Елизавета Соболянская - Холодные горы [СИ]

— Не сопротивляйся, Эллина, иначе твоих украшений станет больше!

Девушка продолжала упорно сжимать бедра, и одергивать платье, даже чувствуя неотвратимость наказания. Тогда с тяжелым вздохом господин произнес:

— Я тебя предупреждал! Строптивые игрушки ломаются быстро!

Вновь ледяное касание равнодушных пальцев к лодыжкам и … девушка поняла, что свести ноги ей не позволяет металлическая планка, закрепленная между парой ножных браслетов. Еще одна пара браслетов соединила ее руки за спиной. Металл немного пружинил, широкие браслеты плотно обхватывали руки и ноги, а легкий сквознячок овевал раскрытые женские сокровища.

Тело игрушки напряженно дергалось — линдийка не желала лежать на каменном столе, укрытом тканью. Напрягая живот она почти стояла, ровно удерживая голову, но господина это сопротивление только забавляло.

— Ты так напряжена, Эллина, чего ты боишься? Тебе не хватает внутреннего покоя. Я знаю, как помочь тебе!

На лицо девушки опустилась плотная бархатная повязка закрыв глаза почти до кончика носа.

— Тебе очень идет черный бархат, прошептал ей господин, целуя ее розовые губы. — Твой рот выглядит таким манящим. Ты искушаешь меня. Хочешь, я сделаю так, чтобы ты забыла о своей обнаженности?

Девушка не отвечала. Тогда повелитель вновь поцеловал ее, сильно прикусив губу:

— Выбирай, Эллина, ты примешь наказание за свою строптивость, или я научу твой сладкий рот ласкать меня, как положено моей игрушке?

— Наказание, — прошептала она.

— Что ж, я уважаю твой выбор.

Голос повелителя переместился за спину девушки, потом раздался скрип колес — один из слуг пододвинул стойку с ремнями, и кожаными шлепалками. Поразмыслив, господин выбрал легкую трехлепестковую игрушку из тонкой лайки. Хлопок и на белоснежной коже девушки расцвело розовое пятно. Повелитель оценил реакцию тела и смягчил следующий удар. Ему не хотелось награждать эту игрушку синяками. Она возбуждала его интерес, впервые за много лет ему хотелось добиться ее ответа.

Шлепки складывались в определенный четкий ритм. Через пару минут Эллина перестала вскрикивать от неожиданности и жжения, тогда повелитель взял во вторую руку короткую тонкую розгу и начал разбавлять шлепки более выразительными ударами. Правая рука — мягкий шлепок, левая — короткий свист гибкой ветки и обжигающий след на белой коже.

Через пару минут, когда ягодицы и бедра покрылись розовыми вздувшимися полосами господин взял склянку с прохладной заживляющей мазью и начал наносить ее на разогретую воспаленную кожу. При этом его пальцы смоченные скользкой массой легко проникали в глубокую расселину между двумя аппетитными половинками, а потом скользили ниже — к приоткрытому розовому сокровищу.

Убедившись, что девушка начала приходить в себя, господин сдернул зажимы, вызвав невольный крик и поток слез. Он тотчас приподнял лицо игрушки и собрал губами соленые капли, выкатившиеся из под повязки:

— Ты приняла наказание Эллина, а теперь получишь маленькую награду, — прошептал повелитель, нежно целуя девушку.

Она не отвечала, но он долго и настойчиво целовал, заставляя забыть о боли в отшлепанной части тела и ноющей интимной зоне. Повязка слетела и Эллина обнаружила, что целуется с мужчиной, не краснея и не падая в обморок. А еще она давно лежит на столе, забывая держать голову и ей все равно, кто может увидеть ее раскрытые прелести.

— Тебе легче? — спросил повелитель, обводя рукой в перчатке припухшие от его ласки губы.

Девушка вспомнила, что мазь он наносил голой рукой, а теперь снова в перчатках, почему? Но ее вопросы остались без ответов — по сигналу господина, безликие быстро освободили игрушку. Затем ее унесли, в розовые покои. Киссандра хлопоча расправила постель и госпожу уложили на живот, стараясь не задевать едва прикрытые тонким платьем раны.

Через минуту к новой фаворитке явился лекарь. Молодой мужчина с грустными глазами велел служанке нанести еще один слой мази на пламенеющий зад госпожи, и напоить ее обезболивающим и сонным зельем:

— Вам лучше поспать, — сударыня, заверил он, — эти мази творят чудеса, но сам процесс заживления доставляет мало удовольствия.

Эллина выпила темное пахучее снадобье и, благодарно улыбнувшись, рухнула в темноту.

Проснулась девушка от того, что ее бесцеремонно дергали за плечи:

— Просыпайся!

Эллина с трудом разомкнула глаза. Над ней стояла Аларисса. На сей раз красавица заявилась в своем настоящем облике — облаченная в тонкую вышитую тунику. Черные локоны уложенные в роскошную прическу перевивали нити драгоценных камней, на руках звенели браслеты, а ноги украшали дивные туфельки из мягкой кожи.

— Что случилось — Эллина попыталась шевельнуться и, тело отозвалось затяжной болью.

— Признавайся дочь змеи и дохлого тритона, чем ты опоила господина? — брюнетка рассвирепела, увидев наивное недоумение в глазах новенькой.

Она выставила руки с длинными, выкрашенными киноварью ногтями, собираясь выцарапать сопернице глаза и выдрать волосы. Эллина крутанулась, падая на пол, одновременно подбивая сопернице ноги. С громким воплем Аларисса упала, но успела ухватить тонкое полотно рубашки, оставляя соперницу обнаженной. Эллина не осталась в долгу — дернув тонкую гаремную тунику и отрывая рукав.

Неизвестно, чем бы закончилась женская драка, но в дверях показались доктор и Киссандра. Служанка взвизгнула и бросилась спасать госпожу, а лекарь возопил:

— Раны! Повелитель убьет меня, если останутся следы!

Вдвоем они кое-как оттащили Алариссу и, лекарь сам повел ее к повелителю гор, боясь за целостность своей шкуры. Выслушав доктора, повелитель отослал его в комнату новенькой:

— Продолжайте лечение. Надеюсь, вы понимаете, чем вам грозит испорченная кожа моей игрушки?

Лекарь моментально исчез. А вот прежней фаворитке пришлось остаться.

— Не думал, что ты такая завистливая и злобная сука, Алари. Что ж, для таких как ты у меня есть особое место.

По сигналу повелителя, девицу схватили безликие и, не смотря на некоторое сопротивление потащили в отдельную часть просторного зала. Здесь не было ковров и даже войлока. Цепи, ошейник, клетка и хитрая конструкция из гнутых металлических труб прикрепленная к полу.

Многозначительно посмотрев на фаворитку повелитель защелкнул на ее шее ошейник с короткими притупленными шипами по внутреннему краю. Цепь была длинной, но лишь до времени. На этой же стене красовалось множество крючков, которые позволяли фиксировать ошейник на любой высоте от пола.

Однако повелитель предпочел клетку. Изображая покорность и виноватость, Аларисса заползла в узкую дверцу и решетка захлопнулась. Клетка была такой низкой и неудобной, а пол таким ледяным, что девушке пришлось примоститься на корточках, чтобы как можно меньше касаться холодного камня.