Джон Толкин - Возвращение короля

– Если Враг решит переходить Реку, то только у Осгилиата, – сказал он. – Так бывало и раньше, когда мосты защищал Боромир.

Фарамир, глядя прямо в глаза отцу, ответил: – Раньше – да. Но при таких огромных силах Враг может позволить себе потерять у переправы целое войско, а для нас недопустима даже потеря небольшого отряда... Если он все-таки перейдет Реку, защитникам Осгилиата уже не пробиться к Городу.

Фарамира поддержал Имрахиль. Он напомнил, что Реку можно форсировать и в других местах, поэтому нельзя стягивать к Осгилиату все силы.

– Может и так, – с досадой ответил Денетор, – но я не отдам без боя ни Пеленнор, ни Осгилиат, если только найдется кто-то, способный выполнить мою волю.

Фарамир встал. – Боромира нет, отец. Если таков твой приказ, то вместо него пойду я.

– Да, это приказ, – подчеркнуто сухо ответил Денетор.

– Прощайте, – произнес Фарамир. – Если мне суждено вернуться, думайте обо мне лучше, отец.

– Это зависит о того, как ты вернешься, – резко сказал Денетор.

Последним, перед самым отъездом, с Фарамиром говорил Гэндальф.

– Береги себя, – по-стариковски поворчал маг напоследок. – Ты еще будешь нужен здесь, и не только как воин. А отец тебя любит, это я тебе говорю. И он еще вспомнит об этом. Ну, прощай!

Уже под вечер со стороны Андуина примчался гонец. Нерадостные вести привез он. Из Минас Моргула выступило большое войско, оно приближается к Осгилиату. К нему примкнули большие отряды хородримцев. – Ведет войско Король-Призрак, – в глазах гонца бился страх. – Ужас переправился через Реку раньше, чем его войска.

Этими словами закончился для Пина третий день пребывания в Городе. Мало кто спал в Минас Тирите в эту ночь. Надежда оставила сердца. Люди понимали, что даже Фарамиру не удастся долго удерживать мосты.

Следующий день начался хуже, чем кончился предыдущий. Гонцы сообщили, что войска Врага перешли Реку, и Фарамир отступает к стенам Пеленнора перед силами, вдесятеро превосходящими его отряд.

– Враги идут по пятам, – сказал вестник, – они дорого заплатили за переправу, но все же меньше, чем мы надеялись. У них были готовы плоты и лодки, и они шли, как туча. Но страшнее всего – Король-Призрак. При его приближении мало кто устоит. Даже собственные воины стонут под его рукой, но выполняя приказ, готовы загрызть друг друга.

– Значит, пришло мое время, – сказал Гэндальф и тут же ускакал на восток. Пин всю ночь простоял на стене, кутаясь в плащ, и не сводя глаз с темного горизонта.

На рассвете со стороны Пеленнора послышался глухой рокот и стали видны багровые вспышки. Тревожный сигнал трубы призвал воинов на стенах к оружию.

– Стена взята! – кричали где-то. – Они идут!

С горстью всадников появился Гэндальф. Он сопровождал целую вереницу повозок с ранеными. Маг сразу же поднялся к Денетору в верхнюю комнату Белой Башни. С правителем был только Пин.

– Фарамир вернулся? – вместо приветствия спросил Денетор.

– Нет, – ответил маг, – но он жив. Во всяком случае, был жив, когда мы расстались. Он сдерживает людей, чтобы отступление не превратилось в бегство. Это не просто, потому что пришел тот, кого я боялся.

– Враг? – вскричал Пин, забывший от страха свое место.

Денетор рассмеялся. – Нет еще, добрый Перегрин. Враг появится только в миг последней победы. До тех пор он воюет руками других.

– И самый грозный из его вождей уже взял наши дальние укрепления, – сказал Гэндальф, внимательно глядя на Денетора. – Это бывший король Ангмара, великий чародей, ныне – предводитель рабов Кольца и меч ужаса в руке Саурона.

– Вот достойный противник для тебя, Митрандир, – слабо усмехнулся Денетор.

– Я давно знал, кто ведет войска. И это все, что ты принес оттуда? – насмешливо спросил он.

Пину стало страшно. Он никогда не видел Гэндальфа в гневе, и ему казалось, что момент для этого настал. Но он ошибся. Голос мага звучал так же ровно.

– Еще не время испытывать нашу силу, – говорил Гэндальф. – Если правдиво старинное предание, то этот вождь найдет гибель не от руки воина. Даже мудрейший из мудрых не знает, что его ждет. Впрочем, к делу. Я прибыл с ранеными, которых еще можно исцелить. Стены Пеленнора разбиты, к ним подходят полчища Мордора. Пал Кеир Андрос, беженцы оттуда стекаются к Городу. Из Мораннона вышло еще одно войско, оно переходит Реку сейчас. Больше мне и в самом деле нечего сообщить.

– Говорят, Митрандир, что тебе приятно приносить дурные вести. Но для меня и это – не новость. Я знаю то, что знаю. Идем вниз, посмотрим, что можно сделать для обороны Города.

К вечеру появились первые группы отступавших. Многие были ранены. На темной равнине зажглись красные огоньки. Их становилось все больше, особенно вдоль дороги от Осгилиата к Городу. Наконец, они слились в сплошную огненную реку.

В это время появился последний отряд отступавших воинов. Отряд двигался организованно, но огненная река догоняла его, грозя затопить. Тогда воины, повинуясь чьей-то команде, остановились и развернулись навстречу надвигавшемуся потоку огней. И вот тут началось!

С хриплым ревом, размахивая факелами, на воинов кинулись орки, с фланга, отрезая путь к отступлению, напали хородримцы, и в довершение всего с темного неба с душераздирающими воплями обрушились крылатые назгулы.

Организованное отступление сменилось паническим бегством. Люди бросали оружие, крича от страха. Но в этот момент со стены Цитадели запела труба, и вылетевший из ворот отряд всадников с громким кличем ударил на врагов. Со стен им ответил другой клич, а потом – радостные крики. В бой вступили рыцари Дол Амрота, предводительствуемые Имрахилем. Но впереди всех стремительно летел белый сияющий всадник. Луч ослепительного света порой вырывался из его воздетой руки.

Назгулы с воплями, похожими на обиженное карканье, взмыли вверх и улетели. Без своего предводителя они не могли устоять перед белым огнем. Захваченное врасплох войско Моргула не выдержало натиска и обратилось в бегство. Преследователи стали преследуемыми. Рыцари рубили и кололи с ожесточением, и скоро поле покрылось трупами орков и людей, а факелы шипели и гасли от крови.

Снова запела труба, и отряд Имрахиля тут же прекратил преследование. Теперь он прикрывал отступление отставших воинов. Они построились и вошли в Город в боевом порядке. Люди приветствовали их, но крики сами собой стихли, когда все увидели, что от отряда Фарамира осталась едва одна треть. Самого его не было видно.

В Ворота входили рыцари Дол Амрота, опьяненные успехом первого боя. Вслед за всадниками ехал Имрахиль. Он прижимал к груди безжизненное тело сына Денетора. Когда исход схватки уже решился, случайное копье сразило Фарамира, сдерживавшего неистовых хородримцев. Только удар рыцарей Дол Амрота спас его от мечей, готовых изрубить в куски славного воина.