Коллектив авторов - Ученики, учителя

Бодрящая холодная ванна чудесным образом протрезвила — в глазах перестало двоиться. (Маклауд знал, насколько ему повезло не наткнуться в таком состоянии на случайного противника). Его катана вряд ли пострадала от купания, к тому же, Бог свидетель, она и раньше бывала мокрой.

Он выжал полы своего плаща и вытряс капли из волос. Все-таки короткая стрижка имела ряд преимуществ. В ботинках хлюпало. Между тем, квартира, которую снимал Митос, как раз находилась поблизости. Мак вылил воду сначала из одного ботинка, потом из другого и пошел в том направлении, оставляя за собой мокрый след.

Через несколько минут он был на месте. Дверь оказалась незапертой. Он открыл ее, даже не потрудившись постучать. Сделал три шага вперед и остановился.

Квартира состояла из одной-единственной комнаты. В голубом водянистом свете, лившемся из окон, предметы в ней казались высеченными из мрамора, металл блестел как ртуть. Все тонуло в тенях. Митос, растянувшись, лежал на кровати, скрестив босые ноги у лодыжек, правая рука покоилась на рукояти меча. Полностью расслабленный. На нем не было абсолютно ничего. Он был одет лишь в свет и тьму — обнаженный человек с обнаженным мечом.

— Чай на кухне, — проговорил Митос, не открывая глаз.

— Ты всех своих гостей так встречаешь? — Маклауд снял промокшее пальто, оглядел и, вытащив из него катану, бросил на пол в прихожей. Скинул ботинки.

— Ты не гость, — Митос приоткрыл глаза. Посмотрел сначала на брошенные вещи, потом более внимательно на Маклауда.

— Хелло, ты что, побывал в драке?

— Нет. Просто во всех ночных клубах Парижа, — чайник начал свистеть, и Мак его отключил. Поскольку никто не собирался проявлять гостеприимства, он сам заварил чай.

— Где чашки?

— Там, рядом. Если не хочешь чая, в морозилке пиво.

Из чистого любопытства Маклауд заглянул в холодильник. Там не оказалось ни тукана, ни фазаньих мозгов, ни медуз, ни морских ежей. Единственным экзотическим продуктом была конина, но ее можно было купить в нескольких магазинах в Париже. Похоже, Митос также любил йогурт.

— Думаю, лучше чай, потому что если я еще хоть немного выпью, то вряд ли доберусь до дома без приключений, — он разлил чай и начал копаться в кухонных шкафах.

— Чувствуй себя как дома, — сказал Митос. Он потянулся, перевернулся на живот и положил голову на сложенные руки, следя за Маклаудом блестящими глазами.

У изножья кровати находился большой дубовый сундук. Мак открыл его и начал рыться там.

— М-м-м. Так ты не видел Дугласа с поединка?

— Нет.

— Хорошо, — он перешел к ящикам стола, — ты не должен был его унижать… Он хороший человек, Митос. Его честь — это его жизнь.

— Ему оставили его жизнь. Он должен тебя за это благодарить. Какого черта ты там ищешь?

Вот. Масло и ткань для полировки мечей.

— Так ты поэтому не забрал его голову? Чтобы доставить мне удовольствие?

— Нет. Просто не хотел тебя огорчать, — перекатившись по кровати, Митос поднялся с мечом в руке, сразу обретя равновесие. Как танцор, как актер, как греческий воин. Как парень с рекламного плаката.

— Я не собираюсь учиться доставлять тебе удовольствие. Маклауд, ты редкий мерзавец, но между нами что-то есть.

— Значит, ты думаешь, что доставляешь мне удовольствие, просто будучи собой?

— Точно.

Они стояли друг напротив друга — двое мужчин с мечами. Мак оглядел Митоса с ног до головы.

— Я могу сказать то же самое о любой парижской шлюхе. Но, по крайней мере, они не вызывают у меня желания вышибить им зубы.

— В этом часть моего шарма.

— Митос, ты обладаешь всем шармом монгольской орды, — Маклауд сел на кровать и откупорил бутылочку с маслом для полировки.

Смочив им кусочек ткани, он с бесконечной любовью и заботой провел по клинку своей катаны.

— И не говори со мной, как учитель! Чему ты можешь меня научить?

Митос положил свой меч Маклауду на колени и тут же отошел, бросив через плечо:

— Уважать старших?

— Я всегда уважал старших бессмертных, — сказал Мак.

— Конечно, это даже в твоих хрониках отмечено. Как же такое пропустить. Зато они пропустили твоего друга.

— Я думал, Наблюдатели никогда ничего не упускают.

— Я говорил тебе, ты их переоцениваешь. В твоей истории нет ни слова о Ките Дугласе, видимо, ты был осторожнее обычного, когда учил его. Кто те люди, что следят за нами?

— Понятия не имею, я тебя хотел спросить.

— Это не Наблюдатели, — сказал Митос, — по крайней мере те, которых я заметил. У них другие намерения.

— Может, следят за Дугласом. Не могу сказать…

— Мак. Хватит за него беспокоиться.

— Разве я за него беспокоюсь? — закончив с катаной, он осмотрел меч Митоса и принялся его полировать. — Похоже, он единственный мой ученик, который до сих пор жив. Я возлагал такие надежды на Ричи — и посмотри, что случилось. Скажи, мы все так часто теряем учеников?

Митос вздохнул, извлекая из ящика длинную заношенную сорочку — она была вполне приличной, так как надетая, доставала ему почти до колен.

Он прикрыл глаза и процитировал:

— То, что происходит между учителем и учеником, может показаться любовным романом, но это не так. Сексуальные связи между бессмертными мимолетны и несерьезны. То, что действительно важно, это отношения учитель — ученик. Необходимы дальнейшие наблюдения.

Маклауд остановился, моргнул и начал хохотать.

— Неужели так и написано? — выдавил он наконец.

— О, да. Это из руководства для Наблюдателей. Но после того как ученик возьмет свою первую голову, что делает мудрый учитель?

— Отсылает его прочь.

— И когда ты сделал так с Ричи, то Ричи, без сомнения, решил, что это для твоей безопасности, Мак, — коль скоро он раз попробовал квикенинг. Но на самом деле мы отсылаем своих учеников прочь для их собственной безопасности. Потому что как только они начинают получать квикенинги, нам становится трудно противостоять искушению.

— Да, — нахмурившись, Маклауд вернулся к своему занятию, — и ты думаешь…?

Митос снова вздохнул.

— Мак, нет ничего, чего бы я в свое время не сделал смертным. Ни одного зверства, которого бы я в их отношении не совершил. Насилие, убийства, каннибализм. Все.

Маклауд застыл с тканью для полировки, зажатой в руке.

— Но, — продолжал Митос, — мы не можем угрожать смертным тем, чем угрожаем друг другу — высосать их души. Квикенинг. Мы как вампиры, кормящиеся друг от друга. Но никто из нас не в состоянии сделать подобное со смертным. Их души бессмертны, наши же — нет. Но и смертные также не могут угрожать нам.

— Они убили Дария.

— Но его квикенинг остался нетронутым. Дункан, позволь Дугласу жить его собственной жизнью. Время его ученичества у тебя закончилось. Теперь, когда он вырос, единственное, что ты еще можешь с ним сделать, это взять его голову.