Джоанна Мейер - В бессердечном лесу [litres]

Тянусь к лесу и молю деревья: «Помогите мне! Восстаньте против нее!»

Но деревья

не слушают.

Они полностью,

безвозвратно

подчиняются матери.

Тогда я тянусь к братьям, в их далекую, дикую часть леса. «Канген, Криафол, Прен! Помогите мне остановить ее. Пожалуйста».

Но они не приходят.

Я тянусь к Оуэну, но не могу его найти. Он далеко от леса.

Солнце восходит и заходит,

снова и снова.

Мама и сестры больше не навещают меня,

но я не смею надеяться,

что обо мне забыли.

Шиповник по-прежнему привязывает меня к бессердечному дереву,

подавляя мою силу.

Я не могу освободиться.

С каждым днем лес разрастается.

Я чувствую это

в местах,

куда боль

не распространяется –

проблески света

между тенями.

Он растет и растет,

пылая душами.

Подкрадывается к королю и его дворцу,

поглощая все на своем пути.

Я живу,

истекаю соком,

жду.

А затем одним утром ко мне приходит мама.

Она освобождает мое тело от ветвей шиповника.

И говорит,

что мы идем

на войну.

Не знаю, сколько дней я просидел во мраке королевской темницы. Иногда Тристан приносит мне еду. Один раз приходил Рэйнальт, чтобы сменить повязки на ноге.

Я набираюсь сил. И теряю терпение.

У меня слишком, слишком много свободного времени.

На размышления. На страх. На ярость.

Я расхаживаю по камере до тех пор, пока не болят ноги. Пытаюсь уснуть, но кошмары быстро прогоняют сон. Уж лучше бодрствовать.

Молюсь, чтобы Авела была в безопасности как можно дальше отсюда.

И стараюсь не думать о Бедвин. О Серене.

До сих пор не могу примириться с тем, что она сделала. С тем, кто она. С тем, что она до сих пор значит для меня.

Бедвин никогда не существовало, и все же…

«И все же ты поцеловал монстра, – раздается голос в моей голове. – Ты поцеловал монстра и не хочешь ее отпускать».

«Не монстра, – упрямо твержу я себе. – Уже нет. Она ослушалась мать и спасла меня. И не один раз».

Но теперь…

Что?

Моя мама обратилась пеплом в лесу.

Отца похоронили где-то в мерзлой земле.

Авела вне моей досягаемости.

И Серены тут нет.

Ее тут нет.

А жаль.

Жаль, что она не рассказала мне правду о том, кто она на самом деле, когда еще было время. Что не призналась, что пришла ко мне.

Но стал бы я ее слушать?

Я меряю шагами камеру. Считаю камни в стенах. Рисую созвездия из пятен ржавчины на прутьях.

Мне страшно за нее. Скорее всего, это Гвиден вернула Серену в лес. Думаю, она в опасности. Но я не могу ее спасти – теперь каждый сам по себе.

Одной ночью мне снится король, плывущий по звездам, Гвиден привязана к носу его корабля, как живая гальюнная фигура. А под звездами горит лес. Горит Серена. Пламя пожирает ее серебристо-белое тело, кожа и волосы лопаются и трескаются, как торф в огне. Фиалки с визгом увядают. Она превращается в пепел, сдуваемый ветром.

Я резко просыпаюсь от далеких ударов барабанов и рева медных труб.

Спустя какое-то время раздается топот шагов, приближающихся в мою сторону.

Я вскакиваю, мой пульс учащается.

Но это не король.

Это Бейнс с Рэйнальтом, держащие между собой факел.

Я пялюсь на них.

– Какого черта вы тут делаете?

Бейнс забирает факел, а Рэйнальт возится со связкой ключей.

– Пришли спасать тебя, идиот.

Он вставляет ключ в замок, но явно неправильный. Выругавшись, пробует следующий.

– А где страж? – спрашиваю я.

Наконец ему удается подобрать нужный ключ, и он открывает дверь.

– Мы его усыпили. Пойдем.

Мне немного жалко Тристана, если это он сегодня в карауле. Я не двигаюсь с места.

– Я не хочу, чтобы у вас были неприятности.

– Это уже не важно, – мрачно произносит Бейнс. – Мы отправляемся на войну с лесом. Ты что, не слышал барабаны? Никто и не заметит, если ты сбежишь.

– Король заметит. И если он узнает, кто меня выпустил… то разорвет вас на части.

Ругань Рэйнальта становится все более красочной, пока Бейнс не хлопает его по руке, чтобы замолчал.

– Ты действительно хочешь остаться? – спрашивает он.

– Не хочу.

– Так уходи, – просто говорит Рэйнальт. – Сразись вместе с нами. Помоги отправить ведьму и ее лес обратно в ад, где ей и место.

Меня удивляет пыл в его светлых глазах. Бейнс, в свою очередь, очень спокоен и серьезен, его темная кожа сливается с тенями.

– Он хочет сказать «умри с нами». Против леса никому не выстоять.

Я прислоняюсь к стене.

– Спасибо, что попытались спасти меня. Но вы должны немедленно уйти, пока вас не поймали. Пожалуйста.

На секунду мне кажется, что друзья силой вытащат меня из камеры. Но нет. Они отдают мне честь, прижимая правый кулак к левому плечу: сначала Бейнс, потом Рэйнальт.

– Не умрите, – прошу я их.

Бейнс кривится, а вот Рэйнальт улыбается.

– Ты тоже.

А затем они уходят обратно по коридору и вверх по лестнице.

Я оседаю на пол. Каков же дурак! Но король не забыл про меня. Если бы я ушел с ними, он бы нашел нас, вырвал бы души из тел и бросил оболочки валяться на земле. Я не мог так с ними поступить.

Почему-то я совсем не удивляюсь, когда спустя полчаса в коридоре вновь раздаются шаги.

Совсем не удивляюсь, когда поднимаю голову и вижу сквозь прутья короля, одетого в старомодные золотые доспехи – наверное, такие же древние, как он сам. Он срывает решетку с петель, не тратя времени на поиски ключа. Поднимает меня одной рукой и выталкивает в коридор.

– Время пришло, – говорит он.

Я стараюсь не обращать внимания на исходящий от него жар, на свой страх.

– Для чего?

– Поймать сирену. Сжечь лес. Убить ведьму. – он улыбается, сверкая белоснежными зубами. – Освободить твою душу, чтобы я мог поглотить ее.

Он тащит меня по лестнице под ослепительное сияние звезд.

Еще не рассвело.

Во тьме горят факелы, уходящие за пределы поля зрения, подобно армии сверкающих звезд: это армия Тариана, готовая отправиться в бой.

Перед ними на холме стоит король Элинион. Свет факелов извивается и дрожит от его доспехов, или же это пламя не может стерпеть его жара и пытается сбежать. Меня не связали – в этом нет необходимости. Король потрескивает от силы звезд. Думаю, он мог бы сжечь меня на месте одним щелчком пальцев.

С нами четверо его личных стражей, их глаза блестят под шлемами.

– Солдаты Тариана! – громогласно произносит король. – Сегодня день нашего триумфа! День, когда мы вернем то, что по праву принадлежит нам, когда мы смешаем ведьму с грязью под нашими ногами, когда мы сожжем ее дьявольские деревья дотла. Она больше не будет омрачать нашу землю! Больше не будет вселять в нас страх! Больше не будет осквернять эту страну!