Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

Вирм неспешно извлек из кармана глушитель, принялся старательно наворачивать его на ствол пистолета. Затем оружие снова заняло прежнее положение.

— У тебя неоднократно была возможность сесть законным образом. А теперь я хочу услышать имена тех, кто был с тобой у Пейна. И у Клариссы. Будешь откровенен, проживешь немного дольше...

— Я не...

— Неправильный ответ.

Раздался короткий хлопок, и Лучано взвыл от боли — пуля пробила мякоть бедра. Он рухнул на светло-бежевый ковер, пятная его кровавыми брызгами, отчаянно стараясь зажать рану руками. Вирм неспешно поднялся, вышел в ванную, принес большое махровое полотенце и небрежно бросил его корчащемуся на полу убийце.

— Можешь перемотать ногу. Я сейчас ещё одно принесу...

— З-зач-чем? — стуча зубами, тупо спросил Лучано.

— На случай еще одного неправильного ответа. Только в следующий раз я раздроблю тебе колено, А потом отстрелю яйца.

Через десять минут Лучано рассказал все. Все до последнего — он сыпал именами, датами, фактами, он сдавал всех — начав говорить, Апулья уже не мог остановиться. Один, только один раз он попытался уклониться от ответа, когда дело коснулось самого дона Бельконе. Вирм пожал плечами и снова спустил курок. Теперь Лучано не мог бы доползти до пистолета, даже если бы коп предоставил ему на это время. Обе простреленные ноги отзывались дикой болью на малейшее движение, а ковер под ним уже насквозь пропитался кровью.

— Ну что ж, Лучано, — сержант встал с кресла, в котором удобно устроился во время допроса, — я, пожалуй, узнал все, что хотел.

— Ты... ты не будешь убивать меня? — Голос Апульи сел до шепота.

— С чего ты взял? — удивленно вскинул брови Джерри.

— Ну, ты же обещал... — заторопился Лучано, — ты же обещал, что если я все скажу, то проживу дольше! Помнишь, сержант, ты ведь это сказал, да?

— Да, — не стал спорить Вирм. — И я не обманывал. Ты прожил дольше на... — он взглянул на часы, — на целых сорок минут. Мне кажется, это хороший срок. А теперь прощай. Увидишь на Страшном Суде Клариссу, не забудь попросить у нее прощения.

Вирм понимал, что его эскапада не может остаться незамеченной. Всего в устранении Клариссы участие принимали, помимо Лучано, еще двенадцать человек. Фэбээровцы оказались тертыми орешками, уложив троих нападавших. Одному, Гаэтано Вилече, помощь правосудия уже не требовалась. Двое других теперь отлеживались в одной из клиник, также принадлежавших Семье Бельконе. Туда Вирм наведался в первую очередь. Плевать на то, что парни получили по пуле — один маялся с простреленным легким, другому меткий выстрел охранника раздробил берцовую кость. Этим двоим он сделал лишь одну поблажку — пристрелил их сразу. Как собак. Остальным ожидать легкой смерти не стоило.

Другим повезло меньше. По большому счету можно было ограничиться простыми и эффективными решениями — пуля в лоб, и все. Не было необходимости дробить кости Лучано Апулья, он бы все сказал и так. Требовалось лишь правильно приказать... но сейчас Джерри не искал простых решений. При воспоминании о веснушчатом личике Клариссы ему трудно было проявлять милосердие. И все, чего он сейчас желал, — найти и покарать. Всех.

Увы... на то, чтобы найти остальных исполнителей, ушло драгоценное время. Мафия зашевелилась — огромный спрут, раскинувший ядовитые щупальца по всему Детройту, в движение приходил медленно, но и остановить его было практически невозможно. Среди полицейских немало было таких, кто давно уже мозолил глаза мафии, и о них аналитики Семьи знали многое. И теперь начали принимать меры...

Звонок застал его в тот момент, когда он вел душеспасительную беседу с одним из боевиков. Спасение души ни в коей мере не подразумевало спасение тела, и Джонни Неро уже это понял. Но все еще надеялся на чудо — именно в такие моменты человек начинает искренне верить в Бога и в чудеса, творимые волею его. Например, что сейчас двери распахнутся и придут хорошие парни, которые свернут шею этому выскочке-копу... а его вылечат, обязательно вылечат. В конце концов, раны не смертельные... а рука... ну, живут же люди... к тому же, быть может, несколько пальцев удастся сохранить.

Поэтому звонок телефона был воспринят перепуганным до смерти боевиком как ответ на его торопливые и неумелые молитвы.

— Вирм?

— Сержант Вирм, — поправил неизвестного собеседника Джерри. — Кто это?

— Не важно, кто это, — мягко парировал голос. — Важно, о чем пойдет речь. Мы признаем ваше право на личную месть, сержант Вирм. Более того, это в некотором роде созвучно тем принципам, на которых выросло наше общество. Правда, Кларисса Пейн не была вашей кровной родственницей. Но в этом случае мы могли бы сделать исключение и рассмотреть все происшедшее именно как вендетту.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — сухо произнес Вирм.

— Я клоню к тому, что вашу личную вендетту пора бы закончить.

— Это — мое дело.

— Теперь это не только ваше дело, — мягко поправил голос, и Джерри вдруг узнал говорившего. Это был сам Рино Дилэни... и если уж дело дошло до того, что адвокат лично начал переговоры, значит, Семья встревожилась всерьез. — Не только ваше, Вирм. Нам довелось познакомиться с одной обаятельной леди... мисс Вирм, вы не хотите сказать пару слов вашему брату?

— Джерри...

Вирм поднял пистолет, взглянул в расширившиеся от ужаса глаза Джонни Неро и нажал на спуск. Затем тихо спросил:

— Хельга?

— Да, Джерри...

— Ваша сестра у нас, — снова раздался в трубке голос Дилэни. — Прошу вас, Вирм, не делайте глупостей. Мы можем договориться.

— Да, мы можем договориться, — прошептал Джерри. — Если ты, Рино, сейчас отпустишь Хельгу и если не позднее чем через один час она позвонит мне и скажет, что у нее все в порядке, и она находится в безопасности, тогда... запомни, Рино, только тогда ты останешься жив.

— Но, сержант Вирм, это неконструктивный подход! — В голосе адвоката прозвучали патетические нотки, куда более уместные перед судом присяжных, чем в сложившейся ситуации. — Давайте поговорим, как разумные люди...

— Шестьдесят минут, Дилэни. — Вирм отключил телефон.

Он ни на мгновение не надеялся на то, что Семья отпустит Хельгу. Его Оленьку. Его Солнышко... Нет, дон Бельконе не умеет признавать себя побежденным, и в этом его роковая ошибка. Если бы сейчас Семья пошла на попятную, если бы смирилась с поражением и отпустила бы Хельгу, все пошло бы по иному пути. Но сделать так для Бельконе — все равно что расписаться в собственной беспомощности. Не перед ним, сержантом полиции, а по совместительству воином и техномагом Яром Вирмом, а перед другими Семьями. А те, другие — они не поймут. Они решат, что Франческо Бельконе слаб...

Нет, он этого не сделает. И данный адвокату часовой срок на самом деле дан именно ему, Вирму. Сейчас Дилэни ждет истечения этих шестидесяти минут, чтобы потом снова позвонить несговорчивому сержанту и приступить к переговорам. За это время необходимо успеть вытащить Хельгу...