Коллектив авторов - На своей земле

Ведьмак и краснолюд встали спина к спине, готовые отразить любой удар.

Илария сморщила острый нос, дернула выщипанной черненой бровью и указала пальцем на Золтана.

— Откуда здесь это? — спросила Илария тоном, в котором легко читалось «лучше бы посреди галереи кучу навоза вывалили».

Обращалась она явно не к де Ранкуру, тот заслуживал обращение по имени, дворянин как-никак. Богач, не ведьмак, не наемник. Сам же Серж чему-то довольно ухмылялся про себя и оглядывался по сторонам.

— Нас окружили, — от ведьмака невозможно скрыть чье-либо присутствие. — Еще трое. Я вам искренне советую не пытаться играть в прятки. Лучше опустите оружие. Мне не нужны лишние трупы, думаю, вам тоже.

Судя по тому, как перекосило наемников при виде мертвого оборотня, они его явно в первый раз видели. И в глазах их мелькало отвращение. Отвращение и испуг. А испуг и неуверенность противника — лучшие союзники, когда приходится играть на чужом поле по чужим правилам.

— Ах да, это же легендарный Мясник из Блавикена, — зато один из кондотьеров, сопровождавших Иларию, при виде трупа даже не поморщился. Он вальяжно чистил луковицу широким ножом и не скрывал своих намерений. Намерения его были просты — всадить этот самый нож сначала в ведьмака, а затем и в Золтана.

Луковица, остро пахнущая, так странно выглядела здесь, в полутьме среди гобеленов, картин и статуй.

— Рожа-то знакомая, — Золтан повернул голову, чтобы хоть краем глаза глянуть на поджарого мужчину с напомаженными короткими волосами и крупной золотой серьгой-кольцом в ухе. Со шрамом в пол-лица и повязкой, прикрывающей левый глаз. — Не ты ли тот самый Сальвадор Коронель, который, как говорят, сдриснул с поля боя и подставил Вольную Компанию, к которой тогда прибился?

— Как говорят? Да ты у меня, я смотрю, знаменит на весь Третогор!

Геральт невольно подумал, что Илария, возможно, свиданиями с де Ранкуром не ограничивается, уж очень фамильярным было ее обращение к кондотьеру.

Сальвадор Коронель действительно успел снискать себе славу в самых широких кругах. В борделях и придорожных тавернах личность авантюриста обсуждали с пылом и жаром. А Вольные Кондотьеры жаждали личной встречи, дабы посчитаться с тем, кто опорочил их честь, и, самое главное, способствовал существенному снижению расценок на услуги наемников. Кому нужны бойцы, которые в любой момент могут переметнуться к противнику, если тот заплатит больше или просто пообещает милость? Говорят, сама Джулия Абатемарко по прозванию Сладкая Ветреница обещала лично отрезать Сальвадору Коронелю яички и прибить ко лбу. Чтобы другим неповадно было повторять сомнительные подвиги, бросающие тень на репутацию Вольной Компании. Причем Адам Пангратт, также известный как «Адью» Пангратт, бросил вызов своей соратнице и заодно сопернице, пообещав, что доберется до Коронеля первым.

— За деньги убивать легко, а вот умирать не очень хочется. Иначе, зачем мне тогда деньги? — луковая шелуха упала к ногам Сальвадора. Он смахнул набежавшую на глаза слезу. — Вы же видите, как я сожалею? А теперь скажите, кто же вас послал? Возомнивший себя хозяином Третогора Дийкстра, жирный ублюдок? Или его любовница Филиппа Эйльхарт, сука-чародейка?

— Коронель! — рявкнула Илария. — Закрой рот!

— Тебе не кажется, Геральт, что мы вляпались в какое-то очередное околополитическое дерьмо? — Золтан со свойственной ему прямотой озвучил мысли Геральта самым наилучшим образом.

— Мне кажется, это околополитическое дерьмо каким-то образом само к нам липнет. Господин де Ранкур! — Геральт указал кончиком меча на ценителя изящных искусств. — Вы не самым честным способом обыграли моего друга в кости. Верните нам статуэтку, и мы уйдем без шума и лишних жертв. Обещаю. Как ведьмак Геральт из Ривии. Как Мясник из Блавикена. Ваши игры, что половые, что политические нас не интересуют.

— Говорит нам известный потрахун чародеек. Так кто же тебе поверит? — Сальвадор надкусил луковицу, сморщился и отбросил ее в сторону. Луковица покатилась и ударилась о постамент, на котором печалилась статуя эльфской девы. Золтан невольно обернулся на этот звук, но Геральта такими примитивными приемами не обманешь.

— Ах ты ж!.. — Золтан не успел крикнуть все, что хотел. Пока Коронель отвлекал ведьмака, Илария активировала один из своих амулетов.

«Странно, — Геральт среагировал мгновенно, прикрыв Знаком Квен и себя, и стоящего рядом Золтана. — Зачем ей, дворянке, магические амулеты, причем редкие и не дешевые. И это помимо охраны…»

Вспышка, крики, взрыв — и ударной волной заклинания, отброшенного Знаком Квен, покровителя искусств Сержа де Ранкура отбросило в сторону. Пролетел он недалеко, врезавшись спиной в бюст маршала Раупенека. Бюст пошатнулся и завалился на бюст королевы Ядвиги-Катеринии. Ядвига, однако, так и осталась стоять, символизируя собой прочность трона и реданской государственности в целом.

Часть стены, хорошо, что не несущей, обрушилась: из дверного проема вывалилось несколько кирпичей, а вместе с ними и толстый слой декоративной штукатурки. С резким стуком на паркет упали несколько кусочков смальты. Взрывная волна потревожила даже мозаику, украшавшую потолок и своды.

— Ведьмак, выродок проклятый, — процедил Коронель, сунул кинжал в ременную петлю на поясе и потянулся к рукояти меча в ножнах. Один из охранников Иларии выстрелил из арбалета, но болт напоролся на защитный барьер. Это Йеннифэр может сколько угодно презрительно высказываться о достаточно грубых и примитивных ведьмачьих знаках, но Геральту они жизнь неоднократно спасали. Опять же, ведьмаку не над колбами корпеть в попытке понять устройство этого мира. Ему нужно выживать — и побеждать. Желательно, в кратчайшие сроки и без последствий.

— Ядвига-то! — восхитился Золтан. — Стоит! Как есть стоит! Ой, сильна мать!

— Отдайте статуэтку! — бесконечно прикрываться Знаком не получится, поэтому Геральт предпринял последнюю попытку договориться по-хорошему. — Разойдемся мирно! Мы вас не видели, вы нас не знаете.

Убийство дворянки и ее подручных в планы ведьмака не входило. Опять же, проблем с Сигизмундом Дийкстрой, главой местного преступного мира и по совместительству — реданской разведки, не оберешься. А тут еще важный хер, то есть важный Серж, который тюфяком валяется в углу. И все бы ничего, Сигизмунд Дийкстра Геральту импонировал хотя бы своими принципами и патриотизмом. Безродный ведьмак подобную преданность собственной стране уважал. Однако кислая рожа главы реданской разведки кого угодно до несварения доведет — а в том, что рожу он скорчит кислую, ведьмак даже не сомневался. Дийкстра мог быть до зубовного скрежета занудным и одновременно глумливым, когда с ленцой без особого труда доказывал свою правоту и указывал на недостойное поведение Геральта из Ривии, за которым, как обычно, по тракту волочились только проблемы.