Барбара Хэмбли - Кровавые девы

— Вот, возьми…

Женя вскрикнула:

— Жжется! Глаза жжет, как от дыма!

— Это отпугнет их. Серебро обжигает вампиров, — ответила Лидия. — Сможешь выдержать?

— Наверное…

Девочка рассеянно озиралась по сторонам, словно не совсем понимая, где она и что с ней происходит. Лидии пришлось заговорить с ней:

— Посмотри на меня. Сосредоточься. Не слушай голоса, отвлекись от них, не впускай их в сознание, — она широко зевнула и тряхнула головой в тщетной попытке придать мыслям ясность. — Иначе пропадешь. И помни — скоро это кончится.

Она бросила взгляд на стоявшие в красном углу вызывающе роскошные часы. Время едва перевалило за два ночи. Лидия глубоко вздохнула. Кто бы ни стоял за дверью — Голенищев, его соперник, сердитые юные мятежники, о которых ей рассказывал Джейми, — скоро им придется уйти, чтобы добраться до убежища прежде, чем небо озарят первые проблески рассвета. Если они пришли сюда только для того, чтобы следить за домом…

Стекло в спальне разбилось и с тихим звоном осыпалось на пол. Лидия бросилась туда и увидела, как темные фигуры шарахаются от подоконника, не в силах вынести близость чеснока. В тот же миг разбилось еще одно окно, у нее за спиной, в гостиной… четыре комнаты, восемь окон, две защитницы…

Евгения закричала. В разбитое окно спальни просунулся длинный шест, скорее всего, позаимствованный из лодочного сарая. Крюк метался туда-сюда и царапал раму, пытаясь подцепить чесночную «косу». Лидия шагнула к окну и ткнула в темноту своим импровизированным оружием с серебряными накладками. Как только шест убрался, она сдернула с обоих окон плетенки и бросилась в гостиную.

— Госпожа! — Евгения сражалась со вторым шестом, то отбивая его, то тыкая ручкой метлы в окно. Но она стояла слишком далеко и не доставала до цели. Лидия обмотала половиной гирлянды ручку ведущей в спальню двери, подобрала тяжелые юбки и в два прыжка пересекла гостиную. Из темноты за окном проступало лицо, белое, как у мертвеца, но с живой мимикой и мягкостью… От зеркальных глаз стоявшей в ночи женщины отразился свет.

Кто-то проорал:

— Сука!

Второй голос отозвался на русском; Женя спряталась за Лидию, цепляясь за ее одежду. С силой брошенное полено выбило еще одно окно, на этот раз — в дальнем конце гостиной. Лидия метнулась туда. Колотя кочергой по темноте, она боролась с крепнущим ощущением, что все это — лишь сон, и не важно, сумеет она защитить дом или нет.

— Подойди ближе! — крикнула она Жене.

Девочка решительно шагнула к окну, в котором снова появился шест. Сначала она несколько раз ткнула ручкой метлы в темный проем, потом ухватилась за крюк и попыталась вырвать его из рук нападающего вампира. Сила, с которой тот дернул шест на себя, заставила ее вскрикнуть.

— Они сильнее тебя! — Лидия отступила, нашарила вторую часть гирлянды и обернула ее вокруг ручки двери в кабинет. — Надо продержаться еще немного…

Мужской голос снова что-то прокричал по-русски. На этот раз вампир был ближе — возможно, стоял на веранде. Евгения ответила, потом прошептала, повернувшись к Лидии через плечо:

— Он говорит, что вы меня предадите. Что я уже вампир, поэтому вы подождете, пока я не усну… Говорит, что я обязательно засну, и скоро. И тогда вы вытащите меня на улицу, чтобы я сгорела на солнце…

— Нет.

По искаженному горем детскому лицу, такому бледному на фоне темных волос, текли слезы.

— Даже если я проклята? Он говорит, меня ничто не спасет.

— Ты этого не знаешь, — в отчаянии проговорила Лидия. — Священник может…

Снаружи донесся глумливый ответ. Перевод едва ли был нужен.

— Он говорит, священники врут. Все они.

— И ты веришь…?

Что-то тяжелое ударилось в дверь спальни у них за спиной. Лидия развернулась в ту сторону. За дверью выругались серебристым женским голоском, холодным, как лунный свет. Потом разбилось третье окно, и Лидия бросилась к нему, чтобы не дать длинному шесту с крюком сорвать чесночную плетенку.

То ли случайно, то ли из-за неловкости, которую ей, как и сонливость до этого, внушили вампиры, она зацепилась ногой за низенький табурет и упала. Голова с пугающе громким стуком ударилась об угол стола. В то же мгновение Лидия услышала звон разбиваемого окна. «Наверное, на чердаке… вверху», — подумала она. Ей казалось, что она смотрит на комнату в перевернутую подзорную трубу. Надо встать! Встать!

Ей удалось перевернуться, и пронзившая голову боль тут же вызвала приступ рвоты, который из-за корсета оказался настоящей пыткой. Где-то за серой пеленой, приглушающей все чувства, испуганно кричала Женя. Затем холодные руки рывком подняли ее с пола; совсем рядом она увидела зловеще мерцающие глаза вампира. Воротник блузки разошелся под его когтями.

— Ведьма! — русское слово хлестнуло, словно бичом.

Вампир — худой мужчина с застывшим лицом, на котором порезом выступали растянутые в гримасе губы, — швырнул ее на пол и схватился за руку, на пальцах которой уже появились волдыри, вызванные соприкосновением с серебряной цепочкой. За ним Лидия увидела Евгению — девочка отступала в угол, куда ее загоняли двое других чужаков, мужчина и женщина.

Вампир с застывшим лицом отвел ногу, чтобы пнуть ее:

— Ах ты гряз…

«Подождите, нет, я не могу умереть, пока не увижу Джейми…»

В затопивших гостиную тенях мелькнуло нечто, еще одна тень, и в краткий миг перед тем, как сознание окончательно оставило ее, Лидия увидела, как из темноты за спиной ее обидчика появляются две белых руки, словно отделенных от тела. Одна рука, соединенная костистым запястьем с покрытым пятнами и грязью рукавом рубахи, аккуратно обхватила вампира под челюстью, вторая легла ему на висок и лоб. Лидия не знала, не чудится ли ей все это.

Она узнала кольцо на пальце, а потом Исидро одним коротким рывком сломал вампиру шею.

Эта сцена раз за разом всплывала у нее перед глазами, пока наконец Лидия не пришла в себя и не обнаружила, что ее окружает тьма, рассеиваемая лишь крохотным огоньком. Влажный сквозняк противно холодил кожу там, где разорванная блузка открывала шею. Пахло золой и сырой землей. Приподнятые ноги лежали на чьих-то коленях — Жениных, как она поняла, услышав голос девочки. Должно быть, все они сейчас были в чулане, в темноте и безопасности.

— Значит, надежды у меня не осталось? — умоляюще спросила Женя.

Ровный тихий голос Исидро, лишенный всякого выражения, раздался у Лидии над головой:

— Зависит от того, на что ты надеялась, дитя. Можешь ли ты снова стать человеком? Нет. Точно так же, как не можешь усилием воли вернуться в свои два года. Это невозможно.

— Я проклята? Вы же один из них, вы вампир, вы должны знать…

— Увы, но я не знаю ответа на твой вопрос. Я стал вампиром триста пятьдесят четыре года назад, и за все это время ни Господь, ни Его ангелы ни разу не явились ко мне, чтобы сообщить, проклят ли я или спасен, могу ли я изменить свое состояние, любят ли они меня, да и всех остальных тоже. Мы можем двигаться лишь вперед, и никто, ни живые, ни бессмертные, не в силах увидеть, что лежит за вратами, пока не пройдут в них.