Коллектив авторов - Бесконечная история

С одной стороны аллеи в ряду деревьев был пробел — что-то вроде небольшого лужка или полянки, заполненной туманом.

— Смотри, что там? — Катя шагнула вперёд. Рука брата вцепилась в её пальто.

— Не ходи!

— Да я только гляну — и обратно, — Катя разжала Митькины пальцы и подошла к лужку поближе. Брат остался на аллее.

Сойдя с дороги, она сделала два шага, споткнулась и чуть не налетела на камень — высокий, черный. На нём была какая-то надпись. Как в сказке, успела подумать Катя, но тут она увидела слова. Попятилась, опять споткнулась и упала прямо на кучу листьев, вскочила, подобрала сумку и бросилась к аллее.

«И жизни ея было тридцать лет и пять месяцев», — белые слова на чёрном фоне стояли перед глазами. «Могила. Я нашла могилу, — Катя в панике задохнулась, зажмурилась, а затем широко открыла глаза. — Я не боюсь, совсем не боюсь. Не страшно. Подумаешь, могила. Митьке только не говорить».

Она помотала головой и огляделась. Брата на аллее не было. Катя бросилась в одну сторону, в другую — никого. В куче листьев лежала вечно съезжающая Митькина шапка.

— Митя! Митя, ты где?! Мелкий!

Сколько времени Катя бегала взад-вперёд по аллее с шапкой в руках и кричала, вспомнить она потом не смогла. Она упала на колени в кучу листьев, не обращая внимания на испачканное пальто, и заплакала. Сорванное горло болело.

Туман потихоньку начал рассеиваться. Из-за чёрных влажных стволов проглянул луг, заросший высокой, в катин рост, травой. Она была сухой, желтой и слегка покачивалась под ветром. С другой стороны выступили кусты. Затем появились звуки: шум моторов, гудки машин, чириканье воробьев. От шоссе долетал противный запах выхлопных газов. Катя изумлённо смотрела и не верила глазам: кусты теперь стояли узкой полоской, еле прикрывая синюю сетку в хлопьях отставшей краски. Девочка повернула голову. За стволами дубовой аллеи и высокой травой местность постепенно поднималась вверх. Там, на небольшом холме теперь, когда туман почти совсем разошёлся, были видны остатки какого-то строения с провалившейся крышей. Стена с одной стороны осыпалась. Деревья обступали развалины, словно сжимая кольцо. Почему-то эта картина врезалась в память. А следующие часы остались в сознании Кати какими-то разрозненными фрагментами.

Вот она, сжимая митину шапку, вылезает через дыру на асфальтовую дорожку. Волосы цепляются за сетку, на пальто — синие ошмётки отставшей краски. Рыдая в голос, врывается в квартиру и пытается объяснить бабушке, в чем дело. Вот бабушка звонит отцу на работу. Вот они вместе с соседями бродят по территории бывшего интерната, зовут Митю. В отдалении стоит машина, около неё милиционер говорит по рации. Вот мамины побелевшие пальцы на синей решетке. Сил на слёзы и горе уже нет, на смену им пришло отупение. Как больно смотреть на родителей. Вот…

Митю нашли, когда темнота уже несколько часов как опустилась на город. Все уже отчаялись, а он, оказывается, сидел под кривым клёном в углу ограды и смотрел в просвет между домами на шоссе. Машины возникали на дороге пятном света и шума и пропадали в темноте. Брат даже не повернул головы, когда Катя, разрыдавшись, начала его трясти. Отец, оттолкнув её, схватил сына на руки и тоже заплакал. Митя молчал. Только когда прибежала мама, он перестал переводить слишком спокойный взгляд с одного предмета или человека на другой и прижался к ней, обхватив руками за шею. Мама несла его до дома как, бывало, носила совсем маленького. Катя шла за ней и видела, что по лицу Мити катятся слёзы.

На следующий день дети в школу не пошли. У Кати болело горло, а Митя полночи просидел у мамы на руках.

Катя открыла глаза. Она лежала, силясь понять, почему плакала во сне. Она помнила, что потеряла брата, но он же нашёлся? Повернув голову на подушке, она смотрела, как по стеклу барабанят капли мелкого осеннего дождя.

— Ты кто?

Катя вздрогнула от неожиданности. Рядом с постелью стоял Митя, уставившись на неё в упор. С удивлением Катя отметила, что пижама, из которой он почти вырос, стала ему длинна.

— Мить, ты чего? — оторопело спросила она. — Температура? С кровати упал? Сестру не узнаёшь…

Для уверенности Катя хотела пощупать ему лоб, как это делала мама, но брат увернулся.

— У меня нет сестры, — отрезал он. — Брата тоже нет. Я у мамы один, поняла?

— Ничего я не поняла, — теперь Катя окончательно проснулась, и вчерашние горе и растерянность сменились злостью на брата. — Ты совсем чокнулся, мелкий. Куда ты вчера от меня сбежал?

— Я от тебя не сбегал, дура. Это ты ко мне полезла, когда я под деревом сидел.

— Я полезла? Полезла?! Да мы чуть все с ума не сошли, пока тебя искали!

— Ты… — мелкий словно выплёвывал слова сквозь зубы по одному. — Мне. Не. Сестра. Это. Только. Моя. Мама.

Катя недоуменно посмотрела на него, пытаясь найти объяснение. Может он и вправду с кровати упал и головой ударился? Потом помотала головой и покрутила пальцем у виска. Такой придури у мелкого она ещё не видала.

Митя вышел, не удостоив сестру и взглядом. Катя фыркнула и потянула на себя одеяло. Хорошо бы поспать ещё немного, раз можно в школу не идти.

— Ай! — в пальце вспыхнула боль. Катя случайно надавила на вчерашнюю занозу. Рука покраснела и распухла, чёрный кончик обломанной колючки был почти не виден. Вздохнув, Катя отправилась на кухню, где бабушка варила для внуков какао. В доме было холодно — отопление ещё не включили, поэтому бабушка, взглянув на болячку, погнала Катю за тёплыми носками, иглой и зелёнкой.

Колючка не желала выходить из-под кожи. Катя терпела из последних сил. Бабушка ковырнула палец, и из ранки брызнула кровь.

— Больно же! — Катя не выдержала и сунула палец в рот.

— А чего ты хотела? Дай сюда, — бабушка заставила внучку вернуть руку в прежнее положение.

— Странно, — задумчиво протянула она, разглядывая катин палец со всех сторон, — куда делась заноза? Только что тут была.

Катя подняла глаза. В дверях кухни стоял Митя и глядел на них. Во рту Катя ощущала железистый вкус крови и ещё чего-то. Она моргнула. На секунду перед глазами у неё появился дом на холме, тот, за синим забором. У него была крыша. И стена была целой, а деревья вокруг — совсем невысокими, они даже не доставали вершинами окна второго этажа. Она моргнула ещё раз. Картинка сменилась. Теперь она видела небольшую поляну с чёрным высоким камнем посередине. Перед ним — Митя, спиной к ней. Но ведь он же тут, дома? Или это не Митя? Катя моргнула в третий раз.

— Ну вот и всё, — бабушка помазала палец зелёнкой и потянулась к коробочке с пластырем, которая лежала на полке над кухонным столом. — Сейчас заклеим… А теперь одевайтесь — и завтракать.

Митя повернулся и ушёл в комнату, так ничего и не сказав.