Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — виконт

— Ты не уйдешь, — прохрипел он. — Не уйдешь…

— Ты тоже, — крикнул я. — Сдавайся, дурак!

От великого изумления он даже замер на миг, глаза стали, как у речного окуня, круглые и непонимающие. Я помахал ему ручкой, он зарычал, решив, что издеваюсь.

Втроем прижали меня, я шатался, пот заливал глаза. Руки налились свинцовой тяжестью, организм не успевает регенерировать, а ликование на лицах всех троих южан становится все отчетливее.

Внезапно послышался треск, шум, звон металла, яростные крики. Герцог и Клаузенц отпрянули, торопливо огляделись, только Блэкгарт пытался переть не глядя, натыкался железной башкой на выступающие камни.

Я с высоты увидел, как из дубовой рощи быстро-быстро выскакивают, блестя металлическими спинами, орущие люди с мечами в руках, с топорами, булавами, палицами, дротиками. Их выплескивало, как будто под землей бурлит фонтан из человеческих тел. Они неслись металлической лавой, чем-то напоминая разъяренных муравьев, таких же целеустремленных, нерассуждающих, одержимых одной только целью: наброситься и растерзать врага.

Герцог и оба рыцаря смотрели остолбенело, с оружием только простолюдины да монахи, впереди с обнаженным мечом в руке бежит рыцарь в дорогих доспехах. За ним девушка с огненно-красными волосами и с огромным черным Псом. Рыцарь первым ворвался в черный вход Храма, а за ним нескончаемым потоком вливались разъяренные монахи и простолюдины. Пес остановился, принюхался и огромными скачками понесся в нашу сторону. За ним помчалась, как легконогая лань, рыжеволоска.

— Король во главе народа, — хрипло сообщил я. — Как знакомо, да? Его Величество король Фридрих Барбаросса. Сейчас всех альбигойцев… как овец… Герцог Валленштейн и вы двое… я готов принять вашу сдачу в плен…

Все трое посмотрели на меня в ужасе, переглянулись.

Герцог крикнул:

— Это… Этого не может быть!

Я видел, что все трое сейчас набросятся, а меня собьет с ног даже муха, если налетит сослепу, я сказал хриплым голосом:

— Вы еще не поняли?

Герцог остановил жестом Блэкгарта и Клаузенца.

— А что надо было понять?

— Что все ваши планы, — ответил я как можно увереннее, — были раскрыты… одним из вас. Да-да, одним из вас троих! Я не стану указывать пальцем, вы можете догадаться сами.

Пес подбежал к подножию и сел, угрожающе скаля клыки. Его приглушенный рык способен был заморозить адское пламя, а кипящую лаву превратить в наледь.

Трое переглянулись, в глазах уже угрюмая подозрительность. Герцог спросил резко:

— О каких планах речь?

— О попытке вывезти статую Богородицы, — объяснил я. — Думаете, нам неизвестно, зачем кружили драконы? И какой порошок рассеивали? И почему вы, южане, воспользовались фильтрами в шлемах?.. И даже почему убрали их через четверть часа?

Они смотрели, медленно бледнея на глазах. Я незаметно напряг и распустил мышцы, едва не заорал от боли, ресурсы исчерпались, надменно смотрел на Валленштейна, когда он сказал уже не так резко:

— Кто выдал?

Я усмехнулся.

— Я же сказал, один из вас. А вы, герцог, догадайтесь.

Он повернулся к оставшимся двоим, те тяжело дышали и смотрели на меня с ненавистью. Герцог вскрикнул:

— Сэр Клаузенц, неужели вы?

Рыцарь помотал головой.

— Мне это зачем?

Герцог перевел горящий взор на Блэкгарта.

— Вы?

— Я? — удивился рыцарь. — Как будто я что-то получил бы…

Герцог вдруг взревел:

— Ты получил! Откуда это золотое кольцо?

Его меч блеснул, лезвие вошло в бок рыцаря легко, попав в зазор между стальными пластинами. Блэкгарт охнул, выронил меч и обеими руками ухватился за рану. Я засмеялся, покачал головой.

— Не тот. Вот этот в рогатом шлеме и рассказал нам все. Сэр Клаузенц, расскажите одураченному простаку, как мы все это красиво разыграли… А теперь этому дураку конец…

— Нет! — взревел герцог.

Клаузенц не успел открыть рот, как герцог нанес сокрушающий удар. Клаузенц закрылся щитом, тот разлетелся вдрызг. Лезвие ударило по шлему, но не рассекло, однако Клаузенц повалился навзничь. Я дождался, когда герцог нанес смертельный удар, перевел дыхание.

— Я же сказал, что не вам, герцог, со мной тягаться. Эти двое были вам верны, аки псы гавкающие, но… что сделано, то сделано.

Он тяжело дышал, опираясь на меч и едва не падая. Хрипы становились все надсаднее, он наконец обеими руками схватил шлем, с усилием содрал с головы и отшвырнул в сторону. Лицо исхудало, в глазах я увидел выражение загнанного зверя.

— Фильтры… — простонал он запоздало. — Ты знаешь такое слово?

Я отмахнулся.

— Это неважно, что я знаю побольше вас, сэр, и всего вашего шобла. Важно то, что сейчас всех альбигойцев режут, как свиней. Храм окружен, ни один не ускользнет, а внутри бойня!.. Это наш план, а не ваш, чтобы не вылавливать всех альбигойцев по королевству, а собрать в одно место, где и вырезать на фиг. Вы с самого начала были пешками… в наших руках, ессно. Там у себя вы ходите королями, кажетесь такими мудрыми своим козам и коровам…

Герцог побледнел как смерть.

— Этого… не может быть!

— Потому что не может быть никогда, — закончил я. — Знаете, герцог, я не обещаю вам женевских конвенций, но и вешать не стану… вот так сразу. Сдавайтесь.

Из развалин в нашу сторону спешили двое рыцарей-южан. Завидев герцога, они ликующе заорали, заспешили к своему сюзерену. Герцог поспешно подхватил шлем и надел. Пес предостерегающе зарычал. Я крикнул подбежавшей Фриде, чтобы держала Пса. Все трое южан ринулись со всем пылом, но я уже успел хотя бы наполовину восстановить силы, а их слишком потрясло крушение всех планов: двумя ударами поверг одного, отразил яростный натиск второго и всадил в сочленение между кирасой и наплечной пластиной острие меча.

— Сдавайтесь, — повторил я торжествующе. — Сколько вас было, дюжина?..

— Иногда один стоит больше, — прорычал герцог.

Годы упражнений и годы сражений не дали действовать вслепую: он осыпал меня таким градом умелых ударов, что я долго искал щель для моего меча. Герцог дерется безупречно, великий мастер, если не величайший. Я уже задыхался от усилий сдержать его натиск, как вдруг услышал слишком частое дыхание. Взмахи меча герцога как будто чуточку замедлились, я воспрянул и, несмотря на изнеможение, сам начал двигаться на пределе сил, осыпать встречными ударами.

Герцог перешел к обороне, я уже видел, что это не хитрость, в самом деле нет сил, но все равно осторожничал. И только когда уверился, что герцог едва держит меч, сильным ударом сшиб с него шлем. Герцог зашатался, опустился на колени. Я боковым ударом вышиб стальное лезвие из его руки. Меч зазвенел и упал рядом, я ногой отшвырнул в сторону.

Я услышал ликующий крик Фриды, громовой рык Пса. Герцог упал на бок, я пинком развернул его на спину, кончик острого меча коснулся обнаженной шеи.