Он по-прежнему много значит для меня. – И я вижу, что эти слова причиняют Десмонду боль. Сильную боль.

Его щека подергивается.

Торговец подходит ко мне вплотную, губы кривятся в сардонической ухмылке.

– Ты должна расплатиться со мной за триста с лишним одолжений. К тому времени, когда мы закончим, ты поймешь, что Эли и все остальные мужчины в твоей жизни были всего лишь сном. Что реальность – это наши с тобой отношения, и только они .

Январь, семь лет назад

Я лежу на кровати и играю со своим браслетом.

– А что, все твои клиенты получают такие браслеты? – спрашиваю я у Торговца. И усмехаюсь, представляя себе матерого преступника с изящной нитью черных бусин на запястье.

Дес сидит на полу в ногах кровати, прислонившись к ней спиной, и листает журнал «Магия и наука», найденный на письменном столе.

– Нет.

Я подношу запястье к свету, поворачиваю его так и этак, чтобы свет лампы отражался от полированной поверхности бусин. Но у меня ничего не получается – бусины словно поглощают свет.

– А что получают другие клиенты? – спрашиваю я.

Дес переворачивает страницу.

– Тату.

Я выпрямляюсь.

– Тату? Они получают татуировки ? – Мой взгляд рассеянно останавливается на двух масках, висящих на стене – маске чумного доктора с клювом и маске арлекина. Мы с Десом купили их в Венеции.

– А почему мне нельзя было сделать татуировку? – спрашиваю я. Браслет, который минуту назад казался мне таким крутым, теперь кажется жалкой побрякушкой.

Торговец закрывает и откладывает журнал.

– Хочешь татуировку вместо браслета?

– Конечно, – без колебаний отвечаю я, не замечая предостерегающих ноток в его голосе.