Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – сеньор

Они переглянулись, в глазах Зигфрида блеснул загадочный огонек. Он быстро опустил голову, ел все так же деловито, в запас, но лицо оставалось задумчивым.

Сигизмунд сказал просительно:

– Как поступим, сэр Ричард?

Я помолчал, Зигфрид промычал с набитым ртом:

– Я, к примеру, могу сопротивляться чему угодно, но только не искушению.

– Это ты о дочках Иволинны? – спросил я.

– Что мне дочки, – ответил Зигфрид. – Я ночь провел в богоугодных беседах с самой Иволинной, вот это женщина! Я говорю о шансе. Надо бы поддаться соблазну. А то вдруг не повторится?

Сигизмунд вертел головой, не понял, спросил в лоб:

– Так как поступим? Идем в замок?

– Зачем? – спросил я.

– Там же зло, – ответил Сигизмунд с недоумением. Оглянулся на Зигфрида, тот с задумчивым видом щупал шрам над час тому назад рассеченной бровью, поглядывал на меня вопросительно. – Или как мы насчет зла?

Я вспомнил, что паладин, завидя зло или несправедливость, тут же должен нагнуть голову, как бык перед красным, пару раз копнуть землю копытом и ринуться в бой за счастье и справедливость для всех, невзирая, как сказал дьявол, на веру, расу и партийную принадлежность.

– Да я такой паладин, – пробормотал я, – что могу и мимо… А то и вовсе налево.

Сигизмунд отпрянул, челюсть отвисла, а Зигфрид сказал понимающе:

– Во имя высших интересов?

– Да, – ответил я, – во имя еще более высших, чем высшие. Даже вышайших… Че останавливаться и кидать камнями в каждую собаку? Так никогда до цели не дойти.

Они молчали, смотрели почтительно, даже не пытаясь представить, какая цель у меня может быть, а мне стало стыдно, я же не Чубайсу лапшу на уши вешаю, а этим двум чистым душам, посопел, сказал сердито:

– А впрочем, почему нам в самом деле не остановиться на следующую ночевку в замке? Ехать недалеко… Но пока давайте допьем вино, что-то мне подсказывает…

– Что? – спросили они в один голос.

– Что недолго нам вот так сидеть и пить. Один же успел вскочить на коня и унесся в замок!

– Я это заметил, – буркнул Зигфрид. Лицо его ничуть не омрачилось. – Но вино уже все выпито.

Народ обходил наш стол стороной, благородные гулять изволят, но уже все знали о настоящей золотой монете, что дал господин старосте, а на эту монету можно купить несколько тысяч скота, выстроить несколько деревень или же всей деревней лет пять не работать, а все покупать у соседей.

Послышался конский топот, на площадку выметнулся все тот же мальчишка на коне.

– Из замка скачут! – прокричал он. – Пятеро!

Сигизмунд вскочил, задев край стола, но Зигфрид молниеносно подхватил кувшины. Сигизмунд покраснел и сел, виновато глядя на старших. Зигфрид опустил кувшины на середину стола, прямо взглянул мне в глаза.

– Как, сразу?

– Сперва поговорим, – ответил я и добавил: – За жисть.

Всадники показались в конце улицы, когда мы все трое, в доспехах и с обнаженными мечами, ждали, выбрав удобные позиции: Сигизмунд боком к дому с левой стороны, Зигфрид – с правой, а я с молотом в руке посреди улицы. Растопырив ноги на ширину плеч, вылитый ганфайтер, тупо и мрачно смотрел на эту пятерку. Как раз все пятеро стремя в стремя поместились на улице, едут медленно, задевая сапогами стены. На молот в моей руке смотрят с интересом, не без страха, скорее – с недоумением. Значит, еще не знают. Хорошо…

Когда между нами оставалось не больше десяти шагов, Сигизмунд и Зигфрид зашевелились, доспехи загремели, а я крепче стиснул рукоять молота и взглядом поймал грудь здоровяка, что ехал посредине.

Что-то в моем взгляде все-таки было, всадник разом натянул поводья, конь послушно остановился. Остальные четверо выдвинулись на шажок, но остановились тоже. Мы рассматривали друг друга внимательно. Что он видел, догадываюсь, а я смотрел в лицо типичного наемного солдата, прошедшего все мыслимые войны в пределах досягаемости, выжившего, отыскавшего тихое место и теперь уверенного, что круче его никто не встретится, он здесь любому сшибет рога, и отныне все бабы – его собственность, неважно кто из них замужем, а кто нет.

– Вы побили людей Цеппера, – произнес он хрипловатым мужественным голосом. – Я сразу хочу, чтобы все было ясно, верно? Цеппер – это конюший, у него свой небольшой отряд. Я же Шваргельд, и хотя побитые тоже наши люди, но я не стану очень уж взыскивать с вас, ребята.

Он скупо улыбнулся, давая понять, что на самом деле доволен, все-таки унизили и ослабили соперника за влияние при престарелом правителе, но в то же время должен принять какие-то меры, ведь и он, и Цеппер служат одному хозяину.

– Премного благодарны, – ответил я суховато. Он рассматривал меня оценивающим взглядом, на Сигизмунда и Зигфрида только взглянул, а с меня не сводит глаз. Они оба типичные рыцари, хорошие рыцари в добротных доспехах и с хорошими мечами, но я кажусь ему намного опаснее, не дурак. Или просто знает, чего ждать от таких, как Сигизмунд и Зигфрид, оба действуют по четким программам, а я иначе снаряжен, иначе стою, по-другому смотрю…

– И что же мне с вами делать? – сказал он задумчиво. – Я должен блюсти интересы сеньора и его людей…

Я закинул руку за голову, пусть этот Шваргельд еще раз оценит мой рост, длину рук и ширину плеч, медленно потащил из ножен длинный меч. В глазах Шваргельда интерес вспыхнул ярче, а его соратники возбужденно зашушукались. От меча шел пурпурный свет, и чем больше я вытаскивал, тем ярче блистал огонь. Я взял меч обеими руками, потом подумал, оставил в одной ладони, с легкостью повертел, чтобы видели мою чудовищную мощь, хотя на самом деле это меч так легок.

– Тех было шестеро, – напомнил я как можно равнодушнее.

– То были простые конюхи с оружием, – сказал Шваргельд пренебрежительно. – Но я вижу, у вас не простой меч.

– Мы сами не простые, – ответил я. – Ни единой царапины, верно? Никто даже пальца не прищемил. Я думаю, что в той канаве, куда сбросили ваших соратников, найдется место еще для пятерых.

Он смотрел изучающе, в лице нет страха, старый профи, к жизни и смерти относится философски, и когда снова заговорил, мы все трое поняли, что им движет вовсе не страх.

– А вообще куда путь держите?

– Да так, – ответил я, подпустив неопределенности в голосе, – дальше на юг.

– Зачем?

– Да посмотреть на богатые места, – ответил я. – Может быть, что-то да отыщется и для нас. Надоело спать на земле и укрываться небом.

Он бросил взгляд на Сигизмунда и Зигфрида, снова уставился на меня.

– Мне надоело, понятно. Но вы так молоды, а дурь так быстро не проходит.

Зигфрид довольно улыбнулся, его тоже зачислили в такие же молодые, как и нас с Сигизмундом, звучно крякнул и расправил плечи.