Коллектив авторов - Банджо-блюз

Сенатор Пуджа Наберрие помнила не столько Анакина Скайуокера, сколько впечатление от него. Он и в самом деле был таким высоким – или его образ остался в ее памяти таким, каким его запечатлели глаза маленькой девочки?

Люк Скайуокер оказался совсем другим. Одного роста с Пуджей, он еще и сутулился слегка, словно стеснялся расправить плечи.

Анакин говорил уверенно, как гвозди забивал. Сути разговора Пуджа не помнила, но помнила тон. Люк Скайуокер говорил так, будто сомневался в своем праве говорить.

Наутро он не вышел к завтраку. Пуджа отправилась его искать и нашла в ремблоке – он занимался отладкой дроидов.

– Вот, – увидев двоюродную сестру, юноша как-то виновато улыбнулся и показал отверткой-универсалкой в сторону древнего сборщика, на которого дед уже давно махнул рукой. – Не спалось, и я… я просто подумал: должна же и от меня быть какая-то польза.

Рабочая перчатка почему-то была у него только на правой руке.

– Силы земные! – Пуджа еле удержалась от смеха. Герой Галактики, победитель грозного Вейдера, пытается оправдать свое существование, ремонтируя старого робота. – Люк, эта модель давно уже снята с производства и обслуживания, ее и на запчасти уже не разберешь. Даже язык ее программ не поддерживается лет двадцать!

– Но Р2Д2 этот язык знаком, – возразил Скайуокер. Рабочий дроид, как раз ковырявшийся в мозговом разъеме сборщика, согласно пискнул. – И мотиваторный блок у него вполне ходовой, а гнездо питания можно перемонтировать под стандартные батареи. Он еще побегает, уверяю вас! Видели бы вы, каких мертвецов мне приходилось оживлять на Татуине. Там дроид сорокалетней давности считается еще новеньким.

– Люк, тебе вовсе не обязательно отрабатывать свой хлеб у нас в доме, – Пуджа укоризненно склонила голову. – И говорить мне «вы» не обязательно тоже.

– Да, извините… – пробормотал Люк, и тут же поправился: – Извини.

Сборщик поднял голову и что-то проскрипел. Р2Д2 ответил мелодичным свистом.

– Говорит, что-то с центром пространственной ориентировки, – пояснил Люк и склонился над вскрытой «грудью» сборщика, где, видимо, находились центры равновесия и ориентирования. – Ага, тут просто испарился контактный переход, и кто-то вставил биметаллик… Умное решение, я тоже всегда думал, что кристаллы слишком легко испаряются от сильных нагрузок… Сейчас мы уберем эти окислы, Р2, и он перестанет у нас шататься как пьяный...

– Твой отец, – сказала Пуджа.

– Что? – Люк поднял голову и дунул себе под лоб, убирая волосы с глаз.

– Я вспомнила. Этого сборщика перемонтировал твой отец. Кристаллы для этой серии перестали ввозить, и никто не брал его в ремонт. А твой отец сказал, что это ерунда, выковырял из какой-то древней смотрелки биметаллический переход и вставил. Он сказал про кристаллы то же самое. Слишком легко испаряются от сильных нагрузок.

– Вот как, – Люк выпрямился и опустил руки. – Он должен был сказать, что время от времени надо счищать окислы.

– Может, и сказал… – Пуджа пожала плечами.

Люк стоял перед дроидом, чуть сжав напряженные губы. Чтобы не испачкать одежду в пыли и масле, он работал в спущенном до пояса ремонтном комби, и только сейчас Пуджа поняла: то, что она поначалу приняла за рабочую перчатку, на самом деле – покрытие протеза. Его сделали очень похожим на настоящую руку, но протез не может загорать, и предплечье выше линии стыка у Скайуокера было темнее.

Когда Анакин второй раз прилетел на Набу, он тоже носил протез. Подчеркнуто, не прикрывая золотистую скелетную основу псевдокожей.

– Да, – сказал Люк, перехватив ее взгляд. – И это у меня от отца.

Он поднял руку и по очереди согнул каждый палец.

– Мы встретились на Беспине. Вейдер захватил в плен моих друзей. Лею, Хана. Пытал его. Он знал, что я через колебания Силы услышу их – и я услышал… Магистр Йода отговаривал меня лететь, но я не послушался. Вейдер ждал меня, он именно для меня готовил эту ловушку. И я в нее попал…

– Но ты из нее вырвался, – Пудже захотелось вдруг обнять нечаянного кузена, а в желаниях она себе не отказывала.

От Люка пахло металлической пылью, восстановительным гелем и свежим потом.

– Я не вырвался. Я выпал.

Он осторожно высвободился, обтер ладони бумагой, натянул комби на плечи.

– Я часто думаю – можно ли было сделать все иначе. Не лететь на Беспин. Оставаться и продолжать обучение у мастера Йоды. Зная, что они в руках Вейдера.

– Ты спас их.

Люк засмеялся – в первый раз с их встречи на Корусанте. Улыбался он часто и тепло, но засмеялся в первый раз.

– Их спас Ландо Калриссиан, который их же и предал поначалу. Если бы я не полетел на Беспин, все бы кончилось для них точно так же: Ландо спас Лею и вуки, Боба Фетт отвез Хана замороженным на Татуин. Только я был бы на одну руку длиннее.

«Но вряд ли ты стал бы тогда тем человеком, которого мне захотелось показать деду и ввести в семью Наберрие», – подумала Пуджа, но сказала вместо этого другое:

– Я рада, что ты не мог отсидеться в стороне, зная, в какой беде твои друзья. Ты настоящий джедай.

– Настоящий джедай должен отринуть все привязанности. Мой отец продолжал обучение на Корусканте, зная, что его мать в рабстве. Десять лет. Но так и не смог преодолеть привязанность к ней. У нас дома старались поменьше говорить о нем, но... когда кто-то в одиночку вырезает целое племя тускан, трудно скрыть, что такой человек прилетал на Татуин…

– Ты хочешь сказать, что за двадцать с лишним лет магистр Йода ничего так и не понял?

Большие, даже чуть навыкате, глаза Люка раскрылись еще сильнее.

– Да. То есть, я не понимал, пока вы это не сказали, госпожа Набе… Пока ты не сказала, Пуджа. Но выходит, что так. Магистр Йода ничего не понял. Джедай должен быть бесстрастен, как Сила, его сострадание на всю обитаемую Вселенную распространяться должно. Страсти на Тёмную сторону привести тебя могут, юный Скайуокер…

Пуджа засмеялась.

– Магистра Йоды речь ни с чем перепутать нельзя, – в тон Люку сказала она. – Но если ты опасаешься своих страстей… Поверь, ты гораздо менее страстен, чем твой отец.

Люк нахмурился.

– Это наблюдение, а не попытка тебя утешить. Темпераментом ты удался не в него.

Пуджа промолчала о том, что Люк с первого взгляд показался ей прохладным, почти бесполым. Анакин был мужественно-резок, даже когда сдерживался. Они с Падме поначалу отрицали взаимное влечение, возможно, даже наедине с собой, но всем, кто на них смотрел, все было ясно. «Да у него гормоны из ушей текли!» – сказала как-то мать, уже не скрывая неприязни к тайному супругу сестры. Это было еще до того, как Скайуокер превратился в чудовище.

– Возможно. Но я решил, что если быть джедаем можно только отказавшись от любви, то лучше не быть джедаем.