Кэт Чо - Злая лисица [litres]

– Ты можешь избавиться от них? – поинтересовалась кумихо.

– Можно, наверное, провести обряд для защиты. Кажется, был кут… [83] Кут (кор. 굿) – обряд корейских шаманов. С помощью песен и танцев, приношений и жертв шаманы взывают к предкам и богам и просят их вмешаться в судьбу человека.

– Нара, по-моему, шаманских плясок тут не хватит.

– Вот увидишь! А если ты мне дашь свой еву…

– Нет, бусину я тебе не отдам. Я расскажу о ней маме. Надо было сделать это с самого начала.

Нара побледнела от страха и прошептала:

– Ты скажешь ей о том, что мы сделали?

– Нет, о тебе я матери никогда не рассказывала и не расскажу. Не бойся.

– Хорошо, – кивнула Нара. – Только помни, я всегда рядом.

Шаманка будто требовала, молила Миён поверить в нее.

Громкая мелодия стихла. В комнате воцарилась тишина, и призраки снова начали шептать. Миён потянулась за пультом, чтобы поставить новую песню и заглушить их.

– Они и до этого были, – вдруг подала голос Нара.

Миён с удивлением воззрилась на шаманку.

– Что?

– Призраки. Они всегда тебя преследовали. Они до того озлоблены, что не могут уйти. Ты – их незавершенное дело. Извини, я никогда тебе об этом не говорила. Думала, для тебя это будет слишком тяжелая ноша.

У Миён затряслась рука, и она сжала пальцы в кулак. Она знала, что Нара не врет. Шаманка скрывала это от кумихо, чтобы защитить ее.

– Эти призраки – моя проблема, – ощетинилась Миён. – И моя ноша.

– Но необязательно же делать все самой!

– Нет, обязательно.

– Интересно, – произнесла Нара, – почему ты никому не доверяешь? Из-за матери?

– Моя мать заботится обо мне. Кроме меня, у нее никого нет.

– Из-за того, что твоя мать не доверяет миру, ты вечно одна. Однако у нее, чтобы сделать этот выбор, были сотни лет. А был ли выбор у тебя? – В глазах Нары читалась мольба. Но если бы Миён признала правоту шаманки, то вся та видимость контроля, которую кумихо так долго выстраивала, мигом бы рухнула.

– Мне нравится быть одной, – ответила Миён. Но в собственном голосе она слышала ложь. Неважно, насколько умело лисица врала остальным, самой себе она врать так и не научилась.

Джихун был практически уверен, что на следующий день лисица снова не придет в школу, и поэтому не удержался от облегченной улыбки, когда все-таки увидел Миён, с ее темными волосами, занавесью покрывающими ссутуленные плечи.

Его одноклассники сидели маленькими группками и шептались, посматривая на Миён. Джихун вздохнул: он надеялся, что слухи об их «проблемах в отношениях» уже развеялись. Слишком долго все обмусоливали эти сплетни.

У двери в конце кабинета раздался какой-то шум, и все обернулись на звук.

В кабинет, сгорбившись под весом чего-то тяжелого в руках, зашла Пэк Хана. К ней мигом подскочили ее друзья. Раздался оживленный шепот. Потом одна из девочек достала из кармана телефон и встала в углу кабинета, откуда обзор лучше всего.

Хана со злобной ухмылкой прицелилась.

Миён сидела низко опустив голову и полностью погрузившись в тетрадь.

Джихун бросился через парты; из огромной банки в руках Ханы уже капало что-то липкое. Парень схватил Миён и успел накрыть ее своим телом как раз в тот момент, когда мунговая паста [84] Мунговая паста – соевая паста из бобов мунг или маша. вылилась из банки. Холодный водопад обрушился ему на спину, за шиворот, под рубашку.

– Эй! – закричала Хана. – Ты спятил, что ли, Ан Джихун?!

Все затихли, наблюдая за разворачивающимся зрелищем.

В руках Хана все еще держала банку, по стенкам которой скользили остатки мунговой пасты. Джихун отобрал у нее тару – на случай, если одноклассница еще что-нибудь замыслит.

– Убирайся отсюда, пока я учителя не позвал.

– Зачем ты ее защищаешь? – набросилась на юношу Хана. – Она что, и правда твоя е-чхин?

– Да, мы с ней встречаемся. Так что отвали.

Все в классе замерли, словно не зная, как на это реагировать. Джихун впервые объявил об этом во всеуслышание.

Миён рывком встала, опрокинув стул на стоящую за ней парту. Джихун посмотрел ей в глаза – темные, непроницаемые. А потом лисица проскользнула мимо него и выбежала из кабинета.

Миён дрожала: первый зимний ветерок насквозь продувал пиджак. Она сидела на ступеньках перед спортивной площадкой и наблюдала за ребятами, которые, наплевав на холод, играли в футбол. Удивительно, но, судя по всему, призракам, все еще крутившимся на периферии зрения, такая погода была не по нраву: она как будто бы их замедляла. Девушка сунула руку в карман и сжала в кулаке талисман, купленный у Чуну. Это помогало унять бесконечное жужжание в ушах.

Она даже не взглянула на Джихуна, когда тот пришел и сел рядом. Парень достал банановое молоко и протянул его Миён.

Лисица хмурым взглядом уставилась на бутылочку, испытывая дежавю. Совсем недавно он так же предлагал ей наушники.

– У меня их два. Если не выпьешь, пропадет, – заявил Джихун.

Миён попыталась отказаться, но он вложил бутылочку ей в руки, зажав ее ладони между своими. Тепло его пальцев просочилось под холодную кожу.

Девушка бережно приняла молоко, с опаской глядя, как Джихун вынимает второе.

– Так ты все-таки скажешь мне, в чем дело?

– Я не привыкла доверять другим свои секреты.

– Ну, большинство из них я уже знаю, – пожал плечами Джихун. – Так что можешь либо забыть об этом, либо все-таки воспользоваться свободными ушами.

Он был прав. Джихун знал куда больше многих – даже больше Йены.

– Это все из-за бусины, – созналась Миён. – С той ночи мне все хуже и хуже. А когда я попыталась все исправить, только испортила. Те люди… чью ци я забрала, – она не могла произнести слово «убила». – Они вернулись и теперь преследуют меня. Я всегда думала, что придется встретиться с ними после смерти, но они решили наведаться пораньше.

– После смерти? – переспросил Джихун. – Мне казалось, кумихо могут умереть, только если сто дней не питаться.

– Нас все еще можно убить обычными зверскими способами. Проткнуть сердце, обезглавить или, как делали в старые добрые времена, сжечь на костре.

– А сейчас они здесь? – Джихун огляделся, будто ожидая увидеть за спиной Миён муль квисин [85] Муль квисин (кор. 물귀신) – водный дух. в насквозь промокшей белой ночнушке и с темными волосами, закрывающими лицо. Когда он ничего не увидел, его напряженные плечи обмякли.

Миён вдруг осознала, что жужжание в ушах утихло, как будто разговор с Джихуном отпугнул призраков. А может, на одно счастливое мгновение парень сумел отвлечь ее от них. Как бы то ни было, ей хотелось продлить эту пустяковую отсрочку.

– Это больно? – поинтересовался Джихун. – То, что бусина… не внутри?