Коллектив авторов - Бесконечная история

Да, но вот что делать с этой щедростью? Зачем инсектоиду, торговцу подержанной техникой, гуманоидная танцовщица? «Продам, — подумал Уотто. — Куда-нибудь подальше от Мос-Эспа продам, чтобы хозяйку не обидеть». В Мос-Айсли полно гуманоидов, какой-нибудь хомо с радостью купит себе наложницу. Решено. Тем временем управитель, старый жирный тви'лекк, подвел к Уотто человечку, до самых глаз укутанную в полупрозрачное покрывало. Под узорным синверским шелком было видно, что в одной руке она тащит объемную сумку, а в другой…

— Это что? — с ужасом спросил Уотто.

— Это?

— Да. Вот это что такое?

— Это ее детеныш, — сказал управитель. — Моя госпожа дарит тебе его на удачу.

Уотто от досады подпрыгнул и завис, работая крыльями. Это была распространенная среди пилотов и караванщиков примета — мол, если кто-то у тебя выигрывает, то надо ему дать что-то в подарок, чтобы его удача коснулась и тебя.

Детеныш, замотанный в серо-коричневые тряпки, цеплялся лапкой за руку в браслетах и исподлобья смотрел на Уотто серо-голубыми гляделками. Пристально так таращился, не моргал даже. Вроде уже сознательный, у хомо молодь медленнее растет, чем у тойдарианцев, но этот вроде уже сам ходит, должен сам жрать и что-то соображать. Сгодится хоть пыль вытирать и дверь в лавку открывать перед клиентами.

Вздохнув полным хоботком, Уотто приложил верхнюю лапу к груди и закивал головой. Тви'лекк кивнул в ответ и ушел, оставив Уотто наедине с нежданным приобретением.

— Иди за мной, — буркнул счастливый собственник на общем языке.

Приобретение оказалось… полезным. Танцовщица, оказывается, умела не только танцевать. Она умела чинить всякие мелочи, вести бухгалтерию, наводить порядок и знала не только общегалактический язык. Уотто приставил ее следить за лавкой в свое отсутствие и пригрозил, что прибьет ее детеныша, если тот будет шуметь и путаться под ногами. Уотто рассчитывал, что слух о его удаче разойдется, и в лавку будут заходить, чтобы поглазеть на его выигрыш — так-то хаттовских танцовщиц можно увидеть только издалека, закутанных в покрывала. Это в домах при хозяевах тви'лечки и человечки ходят в прозрачных разрезных юбках и узорных украшениях, которые закрывают их грудные выросты и клоаки между нижними конечностями. Уотто, к слову, всегда считал гуманоидов с их двумя клоаками странным капризом природы. Вот у инсектоидов клоака одна, и это удобно. Инсектоиды и одежду не носят, хитин — лучшая одежда на все сезоны. А у гуманоидов одежда танцовщиц привлекает самцов, на это Уотто и рассчитывал.

Но рабыня вместо блестящих штучек для привлечения самцов надела на себя длинное темное платье, как простая горожанка, волосы зачесала в гладкий пучок и сделала вид, что не понимает, чего от нее хочет Уотто. Ее детеныш куда-то забился, и Уотто вспомнил про него задним числом — а можно ведь было пригрозить, что если рабыня не будет слушаться приказов, то Уотто что-нибудь с ним сделает. Но как-то не сообразил.

Пока Уотто узнавал цены на рабов-гуманоидов и какой нынче на них спрос в Мос-Айсли, прошла декада. Он подсчитал выручку и удивился — в полтора раза больше, чем обычно, а ведь никаких особо выгодных сделок не было. Он посмотрел приходную книгу. Много мелких сделок. Очень много. На детали и агрегаты, которых он не помнил, а значит, их продала новая рабыня. Уотто пролистал папки датапада и увидел частично заполненный каталог запчастей с указаниями, где находится каждая учтенная деталь. Он сам этого точно не делал.

Подумав, Уотто влетел в первый склад и завис у двери. Танцовщица сидела среди коробок и что-то раскладывала в кучки.

— Что ты тут делаешь? — спросил Уотто.

— Сортирую запчасти, — спокойно ответила человечка.

Уотто оглядел склад — половину полок занимали аккуратно разложенные детали и коробки с мелочью, при каждой приклеена табличка с маркировкой. Уотто давным-давно собирался это сделать, но все лапы не доходили. На другой половине полки были завалены как попало. Уотто почесал под подбородком. «Ишь ты, порядок наводит, — сказал внутренний голос. — Прибыль, опять же…» Краем глаза Уотто засек какое-то шевеление. Среди коробок сидел детеныш и увлеченно что-то крутил универсальной отверткой.

— Эй, ты что делаешь?

Детеныш оторвался от своего занятия и уставился на хозяина.

— Чиню, — сказал он тоненьким голоском. — Вот тут контакт сгорел, а я заменил.

Он поставил на пол то, что держал в руках, и нажал грязным пальцем на переключатель.

Давно и безнадежно неисправный мини-дроид-роборемонтник зашуршал, распрямился и замер, требуя приказаний. Детеныш набрал на пульте команду, и дроид принялся копаться в потрохах крупного дроида серии A, который тоже давным-давно валялся мертвым грузом.

В голове Уотто защелкал калькулятор: мини-ремонтник из новой серии, с заводским браком, Уотто его купил на вес. Исправный можно хорошо продать. А этого А4 с руками оторвут в мастерских при космодроме, а то ведь и прилетевшему из Галактики простофиле можно толкнуть, астродроиды тут ценность. Прикинув чистую выгоду и приплюсовав к ней примерную сумму прибавки в прибыли от лавки, Уотто повеселел. Продав рабыню, он мог, конечно, получить неплохие деньги, но это же на один раз. А если приставить этих двоих к делу, да самому взяться за закупки…

— Как тебя зовут? — спросил Уотто у танцовщицы.

— Шми Скайуокер, — ответила она.

— А тебя?

Детеныш склонил голову набок, внимательно разглядывая Уотто, и ответил серьезно, как взрослый:

— Я — Анакин. Анакин Скайуокер.

fandom Star Wars 2015

Люку Скайуокеру сны обычно не снятся. Так — чушь разноцветная, утром и не вспомнить. Иногда планеты, на которых был. И никогда, никогда после Эндора ему не снился Беспин.

Лорд Вейдер стоит перед ним. Черная маска, черный доспех. Только меч выключен. А он сам — спиной к тому штырю, и ветер свищет вокруг.

— Отец? — спрашивает Люк нерешительно. — Почему ты такой, почему мы здесь?.. Что это значит?

— Слушай меня, — говорит Вейдер и шагает к нему. Люк вжимается в штырь, непроизвольно, хоть и знает, что… Нет, так нельзя. Он никогда не видел отца после Эндора, и тратить чудо на страх — глупо.

Люк закусывает губу и подается навстречу к отцу. Улыбается в маску.

Ты поверишь ли, что я скучал? Я совсем не знаю тебя, но я так…

Вейдер обнимает его. Люк прижимается щекой к пластине доспеха и закрывает глаза. Чувствует тяжесть руки отца на волосах.

— Слушай меня, — говорит Вейдер негромко. — Помешай сестре назвать сына моим именем. И сам не вздумай.

Люк фыркает.

— Ты не представляешь, как до этого далеко!

— Неважно. Помешай. Не вздумай сам. Это очень важно, сын.