Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

Девочка доверчиво положила ладошку на огромную лапищу негра и протянула:

— А я его видела-а-а.

— Узнаешь? — Сердце Джерри замерло. Первый настоящий живой свидетель за последние четыре года.

— Ка-а-анешно... Я же бальша-а-ая! — с возмущением заявила Кларисса, повернувшись к сержанту. Затем подумала и добавила — И у-у-умная!

Джерри был среди тех, кто пришел арестовывать дона Франческо Бельконе. Вспыльчивый итальянец пытался было оказать сопротивление, и только дуло пистолета Вирма, направленное ему в лоб, вынудило Бельконе подчиниться требованиям полиции.

Как просто было нажать на курок...

Сержант Джерри Вирм не сделал этого. А в результате умерла милая девочка Кларисса Пейн, с тоненькими светлыми косичками и веснушчатой мордашкой.

Дело тут же забрали фэбээровцы, и программу защиты свидетелей проводили они. Это не помогло... или агенты ФБР были недостаточно осторожны, или среди них тоже нашлись тс, кто получал конверты от имени дона Бельконе. Девочку нашли в загородном доме, нашли за два дня до суда. Убийцы не оставили отпечатков пальцев, нашли и уничтожили все установленные в доме камеры... Вот только девочка была застрелена тремя пулями в голову. И двумя в сердце.

Вместе с ней погибли четверо агентов... но у ребят была такая работа. Кто не доволен — пусть идет торговать мороженым или хот-догами, это безопаснее. А вот за девочку сержант Джерри Вирм намеревался отомстить. Сначала — Лучано Апулья, затем — тем, кто вместе с ним явился убивать девочку, поскольку не мог этот ублюдок, будь он хоть трижды профессионалом, справиться с четырьмя агентами ФБР так, чтобы никто из них не успел поднять тревоги. А потом придет очередь и Франческо Бельконе.

— Апулья умрет, — пробормотал Джерри вслух. — Сегодня.

Машина остановилась возле бара «Ирокез», принадлежащего Семье Бельконе, где, если верить оперативной информации, имел привычку сшиваться Лучано. Сейчас его здесь не было — несомненно, убийца лег на дно и выжидает. Заведение было еще то — приличная публика сюда не ходила, да и полиция в массе своей старалась не нарываться на неприятности. С одной стороны, вроде как всем известно, что за погибшего собрата копы на уши встанут, но отомстят, с другой — кого это когда останавливало. Да и убивать не надо, измордовать до полусмерти и ствол отобрать — сколько подобных случаев было. Собиралось здесь самое что ни на есть отребье, но в этой забегаловке можно было организовать и встречу без посторонних ушей — к бару примыкала гостиница, если это можно было так назвать, где кроме несметного количества клопов и тараканов иногда появлялись небезынтересные личности. Вне всяких сомнений, были у Семьи заведения и поприличнее, были и такие, куда невозможно было попасть без приглашения. Но Джерри нутром чувствовал — поиски необходимо было начинать отсюда.

Людей в баре было немного, и все головы, как по команде, повернулись в сторону вошедшего. Две шлюхи довольно потасканного вида окинули полицейского чрезвычайно завлекательными взглядами и тут же потеряли к копу интерес — профессионалки сразу поняли, что громила пришел не за бабой. Да и если за бабой, то не за ними — одет мужчина был достаточно дорого, чтобы при случае позволить себе и соответствующую по цене партнершу.

Толстый бармен, напротив, слегка оживился, рассчитывая хоть на какую-то выручку. Потому как шлюхи привычки платить не имели, а клиентов, которых можно раскрутить на выпивку, с утра у них не было. Остальные посетители дули дешевое и дерьмовое пиво, не помышляя о более благородных и дорогостоящих напитках. Бармен демонстративно достал бутылку вполне приличного (если верить этикетке) пойла и выставил ее на замызганную и местами выщербленную стойку.

Апулья приходил сюда не напиваться. И уж, конечно, не в поисках шлюх, в полной мере укомплектованных пусть и не экзотическими, но все равно неприятными болячками. Эта мразь предпочитал а дорогие рестораны, дорогих женщин, дорогие машины. И все это он имел, и все это было оплачено кровью... и кровью Клариссы тоже. Здесь он встречался со своими людьми, которые по его приказу выполняли наиболее грязную и наименее интересную работу. И следовательно, здесь его не могли не знать.

Вирм подошел к стойке, игнорируя продемонстрированную барменом бутылку, заказал пиво. Попробовал, отставил в сторону.

— Ослиная моча.

— Какое есть, — пожал плечами бармен, сообразивший, что особого дохода от посетителя не будет. — Не нравится, проваливай.

— Как только ответишь на один вопрос.

— Чего ради? — Морда бармена в буквальном смысле слова окаменела. Копов здесь явно не любили.

Джерри сунул под нос бармену жетон и, все также не поднимая голоса, поинтересовался:

— Мне нужен Пит Хаксли. Он же Голубой кот, он же Меченый. Сразу скажешь или для начала выбьем пару зубов?

Похоже, что бармену совершенно не хотелось отвечать на поставленный вопрос, но лишаться зубов ему не хотелось еще больше. А глядя на здоровенные кулаки Вирма, он не без основания предположил, что «парой» не отделается. Поэтому он вздохнул...

— Комната три.

— Умница. А теперь не шуми. Запасной ключ.

— Нету.

Вирм молча взял бармена за холку и приложил носом к стойке. Не ударил, а именно приложил — медленно, преодолевая без особой натуги отчаянное сопротивление, раздавил нос толстяка о вонючую липкую доску, и только услышав всхлипывание и невнятное «даю, даю», соизволил убрать руку и дал возможность бармену занять более или менее вертикальное положение.

— Давай. И быстро.

Получив требуемый ключ и ласково объяснив толстяку, что лучше бы ему не рыпаться и не шуметь, а то как бы чего не случилось, Вирм поднялся по хлипкой грязной лестнице на второй этаж. Подойдя к двери с номером три, он подумал, что можно было бы о ключе и не беспокоиться — дверь доброго слова не стоила и не устояла бы даже перед обычным пинком. Мысль показалась забавной, поэтому ключ остался не у дел, а дверь от удара ноги слетела с петель и грохнулась на заплеванный и заблеванный пол.

В комнате находился довольно известный в определенных кругах Меченый, мелкий сутенер, предпочитающий работать с мальчиками. На несколько месяцев в году в нем просыпались гомосексуальные наклонности, как правило весной, за что он и получил свою вторую кличку. А Меченым его прозвали, когда один из его партнеров цапнул Пита зубами за ухо, но не рассчитал и откусил небольшой кусочек.

Сутенер был невысок, хлипок и женоподобен. Как раз сейчас он переживал очередную смену сексуальных пристрастий, поэтому был тщательно подкрашен и надушен.

— Где Лучано?

— Ви...и...ирм? — заикаясь, уточнил Пит, словно отказываясь верить в то, что видит перед собой копа. — Ка...а...акой Лу-у...