Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

— Окно открывать не стоит, — впервые подал голос гость. — Надеюсь, это помещение защищено от прослушивания?

— Защищено, — кивнул старик, не дожидаясь, пока голос подаст Каррере. Да тот и промолчит, ведь получил приказ не раскрывать рта. — Не беспокойся, приняты все необходимые меры.

Он помолчал, затем, вздохнув, слабо шевельнул рукой, указывая гостю на глубокое кожаное кресло.

— Садись. И расскажи, зачем ты явился с того света, Вирм. Я ведь не думаю, что ты хочешь забрать мою душу в ад...

Долг служителя правопорядка, как это ни банально, служить и защищать. Но сейчас у сержанта Джерри Вирма были иные цели. Защищать было поздно, оставалось только то единственное, что в подобной ситуации может принести облегчение душе — месть. Пусть говорят, что месть бессмысленна и бесполезна. Пусть говорят, что месть не воскресит мертвых. Возможно... но она послужит предупреждением живым.

— Я его убью...

Обещание это, несмотря на то, что произнесено было вроде бы в адрес одного человека, относилось сразу ко многим. Не только к Франческо Бельконе, который — в этом были убеждены все, кто имел к делу Пейнов хоть какое-то отношение, был главным виновником жестокого убийства, но и к каждому, кто принимал участие в устранении Алана Пейна. Необходимо было только вычислить непосредственных участников... Безусловно, Джерри не собирался изображать из себя Архангела с карающим мечом и вырезать одну из Семей детройтской мафии подчистую, хотя соблазн был велик, велик... Нет, только виновных.

Алан Пейн, разумеется, в Семью не входил — происхождение подкачало. Но он был великолепным аналитиком, и Семья обратила на него внимание. Разбрасываться ценными кадрами было не в привычках дона Бельконе — за исключением случаев, когда эти кадры нуждались в примерном наказании, а остальные — в должком уроке. И Пейн оказался привлечен к наиболее важным операциям Семьи — к поставкам наркотиков и, частично, к организации торговли оружием. Молодой экономист, внезапно оказавшийся на гребне волны, начавший получать очень неплохие деньги, которые никогда не имел бы, занимайся он легальным бизнесом, совершенно не испытывал угрызений совести. В конце концов, если есть спрос на товар — почему бы не возникнуть и предложению.

Идиллия продолжалась больше четырех лет. Услуги Пейна были высоко оценены доном Бельконе — и эта высокая оценка выражалась не только в пухлых конвертах, исправно получаемых молодым экспертом, но и во все большем доверии. Что там говорить — иногда далеко не вся верхушка Семьи владела информацией, которой свободно оперировал Алан. Он был честен, изобретателен, предусмотрителен... и воздавалось ему по заслугам. Пейн купил себе неплохой особняк. Его жена и дочка, которой к тому времени исполнилось восемь лет, были счастливы...

А потом счастье внезапно кончилось.

В столе у жены Алан нашел несколько пакетиков с героином. А на руке — следы инъекций. Разразился грандиозный скандал, в ходе которого Алан Пейн узнал, что его жену снабжает наркотиками Семья — по сниженным ценам. Установить, в какой момент Эльзу посадили на иглу, что заставило благополучную, обеспеченную женщину, мать очаровательной дочурки, искать наркотического дурмана, он уже не мог.

Зато мог отомстить.

И Алан Пейн пошел в полицию...

Что ж, до полиции он дошел и даже успел сделать заявление. Но Семья не может считаться влиятельной, если не имеет своих людей и в полиции, и в суде. О совершенной Пейном глупости узнали почти сразу же. А полиция оплошала... следовало бы незамедлительно запустить программу защиты свидетелей, спрятать Пейна в какой-нибудь медвежий угол... но увы, Алану дали вернуться домой. Там его уже ждали.

Сначала убили Эльзу. Ей было бы очень больно, но убийцы вкатили ей бешеную дозу какой-то гадости, и она лишь хихикала и пускала слюни, когда ей отрезали пальцы... Даже если бы Лучано Апулья оставил бы несчастную женщину в покое, ей все равно не удалось бы выжить после такой дозы.

Никто не задавал Алану вопросов. Никто не требовал объяснений. Никто не ждал оправданий. Апулья просто заткнул ему рот и заставил смотреть, как умирает его жена. Время от времени он скучным и равнодушным голосом объяснял Пейну допущенную тем ошибку. В деталях пересказывал беседу со следователем, называл имена осведомителей Семьи, которые тут же сообщили о столь неожиданном и неосмотрительном поступке одного из ведущих аналитиков Семьи. Втолковывал, что нарушение верности Семье — это преступление. А преступление должно быть наказано.

Затем Лучано занялся самим Пейном. Будучи опытным палачом, он прекрасно понимал, что весь ужас, который уже пережил провинившийся аналитик, заставляет его сейчас желать смерти для себя. И никакая боль, никакие пытки не принесут большего страдания.

Самым лучшим продолжением наказания было бы повторить всю процедуру, но уже с дочерью Пейна. Увы, Кларисса Пейн ушла в школу, а после школы отправилась к какой-то из подруг. Алан и Эльза предоставляли дочери, несмотря на ее относительно юные годы, определенную свободу. Боевики Семьи сейчас ищут девочку, но пока найдут... не исключено, что полиция все же сообразит, в чем дело, и сюда прибудут спецы по защите свидетелей. Лучано Апулья не боялся полицейских, и выпустить кишки паре-тройке копов было бы для него праздником, однако в последнее время Семьи, делившие власть в Детройте, предпочитали не убивать полицейских. По крайней мере без острой на то необходимости.

В общем, Апулья решил завершить операцию. Передав на прощание привет Пейну от дона Бельконе, он трижды выстрелил аналитику в голову... подумав, выпустил оставшуюся часть обоймы в область сердца.

И Кларисса Пейн все это видела. Ее детский ум еще не мог осознать весь ужас происходящего, она просто выполняла приказ Эльзы — сидеть, смотреть и молчать. Молчать во что бы то ни стало. Кларисса часто играла с мамой в молчанку — кто кого перемолчит. Девочка часто проигрывала и в этот раз решила обязательно выиграть... Уже потом полиция, прибывшая на место преступления, выяснила, что Эльза, увидев неспешно идущего к дому Лучано Апулья, все поняла. И не стала убегать, прекрасно понимая, что с ребенком это будет невозможно. Она осталась, чтобы встретить смерть — но перед этим спрятала дочь и приказала ей молчать. Позвонить в полицию она не успела.

Девочка запомнила на удивление много.

— Меня зовут Кла-а-арисса-а-а... — смешно растягивая буквы, представилась она двухметровому сержанту Лютеру, который вместе с Вирмом и еще тремя копами прибыл к дому Пейнов. Огромный негр обладал потрясающе жуткой внешностью и, быть может, именно поэтому всегда нравился детям. Именно дети умели смотреть сразу в душу, не задерживая внимания на внешней оболочке. Лютер расплылся в улыбке, опускаясь на корточки.