Джоанна Мейер - В бессердечном лесу [litres]

Я сижу с Авелой дольше, чем планировал, задремав на стуле у кроватки.

Бедвин будит меня ласковым прикосновением к плечу.

– Уже светает, – тихо говорит она. – Женщина возвращается.

Я проглатываю поток ругательств. Даже не представляю, что Талиесин со мной сделает, если узнает, где я провел ночь.

– Быстро спускайся, – говорит Бедвин. – Спрячься за одной из берез и жди, пока она пройдет мимо. Затем беги по служебной лестнице и выходи через двор кухни. Ты должен вернуться в казарму до рассвета.

Я киваю, плана получше все равно нет.

– Спасибо, – снова говорю я.

Она одаряет меня улыбкой.

Удивительно, но мне удается вернуться в казарму незамеченным. На сон нет времени. Горн звучит как раз в тот момент, когда я забираюсь на койку, и я делаю вид, что, наоборот, спускаюсь. Затем одеваюсь с другими солдатами и плетусь на полигон.

Проходят дни. Недели. Спина заживает, тело постепенно крепнет, и скоро я с легкостью пробегаю десять миль под палящим солнцем, часами тренируюсь драться на мечах, снова и снова заряжаю мушкет и стреляю и почти всегда попадаю в цель.

Я узнаю имена своих соседей и даже нахожу общий язык с парой из них. Бейнс переехал с семьей из Сайта, когда был совсем маленьким. У него куча старших братьев, и он намерен отличиться в армии, чтобы родители наконец обратили на него внимание. У него темная кожа, он здоровый, как медведь, и до нелепого сильный, так как всю жизнь трудился на родительской ферме. Уверен, он-то никогда не падал в обморок.

Рэйнальт, в свою очередь, родом из северного Тариана и пытается сбежать от родителей. Он полная противоположность Бейнса: высокий, худой и такой бледный, что у него наверняка есть гвайдские корни. Когда он постареет, то ничуть не изменится – его волосы и так белые. Несмотря на то что Рэйнальт пришел в армию учиться на полевого врача, он должен пройти такую же военную подготовку, как и все мы. На самом деле ему не обязательно становиться солдатом или доктором – он наследник прибыльного постоялого двора, но не захотел продолжать семейное дело и записался в армию. Из-за этого мы с Бейнсом постоянно подшучиваем над ним, особенно за трапезами.

– Готов поспорить, что на завтрак, обед и ужин и у тебя всегда были жареная свинина и бара брит. И ты променял их на это! – возмущается Бейнс. Под «этим» он подразумевает извечную похлебку, к которой лучше не присматриваться, когда ешь.

– И вся моя жизнь была расписана за меня, – ворчит Рэйнальт.

– К тому же, если мы отправимся на войну, ты можешь умереть! – радостно добавляет Бейнс. – В постоялом дворе наверняка не так весело.

– Эй, его мог убить один из постояльцев! – возражаю я. – Тут определенно безопаснее.

Рэйнальт бьет Бейнса по руке, брызгает мне в лицо похлебкой, и вот мы снова друзья.

Я умалчиваю о том, откуда приехал и что здесь делаю, но им явно кто-то рассказал – возможно, капитан Талиесин, – потому что одним вечером, когда мы сидим в столовой, насмешки сыплются уже на мою голову.

– Значит, ты сбежал от леса? – интересуется Бейнс. – Испугался ведьмы и ее дочерей? Они ведь выдумка!

Он нанизывает сомнительный кусок мяса на нож и съедает его с кончика, медленно пережевывая.

– Испугался сказочного чудища, – добавляет Рэйнальт, играя светлыми бровями. – Поэтому ты здесь, Меррик? Чтобы научиться драться, а затем вернуться и убить ее?

Я срываюсь с места и молча ухожу из шатра. Направляюсь к полигону и забираюсь на забор. Солнце уже село, на небе тускнеют последние алые лучи.

Они бегут за мной следом.

Бейнс тычет меня в руку.

– Мы просто шутили.

– Остынь, ладно? – Рэйнальт толкает меня с забора в грязь.

Я накидываюсь на него и бью кулаком в челюсть.

Сыпля ругательствами, он вытирает кровь с подбородка.

– Черт возьми, Меррик, да что с тобой такое?!

Бейнс просто пялится на меня, изумленный моей вспышкой гнева.

Я сжимаю и разжимаю пальцы. Не стоило этого делать – драки в армии запрещены, и если Бейнс или Рэйнальт пожалуются на меня, в лучшем случае я отправлюсь работать в конюшню, а в худшем – проведу еще одну ночь в медицинской палатке со свежими ранами от плети.

– Лес забрал мою маму, – говорю я. – Я видел, как древесная сирена сорвала целый поезд с рельсов и убила всех пассажиров. Не рассказывайте мне, что они выдумка.

Рэйнальт осторожно касается пальцами челюсти.

– Ты никогда не говорил нам об этом.

Я пожимаю плечами.

В глазах Бейнса читается уважение, которого не было раньше.

– Какой она была? Древесная сирена?

Я моргаю и вижу, как Серена смеется на холме, танцует со мной под фонограф.

– Она монстр. Это все, что я помню.

Они не спрашивают подробностей.

Утром, когда мы втроем приходим на полигон, что-то между нами меняется. У Рэйнальта огромный фиолетовый синяк на челюсти, но меня никто не спешит наказывать. Парни явно меня не сдали.

– Неуклюжий идиот, – говорит Бейнс, хлопая Рэйнальта по спине своей медвежьей лапой. – Ударился лицом о койку посреди ночи.

Рэйнальт подмигивает, и я не могу сдержать улыбки. Похоже, удар в челюсть только укрепил нашу дружбу.

Сначала мы тренируемся драться на мечах, затем переходим к мушкетам, заряжая их и стреляя по мишеням в другой части поля. Из меня вполне сносный стрелок. Бейнс тоже неплох, но вот Рэйнальт, судя по всему, намерен стать лучшим стрелком во всей армии.

Линед, юная стражница, которая проводит большинство учений, определенно впечатлена им. И, кажется, это взаимно – Рэйнальт глаз с нее не сводит. Она ловкая, сильная, умная. Полагаю, и красивая – ее короткие волосы развеваются на ветру, и я понимаю, почему Рэйнальт засматривается на нее. Но по какой-то причине Линед ничуть меня не привлекает.

Днем мы учимся новым упражнениям – с мечами и незажженными факелами. Это необычно и очень досаждает, особенно когда в этом мало смысла. Линед заставляет нас повторять их снова и снова: две шеренги солдат становятся друг напротив друга с мечами в рабочей руке и попутно замахиваются незажженными факелами на манекены из мешков с мукой. Через пару часов подобных тренировок я весь потный, злой и усталый. Линед приказывает зажечь факелы и выполнить упражнение еще раз.

Манекены мгновенно загораются, и внезапно мое горло сдавливает от паники, я задыхаюсь и вслепую борюсь с другими солдатами. Рэйнальт мой последний противник, его бледное лицо объято дымом. Он побеждает меня, и мы падаем в грязь. Линед кричит, чтобы мы поднимались и помогли тушить огонь.

Когда нас наконец отпускают, мы с Рэйнальтом и Бейнсом плетемся в баню, где отмокаем в горячей воде. Ароматный пар поднимается до самой крыши. Напряжение покидает ноющее тело, мышцы постепенно расслабляются.