Марина Ефиминюк - Наследница

День за днем я выпускаю на свободу так много злых слов, наполняющих душу, но почему прямо сейчас не могу придумать ничего стоящего?

Разворачиваюсь, направляюсь обратно в спальню, но не выдерживаю и выпаливаю злые слова, хотя понимаю, что они его не заденут.

– Я хочу забыть о тебе как о страшном сне. Забыть и никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не вспоминать. И даже если мы встретимся на улице и я случайно тебя узнаю, то надеюсь, что все равно не смогу вспомнить твое проклятое имя…

Оглохнув от болезненного воспоминания, я развернулась и быстро, пока меня не заметили, направилась к лестнице. Быстро стала подниматься, но на последней ступеньке споткнулась о край ковровой дорожки и с трудом удержала равновесие. От того, что, как в ночном кошмаре, я едва не скатилась с высокой лестницы, меня бросило в жар.

И тут на полу что-то блеснуло. Медленно я протянула дрожащую руку и подняла золотой замочек от украшения. Застежка в форме лилии как две капли воды походила на ту, что держала жемчужное ожерелье, когда-то подаренное Владом.

Сон слился с явью. Что произошло той ночью? Что из того, что я вспомнила, правда, а что являлось плодом фантазии? Мне казалось, что я схожу с ума.

– Анна, почему ты не спишь? – прозвучал из холла удивленный голос Влада. Перешагивая через ступеньку, он бросился ко мне, стремительный и энергичный.

– А где Ева? – растерянно спросила я, и он замер на ступеньках. – Последнее, что я услышала, как ты сказал, что она больше не задевает тебя. Что было дальше?

Он молчал. Пальцы до побелевших костяшек сжимались на перилах. И я понимала, стоять на лестнице, выяснять отношения на весь дом, это было так… неприлично.

– Тебе стоило дослушать, – произнес он, – потому что я сказал, что влюблен в тебя.

Я сжала кулаки и, не оглянувшись, спросила:

– С каких пор? Когда я бежала к тебе через дождь на омнибусной станции, ты меня любил? Или когда мы были близки в первый раз?

– Нет.

– Тогда с каких пор? Я забыла этот момент?

– В ту ночь, когда я увез тебя из столицы, во сне ты позвала меня по имени, – в его голосе звучал страх, – и я понял, что хочу удавиться от мысли, что сделал с тобой.

– И ты выгнал меня?

– Я не мог допустить, чтобы ты запачкалась еще больше.

– Но я испачкалась настолько, что позволила своему отцу умереть.

– О чем ты говоришь? – Он быстро обошел меня и, сжав плечи, с ошеломлением заглянул в лицо.

– Ты был прав, когда спрашивал, что же я делала прежде, чем бросилась от бессильного гнева в Эльбу. Я вспомнила, и оказалось, что злодей все время находился под носом. Я потратила кучу времени, вычисляя его, а он смотрел на меня из зеркала. Так ответьте мне, суним Горский, как я могу простить вас, если сама не имею права на прощение?

В испуганной тишине мы смотрели глаза в глаза. Вряд ли мы смогли бы встретиться случайно на улице и полюбить друг друга просто так, без причины. Мы всегда жили на разных планетах, вращавшихся на разных орбитах.

– Как скажешь, – прошептал он, не пытаясь спорить.

Прежде чем уехать под утро, Влад тихо вошел в мои покои. На столе он оставил разорванный на две равные части контракт.

* * *

В кабинете Кастана творился настоящий хаос. Казалось, что судебный заступник решил затеять ремонт. Гравюры, висевшие в рамках, были сняты со стен, на диване высились пирамиды каких-то папок, еще не успевших перекочевать в несгораемые сундуки.

– Что происходит? – с удивлением спросила я, оглядывая разруху.

Лучший друг поднялся из-за стола.

– Я отправляю вещи в Гнездич.

– Решил переехать?

Он кивнул и указал на заваленный диван:

– Присаживайся?

Не успел он предложить, как на пол плавно соскользнуло несколько папок.

– Я сяду на стул, – тут же предложила я, устраиваясь на единственном свободном месте для визитеров.

– Извини, что не смог заглянуть в особняк, как видишь… – Он обвел рукой фактически разгромленный кабинет.

– Мне полезно сбежать из дома, – призналась я. – Иногда мне кажется, что я задыхаюсь в его стенах.

– Сегодня днем ко мне пришло странное письмо от сунима Горского, – объявил Кастан. – Он прислал официальный отказ от исполнения контракта и скрепил письмо личной магической печатью. Что случилось?

– Мы решили, что недостаточно хорошо подумали прежде, чем заговорили о брачном обряде, но нас связывал контракт. – Я надеялась, что выглядела столь же небрежной, как и мой тон. – Теперь он разорван без взаимных претензий сторон…

– Ты в порядке? – перебил меня Кастан.

– Я в полном порядке, – солгала я. – Клянусь, я больше не собираюсь топиться и даже не написала в блокнот ни одного слова.

Врушка! С самого утра в своем блокноте сто раз я вывела имя Влад, еще пятьдесят «прощаю» и один раз «скучаю». Очевидно, что суним Горский действовал на меня разрушающе, даже словарный запас в последние недели заметно оскудел.

– Зачем ты хотел меня видеть? – решительно закрыла я тему Влада.

– Ты просила узнать, не случалось ли в доме каких-нибудь скандалов, так вот, я кое-что выяснил. – Кастан вытащил из ящика письменного стола какие-то бумаги. – Сегодня я получил письмо от старого слуги, но не стал передавать его в особняк, потому что Клотильда читает абсолютно все письма, которые приходят в дом.

Видимо, у меня вытянулось лицо, и судебный заступник удивленно изогнул брови:

– Ты не знала? Она обладает очень странным даром узнавать о содержимом закрытого конверта, просто к нему прикоснувшись.

– У Кло есть дар? – изумилась я. – Как ты узнал?

– Случайно ее застал за… Как вы это называете? Ворожбой? С тех пор она меня страшно не любит.

– Мне казалось, что тетка вообще мало кого любит, – фыркнула я, забирая письмо.

– Но меня особенно.

Вскрыв конверт, я вытащила худенькое послание на двух небольших листах. Чтение заняло немного времени. Старый слуга описывал совершенно банальную историю о том, что мой отец сходил налево, и в доме поднялся страшный скандал. Я почувствовала разочарование.

– Эта история не представляет собой ничего особенного, подобное повсеместно происходит в аристократических семьях. Мне неприятно узнать, что отец изменил матери, но его адюльтер никак не объясняет, почему через двадцать два года Уилборт нанял убийцу, чтобы избавиться от меня.

– Мой помощник покопался в архивах и нашел имя женщины, с которой у твоего отца случился роман. Ее имя Агата Зарецкая, и прошлой осенью она умерла от чахотки в Неале.

Услышав знакомую фамилию, я оцепенела.

– Я не верю в совпадения, поэтому уверен, что ее дочь служит помощницей у твоей тетки, – резюмировал Кастан.

На площади ударили в молельный гонг, и звук, призывавший прихожан на молитву в центральный храм, тревожным набатом разрушил воцарившуюся в кабинете тишину.