Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

— А если что пойдёт не так, — сказал помощник шерифа У. Мастерс, — я его просто пристрелю при попытке к бегству. А вы и агенты подтвердите, что так и было.

— Я согласна, — повторила миссис Соммерсон. — Второй вариант мне даже больше нравится. Пусть он и не убивал мою девочку, но он — не человек. Зверь, хуже зверя.

Чтобы подстраховать задницу отчаянного Билла, они консультировались с Сингером. Старый перец на полицейских протоколах собаку съел и анакондой закусил. И если Билл оформит все бумаги так, как велено, то его даже уволить не смогут. Как и доказать, что он знал, что агенты липовые.

— Спасибо, миссис Соммерсон. Иногда дух закона всё-таки должен быть сильнее буквы.

Не придёт. Уже полчаса прошло, а Мак говорит, что этот чёрт достаточно пунктуален.

Место выбирал именно он, Фотограф. Поводил их по городу изрядно с помощью эсэмэсок. Миссис Соммерсон несла в сумочке радиомаяк, остальные двигались за ней по сигналу. Двигались порознь, не пересекаясь друг с другом, хотя Мак сказал, что это почти не имеет значения. «Ему надо получить от неё деньги и вручить фотографию любой ценой, — заявил он задумчиво. — Остальное, думаю, вторично. Хотел бы я знать, причём здесь деньги».

Сэм был склонен согласиться с их бессмертным союзником. Ну нельзя же быть настолько наивным и считать, что мать побежит выкупать снимки тела её изуродованного ребёнка, не сообщив в полицию. Наверняка какой-то хитрый план, в который всё это встроено. Ещё настораживала цена. Всего-то пятьдесят баксов. Хотя, с другой стороны, нормальному человеку этакая пакость и даром не нужна. Странная цена.

Маклауду вся эта затея не нравилась, но толковых аргументов против у него не нашлось. Справедливости ради стоит отметить, что он и от собственной идеи был не в восторге. Хмурый и подозрительный, он зачем-то велел им, троим смертным, поддеть броники. Сэм возражал, ссылаясь на отсутствие последних, но Билл приволок кевларовые жилетки и возразить было больше нечего. Эх, надо было говорить, что подвижность важнее. Только потом Сэм сообразил, что Дин не сказал ни слова поперёк. Дин — ни слова. Молча взял броник и втряхнулся в него.

Нет, нет, Мак ничуть не похож на отца. Ничуть. Разве что какими-нибудь мелочами, вроде сизых после бритья щёк. Или чёртовой привычки ничего толком не объяснять.

Указания Фотографа привели их в какую-то забегаловку на окраине Либерти. Вечер был ранний, и завсегдатаи ещё не начали собираться. Мак вошёл первым, спросил пива и забился с кружкой в самый дальний угол. Минут через пять явилась миссис Соммерсон. Она заняла столик в самом центре маленького зала. Братья подтянулись ещё чуть позже, уселись под единственным окном. Билл остался на улице.

А мистера Куинна, дьявола с зеркальной фотокамерой, всё не было.

Он явился, когда миссис Соммерсон решительно отодвинула чашку с кофейной гущей и позвала официанта. Официант, благослови господь его лень, не спешил, и только поэтому никто не погиб. Маклауд оставил деньги просто на столике и двинулся на выход самой малой скоростью. Вот именно в этот момент высокая угловатая фигура и нарисовалась в дверях.

Мистера Куинна Мак описал довольно точно, хотя по нынешним временам он не выглядел настолько противно. Не грязный люмпен, а скорее, хипарь времён Вудстока. Разве что футляр с даже на вид дорогущей камерой выбивался из образа.

— Миссис Сом… — начал Фотограф, улыбаясь самым сердечным образом, и тут его взгляд упёрся в Маклауда.

Отступать Маку было некуда, и он явно растерялся. Зато мистер Куинн — нет.

Откуда он выхватил эту хрень на палочке, Сэм заметить не успел, хотя смотрел во все глаза. Лучше бы не смотрел, потому что полыхнуло как тысяча молний. Если это и была магниевая вспышка, как утверждал потом Мак, то для неё собрали магний из херовой кучи магниевых месторождений, если, конечно, эта дрянь где-то залегает.

Сказать, что Сэм ослеп — как-то слабо сказать. Ему словно глаза вырвали и содрали череп с мозгов. Кто-то орал, и вопли врезались в беззащитные извилины тысячей раскалённых буравчиков. Сэм не помнил, как они оттуда выбрались.

— Ты лежи, лежи. — Дин полил компресс успокаивающим (по словам аптекаря) настоем, и пахнущая травами жижа потекла, разумеется, в уши.

— Прекрати, тоже мне, доктор Хаус нашёлся, — буркнул Сэм, отмахиваясь наугад. — Я уже в луже валяюсь.

Ему, конечно, досталось больше всех, но это же не повод лить в уши всякое дерьмо.

Дин успел зажмуриться, а Мак вообще герой: перевернул миссис Соммерсон вместе со стулом и упал сверху. Сквозь сомкнутые веки тоже достало. Глаза Дина вызывали ассоциации с кроликом-альбиносом и слезились, но до младшего ему было далеко. Во всяком случае, он довёл Детку до знакомого склада и ни в кого не врезался. Мак швырнул ему ключи и велел в мотель даже носа не совать. Сам он остался провожать миссис Соммерсон. И снова Дин беспрекословно послушался.

— У тебя из глаз кровь шла, — хмуро сказал Дин. — Я тебя потом в больничку загоню.

— Иди ты куда подальше. И прекрати разводить сырость, а то на элитном складе заведётся плесень. Маку убытки.

Скрипнул, прогибаясь под весом Дина, кабинетный диванчик. Боку сделалось тепло, а беспросветная сырая тьма перестала занимать всю вселенную.

— Что-то он долгонько провожает, а? — в голосе Дина чувствовалась многозначительная ухмылка. — Билл говорил, что дамочка в разводе уже год…

— Лучше бы вместо долбаных броников мы понацепляли чёрные очки. — Сэм не хотел говорить об этом. С той самой ночи, когда его разбудили стучащие по лицу капли крови Джессики. Нет, он не ненавидел тех, кто занимается любовью, просто не хотел на эту тему. — Билл отзвонился?

— Да. — Дин, разумеется, всё понимал. — Он утверждает, что никого не видел. Ты понимаешь, Сэмми, он не видел, ни как этот хмырь подходил к забегаловке, ни как уматывал. Не могу понять, что это за существо…

— Можно подумать, ты понимаешь, кто такой Маклауд.

Краткую лекцию на тему «Бессмертие и практические аспекты его применения» Мак им прочёл, но у Сэма осталось больше вопросов, чем было до лекции.

— Мне насрать, если честно, — сказал Дин. — Он тоже охотник, как и мы. Просто у него другие чудовища. И знаешь, Сэмми… Наши как-то проще.

— Почему? — Сэм был искренне удивлён. Не столько выводами, сколько интонациями старшего брата.

— Потому что сразу видно — вот чудовище, оно убивает людей. Зубы, когти, прах могильный. А у Мака… Я так понял, что главное его чудовище — это время. Оно перемалывает, а он смотрит. Иногда перемалывает друзей, делая из них чудовищ, а чаще просто перемалывает. И все четыреста лет ему не пофиг, Сэмми. Ему не пофиг.

Заслонить от пули, от вспышки, вступиться за случайного первого встречного, воевать ради справедливости, винить себя за невмешательство, даже если чёрт ногу сломит во всей этой каше… Четыреста лет!