Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

— Отрубила? — хрипло спросила она.

— Кого? — не понял Дункан.

— Почти, — ответил более понятливый Митос. — Трахея и позвоночник в щепки, а вот мышцы слева немного недопилила. Но ничего, не воскрес.

Аманда с облегчением откинулась обратно. И, между прочим, не на землю, а на что-то мягкое. Куртка Дункана, что ли? Она закрыла глаза, пару минут подумала, потом рывком села и настороженно огляделась. Они всё ещё находились в том подвале, куда её притащил маньяк. Всё вокруг было залито кровью, но никакие органы на каменном полу больше не валялись. Может, ей померещилось в бреду?

— А где… эээ… все? — осторожно уточнила она.

— Покидали обратно, — ухмыльнулся Митос.

— Я надеюсь, ты издеваешься?

— Нет, — еще шире расплылся в улыбке тот.

Аманде очень сильно захотелось снова потерять сознание, но для бессмертного единственный способ достичь этого по заказу — снова умереть, а это уж как-то явно чересчур. Она просто полежит тут немного с закрытыми глазами и постарается себя убедить, что не слышала ответа этого паршивца.

— Митос, — возмущенно прошипел Дункан, — ну имей совесть!

— А что? Новые органы будут намного дольше вырастать, чем старые обратно приживутся. Я же порадовать ее хотел.

— Убью, — мрачно пообещала Аманда, не открывая глаз. — Вот встану и убью.

— Ну, допустим, в ближайшую неделю не особо встанешь, — философски заметил Митос. — А потом и не факт еще, что догонишь.

— А ты откуда знаешь, что неделю не встанет? — удивился Дункан.

— Богатый и разносторонний жизненный опыт, — как ни в чем не бывало парировал тот.

— Как вы меня нашли?

— Жучок, — лаконично ответил Митос.

— На моей пижаме? — Аманда от возмущения даже открыла глаза.

— На твоем всем. На латексном костюме кошки тоже.

— Митос, я тебя точно убью! Когда-нибудь. — Аманда попыталась встать, и ей почти удалось: Дункан вовремя подхватил. — А мне слабо было сказать? Чтобы я тут не думала, что меня заживо расчленят, а вы меня не найдете?

— А вдруг ты бы решила его снять? Нет, так надежнее, — заверил ее Митос, поддерживая с другой стороны.

— Точно убью, — со стоном заключила Аманда, и троица поковыляла к машине.

Уже с ногами умостившись на заднем сиденье, Аманда с чувством заявила:

— Чтобы я еще хоть раз полезла помогать ФБР?! Ни за что!

— Зато этот псих больше никого не убьет, — попытался утешить ее Дункан. — Ты сегодня спасла кого-то, кто мог оказаться на твоем месте и точно умереть.

— Сам теперь играй в героя, — огрызнулась Аманда. — Мне уже хватило.

— Передумает, — уверенно заявил Митос после непродолжительного молчания. — Отлежится, пройдет время, станет скучно и снова куда-нибудь полезет.

— Я все слышу.

— Знаю, но тебе даже руку поднять тяжело, чтобы меня по голове треснуть, — ухмыльнулся Митос.

Аманда только возмущенно фыркнула, но протестовать не стала.

— Вы оба несерьезные и несознательные! — Дункан поочередно осуждающе посмотрел на обоих. — Я вообще не понимаю, как вы дожили до своих лет.

— Ничего, разменяешь первую тысячу, может, и сам перевоспитаешься, — предположил Митос.

— Не дождешься.

— Ну а вдруг? — лукаво донеслось с заднего сиденья.

— И с кем я связался? — привычно простонал Дункан.

Ответом ему было только синхронное хмыканье.

На рассвете Митос стоял у залива, любуясь бликами восходящего солнца на воде. Аманда осталась у Дункана, а сам Митос, вместо того чтобы тоже отправиться отсыпаться, сначала долго ездил кругами, а потом понял, что почти доехал до океана, и уже прицельно отправился к берегу.

Как ни странно, но археологи не ошиблись. Это действительно был фараон Нармер, вернее, современные историки знали его под этим именем. С Нармером они не были ни друзьями, ни даже приятелями, Митос просто некоторое время жил в Мемфисе тех лет, иногда бывал при дворе. Тогда фараон еще не стал бессмертным, и не было никакого повода сводить более близкое знакомство. А к моменту его смерти Митос давно уже уехал.

Древнейший вздохнул. Старинные обряды захоронения часто играли такую злую шутку с бессмертными. После первой смерти тело медленнее восстанавливается, а если за это время успеют качественно выпотрошить, то можно вообще не очнуться — по крайней мере, пока не изменятся условия содержания тела. И, в общем-то, это даже не самый худший вариант. Прийти в себя в намертво заколоченном и глубоко закопанном мраморном гробу куда неприятнее и болезненнее.

Но все равно фараону чудовищно не повезло. А ведь вроде был неплохим мужиком — пять тысяч лет назад. Но в современном мире ему места не было. Просидев три дня за переводом его воззвания к богам, Митос так и не пришел к однозначному выводу, чего именно желал добиться этими жертвами древний фараон. То ли вернуться назад во времени, то ли воскресить свою возлюбленную жену Нейтхотеп. А может, даже их сына. Который, кстати, совершенно точно был не его ребенком. Но это все было уже совершенно не важно.

Митоса не покидало легкое чувство разочарования, приходившее каждый раз со смертью его современников. Оставаться единственным древнейшим все же нелегкая ноша. Хорошо, что есть хотя бы Дункан. Митос криво ухмыльнулся и вернулся в машину. Когда-то давно он развлекал себя дружбой с людьми, но с молодыми бессмертными это оказалось намного увлекательнее.

— Так я пойду за аквалангом, — уныло сказал Хуго Янссон и шмыгнул внушительным носом.

Дункан Маклауд, чей тоже немаленький, но куда там до Янссонского, нос был прикрыт мокрым платком, отрицательно покачал головой.

В засолочном цеху самой большой в Швеции фабрики по производству сюрстрёмминга стояла оглушительная вонь. Пожалуй, эту фабрику на восточном побережье можно было смело считать самой крупной во всём мире, поскольку кому, кроме шведов, эта гадость ещё нужна? Селёдка эта мерзкая. Маклауд подозревал, что шведы её едят тоже чисто из принципа и ради национального самосознания, но подозрения держал при себе. Всё-таки за четыреста лет можно обучиться основам дипломатии и поведения в обществе, даже если речь о вонючей селёдке.

Хотя нет, по крайней мере, один человек, не рождённый под сенью шведского флага, среди яростных поклонников квашеной рыбы числился. К сожалению.

— Ладно Фиц, ему ужраться, что мне чихнуть, — прогудел из-под платка Маклауд, всё-таки не удержавшись в рамках дипломатии, — но ты-то куда смотрел?

Двухметровый, тощий как жердь Хуго виновато потупился и беспомощно развёл руками.

Ему мокрый платок, а равно и другие респираторы, был не нужен. Хуго состоял при сюрстрёмминге спокон веку, пропитался рыбно-кислым амбре насквозь и вне фабричных стен выступал указанного амбре источником. Ходили слухи, что именно Хуго во времена короля Густава первым вызвался с голодухи попробовать забродившую селёдку, потому что Бессмертному в любом случае ничего не сделается. Сам Янссон эту байку не подтверждал, но и не опровергал. Только загадочно покачивал носом-румпелем.