Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

– Скажите, а самому выбраться отсюда как-то можно или нет? – поинтересовался я у крикунов.

– А как вы себя чувствуете? – тут же задали мне вопрос.

– Да нормально я себя чувствую. Так что, как выбраться?

– Впереди в трехстах метрах есть ступени, если дойдете, то… В общем, смотрите сами.

Я еще какое-то время посидел, приходя в себя окончательно, и, поднявшись, похромал в указанном направлении. Без обуви идти было колко, болело бедро, и двигался я медленно. На левой руке у меня был большой золотой перстень, по которому в верхней части шла надпись на общеимперском «граф де ла Шин», в нижней – девиз «Честь и верность». На правой руке шириной в два пальца золотой браслет без видимого замка. Когда я прикоснулся к браслету, в голове раздался голос:

– Поменяй на руках перстень и браслет, и ты сможешь вернуться.

«Значит, это все же был не сон, значит, все это со мной было на самом деле, – мелькнуло в голове, – а как же Альма-Мари?» И такая вдруг тоска на меня навалилась, что я даже остановился и застонал. Наконец я справился с эмоциями и побрел дальше. Вот и ступени, вырубленные прямо в скале, осторожно и не спеша поднялся на тропу и присел, поджидая группу.

Народ появился минут через десять, Светлана кинулась ко мне, принялась целовать, я поморщился от боли в ребрах, и она умерила свой пыл.

– Тебе больно? – спрашивала она меня. Ну что ей сказать, да и как-то она меня стала раздражать. Девушка, конечно, не виновата, она искренне беспокоится за меня, это просто я такой. Прибыло МЧС. Увидев мои раны, меня быстро погрузили на носилки и потащили в больницу, там всего просветили, ощупали и заявили, что я очень везучий и просто в рубашке родился. Меня поместили в отдельную палату, вернее, палата была рассчитана на двоих, но лежал я в ней один. Мне обработали рану на бедре, несколько раз укололи, сделали рентген и оставили в покое. Через несколько дней я выписался из больницы, дав взятку главврачу, и, собрав вещи, уехал из пансионата, сказав на ресепшне, что срочно вызвали на работу. Всю дорогу вспоминал все, что произошло со мной, и, конечно, больше всего Альва-Мари.

На заправке по трассе снова столкнулся в дверях с казаками-разбойниками, видно, жизнь ничему ребят не учит. Я мрачно их оглядел, они придержали мне дверь, ожидая, когда я пройду через нее, и кивнули, как старому знакомому.

На работе даже генеральный удивился, увидев меня, и, как всегда, завалил работой. А вот сестра, наверное, что-то почувствовала, окружила меня заботой и стала относиться ко мне, как к больному, и ни разу не намекнула на женитьбу.

Пролетело лето, за которое я ни разу не съездил на рыбалку, после работы я ложился на диван и просто лежал, тупо пялясь в потолок. Всеми мыслями я был там, рядом с ней, который раз я тащил ее на себе к пещере. Лечил, кормил, переодевал и проклинал себя за то, что дал ей идти впереди. Затем отшумела осень, спасала работа, в которую я погрузился с головой, даже в выходные приходил, чтобы убить время, пахал как проклятый, за работой пытаясь забыть все, что было. Ни перстень, ни браслет я не снял, просто боялся – сниму, а меня обратно забросит в тот мир, а зачем мне он, если нет там ее. Иногда просто любовался, многие спрашивали меня, что на перстне написано.

– Да кто его знает, – отвечал я, – наверное, какая-то абракадабра, язык-то неизвестный.

Всю последнюю неделю перед Новым годом я был на взводе, почему-то все валилось из рук, я был нервный и психованный. Новый год – праздник семейный, идти к сестре не хотелось, дома тоже оставаться не хочется. Может, и правда, вернуться в тот мир, все чаще и чаще посещала меня мысль.

– Сережа, тебя срочно к директору, поторопись, пожалуйста, – раздалось в моем кабинете, это Верочка вызывала меня к генеральному по селектору. Я встал, собрал в папку эскизы новых работ, чтобы ему показать, и пошел, делов-то. В кабинете он был не один, спиной ко мне сидела какая-то женщина в роскошной соболиной шубке.

– Сережа, вот, познакомься, – проговорил он, – девушка хочет заказать нам рекламу.

Я уже почти подошел к столу, когда сидевшая в кресле повернулась. Папка, которая была у меня в руках с эскизами, выпала из рук, и рисунки разлетелись по кабинету.

– Господин граф, вы еще не забыли, что предложили мне в свое время? – проговорила она на общеимперском, вставая с кресла. Я еле справился с собой, чтобы не схватить ее в охапку, неужели это сон, она же погибла! Но девушка в кабинете была живее всех живых, она подошла ко мне и прикоснулась к моей руке, пальцы были мягкие и теплые.

– Нет, мое сердце, не забыл, – проговорил я, наконец отмирая, – если хочешь, то готов это повторить еще тысячу раз.

– Как же долго я тебя искала, Серж, поцелуй меня, милый.

Когда пропал из кабинета генеральный, я не знаю. Наконец мы смогли оторваться друг от друга, и я потащил ее из кабинета, чтобы увезти отсюда, боясь, что она пропадет так же, как и появилась.

В холле, наверное, собралось все наше рекламное агентство, и когда мы вышли, все начали почему-то хлопать в ладоши, даже генеральный. Мы остановились.

– Это моя жена, зовут ее Мария, свадьбу мы еще не играли, поэтому с меня еще будет поляна, – кто бы знал, как я гордился сейчас Альва-Мари.

– Но свадебными браслетами мы уже обменялись, поэтому мы муж и жена, – продемонстрировала Альва-Мари такой же, как и у меня, браслет, – скорей всего, пресекая на корню все надежды женского пола меня у нее отбить.

– Вадим Николаевич, мне нужна неделя по семейным обстоятельствам, заявление я позже подам.

– Ничего, ничего, Сережа, сколько надо, столько и отдыхай, – ответил тот.

По дороге домой я заскочил к сестре и представил ей свою жену, она была просто в шоке, а Михаил, ее муж, показал мне большой палец и закатил глаза.

Наконец мы добрались ко мне домой и кинулись друг другу в объятья. А потом просто было счастье.

Три месяца спустя

– Пойми, Сережа, пока мы не станем перед алтарем Антора, наш брак недействителен, да и отец нас должен благословить, – в очередной раз пыталась меня обработать моя жена. – Давай отправимся, хочешь, сестру, твою с мужем возьмем. Мы имеем право взять с собой по два человека. Это Альторн предусмотрел, чтобы мы могли детей своих деду показать, – уговаривала меня она. – Кстати, тебя там сюрприз ожидает, – продолжала она давить, хитро поглядывая на меня.

Когда она сорвалась в пропасть, ее, оказывается, у самой почти земли Гелара подхватила, богиня земли и плодородия. Целую и невредимую доставила ее к Антору, а когда тот узнал, что поклялась она стать женой Сержа, сам занялся моими поисками. Ну еще бы, она ведь его прапрапра-какая-то внучка, родная кровь, как-никак. Правда, недоволен был сам на себя, что отправил меня обратно так быстро, да еще и в прошлое время, потратив для этого много манны. А Альва-Мари в это время обучали языку, обычаям землян, да и много каких еще знаний дали. Знали они все, поэтому и браслет у меня на руке появился, наблюдали за нами, хотя помочь и не могли. Альва-Мари мне все рассказала и про Антора, и про богов. Она и с отцом встретилась, вот тот и настоял, когда узнал, что она может перемещаться между мирами, чтобы мы предстали перед ним и алтарем Антора. Хитрый король, наверное, что-то посулит, чтобы мы там остались, а может, просто решил свою власть проявить. Правда, не верится мне в это, Федерик мужик непростой и умный, а то, что дочь выдал за человека из другого мира, стоящего выше в развитии, это ведь тоже статус поднимает – и его как короля, и государства в целом. А тонгирцев разбили, и теперь это одна из провинций королевства. Только вот воины, которые с нами были в последнем походе, погибли все. Вначале очень даже неплохо они постреляли, выбивая врагов, в тот день, когда мы ушли, а потом тонгирцы отошли и стали совещаться о чем-то. Сержант подумал, что смогли как-то нас заметить, и, чтобы не дать отправиться за нами в погоню, пошли в свой последний бой. Хорошо бились, из пяти десятков тонгирцев менее одного осталось, да и те все раненые, а вот сами все полегли. Честь им и слава.