Анна Бахтиярова - Месть Осени

Госпожа Кин усмехнулась.

— Так нынче я опасность?

Эрм не ответил, и она спросила:

— Значит, девчонка, что ты звал сестрой, вернулась восвояси?

— Верно. Госпожа Флора согласилась пропустить ее назад.

— Но не тебя.

— Речь шла о двоих. Ушли Мари и мальчик.

— Бросили, значит…

— Она не хотела. Я сам… сделал выбор за нее.

Целительница внимательно рассматривала Эрма. Подобным взглядом служанки оценивают товары на рынках, решая, подойдут ли те для господ.

— Что же мне с тобой делать, стихийник? Ты позволил ускользнуть моей помощнице. Сильной помощнице. Сам-то явно ей уступаешь.

— Вы правы. Мне далеко до умений Мари.

— Но склянки с зельем замораживать умеешь? — спросила она ядовито.

— Пару склянок за раз, пожалуй, заморожу.

— Н-да… Не слишком ты умелый помощник, — проворчала целительница. — Но раз другого нет, так и быть, живи. Мои клиенты привыкли к новым зельям, не хотелось бы лишать их новинок. Но если посмеешь своевольничать, закончишь, как та девица на площади. Я не терплю неподчинения, стихийник…

Госпожа Кин давала понять, что нуждается в помощнике с погодным даром. Мол, в его интересах подчиняться. Но Мари видела, что та кривит душой. Вредная бабка легко уничтожит Эрма. Просто ради развлечения. Ради прихоти. Забудет и об особенных зельях, и о желаниях клиентов. С Мари ей нравилось играться, а Эрм… Эрм — скучная игрушка. Такую не жалко сломать…

— Нет! Не смей, старая карга!

Мари села на диване, тряся кулаками и обливаясь слезами. Горькими, как полынь.

— Тише, родная. Тише. Это просто сон. Дурной сон. Он растворился, слышишь?

— Ох… — Мари заплакала пуще прежнего, встретившись взглядом с Вестой.

Мать сидела рядом на диване. Пришла, когда дочь спала, и осталась охранять ее сон.

— Всё хорошо, — повторила Веста, силясь улыбнуться, но ничего не вышло. Кажется, она разучилась это делать.

Мари покачала головой. Ничего не хорошо. Эрм в руках у злобной целительницы, если, конечно, верить сну, а мать… мать похожа на покойницу: похудевшая, бледная, под потухшими глазами чернота.

— Прости, — прошептала Мари. — От меня одно горе.

Веста застонала.

— Небо! — она обхватила голову дочери ладонями и поцеловала лоб сухими губами. — Не говори так. Никогда не говори. Ты единственное, ради чего стоит жить.

— Единственное, — повторила Мари с горечью. — А как же отец?

Изумрудные глаза наполнила странная дымка.

— Без тебя ничего не имеет смысла…

Мари поняла, что отношения родителей изменились за последние месяцы. Их Величества не справлялись с горем и отдалились друг от друга. Или это Веста отдалилась от Инэя…

И это вина дочери. Её вина!

Мари громко всхлипнула и… позволила матери обнять себя, как маленькую, прижать к себе и не отпускать целую вечность. Она успела выплакать всё горе без остатка, затихнуть и даже почти уснуть, а Веста всё укачивала ее, как младенца, что-то напевая тихо-тихо…

Чудилось, из тела уходит яд, что отправлял невыносимо долго. Боль не прошла, но притупилась, позволяя дышать и жить дальше. Пытаться жить дальше. Без Эрма. Рядом с родителями, между которыми разверзлась пропасть. Появились даже силы, чтобы однажды (возможно, уже завтра) взглянуть в глаза Тренту Вилкоэ и приговорить его к… к… к смерти, если придется. Он — сорняк, который нужно вырвать с корнем, чтобы снова не разросся. Больше нельзя проявлять слабость. Она — Принцесса. Как там сказал Содж Иллара во время последней встречи? Нужно уметь принимать трудные решения. Что ж, Мари научится их принимать…

Гораздо труднее жить с чужими решениями. С решением Эрма уступить место Тему. И с решением Витта не брать Эрма…

— Расскажи мне, как ты там жила — в большом мире? — заговорила, наконец, Веста.

— Нечего рассказывать. То есть, о самом мире нужно рассказать многое. А наша жизнь там была простой. Мы работали в гостинице. Эрм охранником, я горничной, Тем был мальчиком на побегушках: и обувь чистил, и за покупками бегал, и…

Мари замолчала, увидев морщинку на переносице матери.

— Горничной, — прошептала та с отчаяньем.

— Ничего особенного. Мне не привыкать после… — Мари осеклась. Ни к чему напоминать о своей жизни в сиротском доме. Весте и так тяжело. — Это была просто работа, которая позволила найти крышу над головой и спрятаться от посторонних глаз. Это честный труд, а я не неженка. Это хорошо, на самом деле. Помогает приспосабливаться, если жизнь преподносит сюрпризы.

— И то правда, — пробормотала Веста, но в глазах отразилась грусть. Она бы предпочла, чтобы дочь выросла в богатстве и никогда не знала, что такое уборка или стирка.

— Не грусти, пожалуйста, — взмолилась Мари, сжав ладонь Весты. — Я вернулась, и всё наладится. Мы справимся. Как всегда…

Она замолчала, услышав шаги на лестнице. Кто-то спускался к ним и, судя по топоту, был не в настроении.

— Инэй? — удивилась Веста, увидев вошедшего в гостиную мужа. — Разве ты не собирался…

Король Зимы выглядел мрачнее пасмурного Осеннего дня.

— Я опять оплошал, — проговорил раздраженно. Но злился он исключительно на себя. — С Трентом Вилкоэ. Негодяй сбежал.

Мари ударила кулаком по диванному валику. Нет, она сердилась не на отца. На Трента. Вечно ему везет.

— Его не поймают, — проговорила хмуро. — Он отправит в большой мир любого, кто попытается приблизиться. А мы не знаем, сколько в его распоряжении бусин.

— Вилкоэ никого никуда не отправит, — огорошил Инэй. — Я не договорил. Негодяй сбежал, спасаясь от меня. Сбежал «отсюда».

Мари сначала не поняла, что означало это слово. А едва сообразила, сознание поплыло. От переизбытка впечатлений, не иначе…

— И где теперь этот гад Трент? — насупившись, спросил Ян. — За гранью? Или вернулся обратно? Если у него полно бусин, значит, спокойно может путешествовать туда-сюда.

— Если только бабулька не прибьет его раньше, — объявил со знанием дела Тем. — Может ваш Трент уже превратился в горстку пепла.

— Хорошо бы, — процедила Мари сквозь зубы и поймала ошарашенный взгляд Яна. — А что? Он это заслужил. Эрм в смертельной опасности по его милости.

Тем заерзал на стуле, посчитав слова Мари камнем в свой огород, а Ян покачал головой.

— На тебя это не похоже. Вечно читала мне нотации. О заморозках и остальном.

— Читала, — согласилась Мари. — И не отказываюсь от своих слов. Нельзя использовать силу бездумно. Но Трент Вилкоэ заслужил самых жестких ответных мер.

— Заслужил, — согласился с ней Тем. — Вот бы Эрм вернулся. И Марла. Она хорошая…

Они втроем сидели в гостях у Яна на девятнадцатом этаже. Первые недели новоявленный Принц жил по соседству с Инэем — на восемнадцатом. Но потом переехал. Получил собственные покои. Огромные, в которых можно запросто заблудиться. Многих удивлял выбор Инэя. Этим этажом давно не пользовались, пришлось срочно делать ремонт. Покои на семнадцатом этаже не требовали ни сил, ни вложений. Однако Король категорически отказался селить там племянника. Мари догадалась, что они предназначались для нее — в будущем.