Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — виконт

На стороне южан, так называли отряд герцога Валленштейна, во главе клина свирепствовал сам герцог, а также Блэкгарт и неустрашимый Грюнвальд. Его могучий вассал Вальтер не отставал от него ни на шаг, больше похожий на огра, чем на человека. Кто-то из наших, чертыхаясь, назвал их заговоренными, я же — мутантами. От их ударов всадники вылетали из седел, как будто выбитые гигантской битой. Грюнвальд и Вальтер опрокидывали коней со всадниками точно также, как делал я, и, когда я увидел их вблизи, дрожь пробрала до мозга костей, противная слабость едва не заставила выронить меч.

Все наши обнажили мечи или бьются боевыми топорами, которыми куда удобнее раскалывать шлемы и панцири, чем мечами, в то время как растерявшиеся южане все еще не выпускают из рук непригодные в ближнем бою длинные копья, которыми рассчитывали сбросить на землю противников, не входя с ними в ближний бой.

— Даешь полный контакт! — прорычал я. — Это вам не крылатыми ракетами с авианосцев… рубите их! С нами Бог! Все получат по сто тысяч гурий!.. Нет пощады врагу!.. Кони и доспехи — ваши!

Схватка кипела по всему полю, много южан пало под топорами, силы выровнялись, я с гордостью заметил, что ни один из наших спешенных воинов не покинул поля: дерутся мечами, топорами, кинжалами, хватают голыми руками, вцепляются зубами в горло. На этих сытых раскормленных рожах южан впервые появился страх, паника, уже то один, то другой бегут, прихрамывая, с арены…

Смит сражался вблизи меня, а с ним еще двое: Стефэн и совсем молодой рыцарь, не знаю имени. Они больше охраняют меня, предводителя, от нацеленных предательских ударов, чем хватают добычу, — редкостное поведение для рыцаря на турнире или в сражении. Это значит, что святая цель — победить Зло — все-таки воодушевила.

В мою сторону несся, размахивая мечом, как сабелькой, рыцарь, закованный в железо так, что даже прорезь шлема для глаз выглядела прилипшим конским волосом.

— Сэр Ричард! — прогремел страшный голос. — Это я, Антанде Вилье!

— Исповедался? — осведомился я. — Получи!

Этого я сбил с коня, ни разу не скрестив с ним меча, затем едва успевал принимать удары на щит, делать выпад, снова подставлять щит под удары, здесь нападают по трое-четверо на одного, и, если бы не помощь Зайчика, меня либо сшибли бы, либо стащили. Но он бил копытами, хватал мощной пастью и отшвыривал закованных в сталь рыцарей, словно тряпочных кукол, а если чувствовал мое желание продвинуться в глубь схватки, делал рывок и валил грудью таких несокрушимых с виду громадных коней в тяжелой броне и могучих рыцарей в седлах.

Сэра Смита и его помощника умело оттеснили, а на меня уже надвинулся огромный рыцарь. Пурпурный плащ взлетел за плечами, как крылья сказочного дракона, шлем надвинут на глаза, в прорези полыхает оранжевым, словно там бушует огонь. Герцог держится в седле, страшный и неподвижный, как одно целое с конем, на локте правой руки небольшой конический щит с изображением летящего дракона, латная рукавица сжимает поводья, а другая в грозной неподвижности на рукояти длинного меча.

— А, — сказал я громко, — сам герцог Валленштейн!.. Вы молились на ночь, Дезде… в смысле, исповедались, покаялись?

Из-под опущеного шлема донеслось глухое:

— Это вам понадобится причастие…

Он двинул коня шагом, перевел на рысь, я тоже пустил Зайчика навстречу осторожным аллюром, наши мечи сверкнули одновременно, так же разом вздернулись щиты, принимая удары. Загремело железо, мы наносили резкие, но осторожные удары, сэр Смит снова появился вблизи и защищал мою спину, а потом и еще один из рыцарей, кажется, Стефэн, доспехи измяты, сражается с трудом, но не позволяет подойти ко мне сбоку и нанести удар.

Герцог резко взвинтил скорость ударов, я едва успевал подставлять щит, парировать мечом, потом сообразил, что все-таки успеваю, а в защите сил тратится меньше, так что герцогу придется хуже. Он не ожидал, что я буду успевать за его темпом, в самом деле бешеным, а я не ожидал такого от вообще-то пожилого человека…

Удары пошли уже слабее, я услышал хриплое дыхание, сам перешел от обороны к нападению, нанес несколько сокрушающих ударов в щит, от которых у герцога должна занеметь рука по плечо или хотя бы по локоть, ударил в шлем, но герцог умело парировал, лезвие срубило шишак с плюмажем на шлеме.

— Теряете рога, — крикнул я, — старый пес!.. в смысле пес-рыцарь… Щас я вам устрою Ледовое побоище…

Он не отвечал, только парировал мечом, потом уже начал принимать удары на щит, а меч готовить к коварному удару. Я крикнул еще злее:

— А дураков, каких мало, оказывается-то много!

Открывшись, я выманивал на удар, герцог некоторое время сдерживался, подозревая обман, наконец ударил, я быстро вскинул щит, успел подставить его самым краешком, а сам взмахнул мечом, как косарь косой, готовый герцога перерубить надвое в поясе.

Никогда не думал, что немолодой уже человек способен реагировать и двигаться быстрее молодого. Он понял, что щитом закрыться не успевает, как и парировать мечом, а лезвие моего меча прорубит его доспехи как раз в том месте, где заканчивается край стальной кирасы, а между нею и стальными латами на бедрах только узкая полоска кольчужной сетки…

Он попросту рухнул с коня, и мой меч просвистел над пустым седлом. Я сам едва не вылетел вслед за своим богатырским ударом в пустоту, герцог же поднырнул под конское брюхо и появился с другой стороны, свирепый, униженный, жаждущий мести.

Я замахнулся, однако на меня поперли сразу с десяток южан, со всех сторон сверкают мечи, донесся отчаянный крик сэра Смита. Герцога оттащили назад почти силой, а я вертелся в седле, как уж на сковородке, рубился во все стороны, в ушах — постоянный звон, грохот, крики, ржание.

— Сэр Ричард!

Я оглянулся на отчаянный предупреждающий крик. На стороне южан только двое все еще держатся в седлах, в то время как из нашего отряда — я один, все остальные сражаются пешими. Огромный южанин в сверкающих голубых доспехах, настоящий южанин, а не просто принадлежащий к отряду южан, повернул коня и кинулся на меня со спины с поднятым мечом.

У меня похолодели внутренности: это тот самый Вальтер, вассал Грюнвальда, его еще называют неуязвимым. В это поверить нетрудно, глядя на доспехи, толстые, как наковальни, а сам Вальтер на полголовы выше меня, шире и намного массивнее. Он вскинул над головой меч, в полтора раз длиннее моего, что-то прокричал хрипло и неразборчиво.

— Хорошо, — ответил я бодро, ведь на меня смотрят, хотя холод пробрался во внутренности и превращает в глыбу льда кости, — не надо за тобой гоняться… Зайчик!

Зайчик все понял, едва я успел собраться, как он ринулся навстречу врагу словно пушечное ядро. Раздался лязг, грохот, меня тряхнуло так, будто налетели на стену. Издали донеслось «ах!» из тысячи глоток зрителей, а Зайчик остановился как вкопанный. Вальтер вместе с конем был отброшен чудовищным толчком и, дважды перекувыркнувшись, медленно поднялся на ноги.