Терри Пратчетт - Вещие сестрички [litres]

Какое-то тело с глухим стуком приземлилось на их стол, звякнуло разбитое стекло.

– Как считаешь, это прям бесчинство или просто веселуха? – улыбаясь, спросил Томджон.

– Парень, да оно в любую минуту в душегубство перерастет!

Томджон кивнул и ринулся прямиком в гущу событий. Хьюэл услышал, как приятель чем-то хлопнул по стойке, привлекая всеобщее внимание. Бедный гном схватился за голову.

– Я ж не это имел…

Призыв к тишине был настолько редким явлением посреди драки, что Томджон добился своего. А затем наполнил эту тишину словами.

Полный уверенности и совершенной притягательности голос парня зазвенел над толпой:

– Братья! И пусть мне каждый станет братом на эту ночь…

Хьюэл изогнул шею, стараясь рассмотреть приятеля. Томджон стоял на стуле, воздев руку на манер оратора. Драчуны вокруг застыли на замахе и повернулись на звук.

Внизу, на уровне столешницы, гном шевелил губами, повторяя слово в слово знакомую речь. Затем отважился высунуться еще раз.

Люди выпрямились, пришли в себя, оправили одежду и виновато переглянулись. Некоторые буквально вытянулись по стойке «смирно».

Даже Хьюэл ощутил то же бурление в крови, что годы назад при написании этих строк. Он тогда полночи убил. Витоллер объявил, что нужно растянуть третий акт «Короля Анка» еще на пять минут.

– Накорябай что-нибудь высокопарное, – попросил импресарио. – Ну, знаешь, с огоньком. Чтоб наших гостей за полпенни до печенок пробрало. А мы как раз успеем сменить декорации.

В то время гном не слишком гордился своей работой. Он сильно подозревал, что знаменитая битва при Морпорке – это история, как две тысячи людей сгинули на болотах в холодный промозглый день, порубив друг друга ржавыми мечами. Какие слова покойный король Анка сказал бы своей кучке потрепанных бойцов, которые знали, что у них ни численного преимущества, ни выигрышной позиции, ни грамотного командования? Пожалуй, что-то острое, горячее, как глоток бренди для умирающего; ни логики, ни объяснений, одни слова, что проникли бы в усталый мозг и подняли бы человека на ноги за яйца.

Теперь Хьюэл воочию узрел эффект этой речи.

Ему казалось, что стены исчезли, что он стоит на болоте, вокруг витает холодный туман, а удушающую тишину нарушает лишь нетерпеливый крик стервятников…

И этот голос.

Хьюэл написал слова, они принадлежали ему , ни один полусумасшедший король никогда не произносил ничего подобного. Гном написал их, чтобы заполнить паузу, пока замок, сделанный из натянутой на раму раскрашенной мешковины, заталкивают за кулису, а этот голос взял угольную пыль слов и наполнил помещение бриллиантами.

«Я их написал, – подумал Хьюэл. – Но они принадлежат не мне. Ему».

Взгляните только на этих людей. Никто из них не страдал патриотизмом, но если бы Томджон попросил, вся орава пьяниц сегодня же пошла штурмом на дворец патриция. И скорее всего, успешно.

Оставалось надеяться, что талант парня никогда не применят во зло…

Когда растаял последний звук, раскаленное эхо слов отозвалось в разуме каждого существа в таверне. Хьюэл встряхнулся, выбрался из убежища и ткнул Томджона в колено.

– Идем, дурак, – прошипел гном. – Пока они не очнулись.

Крепко схватил парня за руку, бросил щедрые чаевые ошеломленному бармену и поспешил на выход. Остановился Хьюэл лишь в квартале от места событий.

– Я ведь неплохо там справлялся, – заметил Томджон.

– Да уж.

Парень потер ладони.

– Так. Куда дальше?

– Дальше?

– День еще не кончился!

– Кончился. Уже новый настал, – поспешно заверил гном.

– Ну я пока не собираюсь домой. Есть тут какое-нибудь местечко подружелюбнее? Мы даже ничего толком не выпили.

Хьюэл вздохнул.

– Троллья таверна, – постановил Томджон. – Я про них слыхал. Они там, в Тенях [17] Тени – древняя часть Анк-Морпорка, самая неприятная и опасная часть города. Неизменно очаровывает туристов. . Хочу посмотреть троллью таверну.

– Они только для троллей. Вместо выпивки – жидкая лава, вместо музыки – рок, а вместо закуски – галька со вкусом сыра.

– Тогда гномьи бары?

– Тебе не понравится, – с жаром заверил Хьюэл. – Да и не пролезешь ты туда.

– Что, прямо страшные норы?

– Ну сам посуди – сколько ты смог бы петь про золото?

– «Оно желтое, звенит и покупки нам сулит», – сымпровизировал Томджон, пока они пробирались сквозь толпу на Площади Разбитых Лун. – Получается, секунды четыре.

– Именно. А вот пять часов кряду – это чересчур. – Хьюэл мрачно пнул камушек. Во время последней вылазки в город он заглянул в пару гномьих баров и ничего хорошего там не нашел. По какой-то необъяснимой причине его собратья-иммигранты, которые дома максимум ковырялись в железной шахте и гонялись за мелким зверьем, в городе надевали кольчуги, расхаживали с топорами на поясе и придумывали себе имена вроде Дуболома Вырвиглаза. Что до выпивки – тут городским гномам не было равных. Иногда они умудрялись вообще все расплескать мимо рта.

– Да и в любом случае ты слишком разошелся, – прибавил Хьюэл. – На самом деле слова там такие: золото, золото, золото, золото, золото, золото.

– А припев?

– Золото, золото, золото, золото, золото, – ответил Хьюэл.

– Похоже, ты одно «золото» забыл.

– Что поделать, плохим гномом я уродился.

– Хочешь сказать – выродился, садовое украшение, – поддел Томджон.

Хьюэл шумно втянул воздух.

– Прости, – поспешно извинился Томджон, – Просто отец…

– Мы с твоим отцом сто лет знакомы. Прошли и радость, и горе, причем горя значительно больше. Еще до твоего рож… В общем, тяжелые времена были, – неловко докончил гном. – Я к чему клоню. Некоторые вещи надо сначала заслужить.

– Да, прости.

– Понимаешь… – Хьюэл замер у входа в темный переулок. – Ты ничего не слышал?

Они прищурились, в очередной раз выдавая, что не местные. Жители Морпорка никогда не смотрят в темные переулки, если услышали странные звуки. И не кидаются на помощь, завидев четыре сражающиеся фигуры, по крайней мере, не на помощь тому, кто явно проигрывает. Не кричат «эй!» и уж точно не удивляются, когда нападавшие, вместо того чтобы виновато сбежать, эффектно протягивают им визитку.

– Что это? – спросил Томджон.

– Паяц! Они отмутузили паяца! – воскликнул Хьюэл.

– «Грабежная лицензия»? – прочитал Томджон, разворачиваясь к свету.

– Она самая, – ответил главарь. – Только не рассчитывайте, что мы и вами займемся, у нас рабочий день кончился.

– Агась, – подхватил напарник. – Как его… квоту выбрали.

– Но вы же его отпинали!

– Чуть-чуть совсем. И не всерьез.

– Просто ногами потыкали, – согласился третий вор.

– Все по-честному. Сам взял и напрыгнул на кулак Рона. Верно?