Коллектив авторов - Бесконечная история

В юности Алваро считал сорокалетних мужчин совершеннейшими стариками, собирался погибнуть на поле боя, закрыв собой какого-нибудь генерала. Теперь он Первый маршал Талига, ему за сорок, а по сути он все такой же, каким был в Лаик. Только умирать не хочется. Совершенно. По крайней мере, не так…

Наверное, некие мистические силы все же смилостивились над ним, потому что некоторый отрезок времени вдруг куда-то делся, а в комнате заметно потемнело. Догорели свечи, теперь кабинет освещал лишь алый свет камина.

Куда-то делся Иниго, и это настораживало. Разумеется, Алваро доверял слугам, это были проверенные люди, готовые ради него буквально на все. Кэналлийцы не предают, не ему ли быть в том абсолютно уверенным? Однако скользкая холодная змея сомнения уже свернулась где-то под сердцем. Сердцем, стучащим уже не столь ровно и четко, как всего несколько мгновений назад.

Алваро постарался выровнять дыхание. Ему нельзя паниковать: учащенное сердцебиение может вызвать грудной спазм. Точно так же нельзя позволить ему утихнуть.

Вдох-выдох. Два удара. Потом снова медленный вдох и вновь выдох. Какое-то время Алваро занимался лишь тем, что считал и фиксировал собственное плачевное состояние. Отец настаивал, чтобы он занимался медициной, специально для обучения маркиза Алвасете из Багряных Земель был выписан Рашид-ар-Заррах, знаменитейший лекарь, и сколь же печально, что Алваро и вполовину не овладел всеми его знаниями. Как бы пригодились они теперь…

Некто коснулся его волос. Прикосновение было почти иллюзорным, сродни легкому ветерку, но Алваро вздрогнул бы, если б смог. Он скосил глаза и, наконец, увидел Иниго. Слуга спал… или же был убит? Возможно, тоже отравлен?

Неужели он снова проиграл, теперь уже бесповоротно?!

В груди комом встали досада и отчаянная тоска. Он не привык воевать с женщинами, вот и терпит поражение за поражением, но как же хочется приструнить эту белокурую тварь, не отдать ей на поругание страну, которую он защищал кровью и всеми силами столько лет.

— Не бойся, — голос, едва коснувшийся слуха, тоже казался не принадлежащим этому миру, но был приятен.

Он и не боялся — за себя никогда. Только за других, родичей или друзей, за неоконченные дела, за свою Кэналлоа. Он улыбнулся бы ей, если бы смог.

Вероятно, так и уходят в Лабиринт — следом за прекрасной Сестрой Смерти. И показалось ли ему или нет, но комната наполнилась тонким ароматом лилий?

Алваро не мог повернуться, она сама наклонилась к нему и заглянула в глаза: стройная, гибкая, невысокая, очень простая, родная даже, и вместе с тем величественная и неприступная. Черноволосая, но с глазами святой Октавии, той самой девочки в окошке, которую ищут все мужчины рода Алва, начиная с Рамиро. Он тоже искал, пока не женился на Долорес, и ни разу не пожалел об утерянной мечте. Каждому свое. Если бы от него зависело хоть что-то, он остался бы здесь. Душу Леворукому заложил бы, лишь бы снова увидеть жену и отпрысков. В сравнении с этим желанием даже Талиг казался не столь важен.

Сестра Смерти грустно улыбнулась и погладила его по щеке. И сказала то, ради чего Алваро был готов буквально на все:

— Рано.

А потом его сердце совершило какой-то невозможный кульбит и оборвалось, ухнуло вниз в бесконечность. Последнее, что он еще смог почувствовать, были руки мгновенно пробудившегося и подхватившего его Иниго. В ушах же некоторое время звенели ее последние слова, почти неосознанные, в которые он сейчас точно не смел поверить:

— У тебя родится четвертый сын.

Оллария находилась в смятении. Его Величество Франциск Второй умер, не прожив и года после своего сорокалетия, столь же внезапно, как его отец и брат: Карл Третий и принц Карл. Злые языки из ызаргов, поголовно ставших называть себя Людьми Чести, тотчас вспомнили о том, что Олларам был предсказан лишь один круг. Однако до конца этого круга было далеко.

— Династия не прервалась! — заявила королева во всеуслышание.

Двухлетний Фердинанд Оллар улыбался пришедшим взглянуть на него придворным и не догадывался, что стал королем.

Что случилось с Первым маршалом, осталось невыясненным. Особняк Кэналлийских Воронов перешел на осадное положение. Гонцов и вестовых не принимали, от кого бы те ни были. Слуги упорно молчали и, вероятно, не выдали бы, что случилось с их соберано, даже под пытками.

Слухи ходили самые невероятные, начиная с того, что Алва отравил короля, а потом то ли покончил с собой, то ли бежал в Кэналлоа, и заканчивая заговором «навозников» против Ее Величества и Людей Чести. Разговоры о том, что создавшееся положение, прежде всего, выгодно самой Алисе, тоже звучали, но тихо: полушепотом.

Алваро о происходящем в Олларии поинтересовался тотчас, как сумел открыть глаза и продиктовать быстрое письмо для Долорес. Правда, дольше, чем на четверть часа, его не хватило. Смерть привела за собой тяжелейшую болезнь и не собиралась отступать без боя, но самое страшное все же он пережил.

Страна разделилась на два лагеря, но никогда ранее партия королевы не была столь сильна. В незамедлительно созванный регентский совет вошли лишь те, кого Ее Величество хотела видеть. Казалось, она ждала лишь случая, чтобы окончательно сокрушить своих врагов, однако, несмотря ни на какие провокации, те не давали ровным счетом ни малейшего повода.

Ноймаринены, Савиньяки, все те, кто поддерживал еще Карла Третьего Оллара, словно исчезли. Затаились и медленно собирали силы, не гнушаясь в том числе поддержкой «навозников» и всех тех, кому отказала от двора новоявленная регентша. На трон они прочили Георга Оллара, почти семидесятилетнего старика, бездетного, никак не угрожающего будущему правлению Фердинанда, но неминуемо отстранившего бы от власти вдовствующую королеву-мать. Алису это не устраивало.

Для слишком медленно приходящего в себя Алваро события разворачивались не просто стремительно, а неслись вперед со скоростью Дикой охоты. Неисчислимое число раз он звал слугу с намерением отправить письмо Диомиду, и столько же раз послания летели в камин. Союзники объединялись вокруг Георга, им вовсе не нужен был доходяга для украшения своих рядов.

Единственным, кого он позвал, когда уже смог подняться, был Арно. Родич прибыл под покровом ночи и проник в особняк по подземному ходу — одному из известных графам Савиньяк. Алваро одновременно ждал и боялся этой встречи. Он готовился к упрекам, а нарвался на поистине бергерские объятия и едва не вскрикнул, когда затрещали ребра.

— Ты ж вроде не из Торки, — укорил он, незаметно переводя дух.

— Извини, мы тебя почти похоронили.

Алваро усмехнулся и покачал головой:

— Как Долорес?