Терри Пратчетт - Вещие сестрички [litres]

– Тебе показалось, – пробормотал он. – И да, выпить не откажусь. Крякну от души. – В самом деле, чего упрямиться, спросил себя гном. – Даже спою, – прибавил он.

– Че там дальш?

– Врде «золото».

– А.

Хьюэл неуверенно посмотрел в свою кружку. Опьянение бессовестно оборвало поток вдохновения.

– Ты прпустил еще одно «золото», – прибавил он.

– Где? – спросил Томджон, что сидел в колпаке шута.

Хьюэл задумался и попытался сконцентрироваться.

– Гд-то м-между «золотом» и «золотом», – ответил он и снова заглянул в кружку. Та была пугающе пуста. – Счас припомню, – снова напрягся гном, а потом наконец оставил бесплодные попытки. – Сдается, мне надо еще кружку.

– Мой черед, – заявил шут. – Хахаха. Мой червяк. Хахаха. – Попытался встать и стукнулся головой о потолок.

Дюжина рук мгновенно крепче стиснула топоры в полумраке зала. Та часть Хьюэла, которая была трезвее и с ужасом наблюдала за пьяной, вынудила его помахать хмурым рожам, что сквозь дымку пялились на их троицу.

– Все нрмально, – заявил гном бару в целом. – Он нечайно. У него оч смешное имя. Как идиот, только шут. Оч смешной шут из этого, как его…

– Ланкра, – подсказал шут и тяжело сел на стойку.

– Точно. Прямо вот из… ну и название, точно какая-то болячка. Не умеет он себя вести. Не знает гномов.

– Хахаха, – отозвался шут, хватаясь за голову. – Там, откуда я родом, их с гулькин нос. Ну вы поняли.

Кто-то похлопал Хьюэла по плечу. Он обернулся и уставился в грубое заросшее лицо под железным шлемом. Гном-чужак многозначительно поигрывал своим топором.

– Ты б сказал своему другу поменьше шутить, – предложил он. – Иначе скоро будет развлекать демонов в преисподней!

Хьюэл сощурился, разглядывая собрата сквозь дымку алкоголя.

– Ты кто такой?

– Башнелом Громодав, – представился гном, ударив себя в закрытую кольчугой грудь. – И я велю…

Хьюэл присмотрелся внимательнее.

– Эй, а я тебя знаю! Ты ж держишь косметическую фабрику на Бедокурной улице. Я еще у тебя на прошлой неделе кучу грима покупал…

Лицо Громодава исказил ужас; гном в панике наклонился к Хьюэлу и зашипел:

– Тихо, тихо ты!

– Точно, фирмы «Эльфийские парфюмы и помады», – радостно докончил Хьюэл.

– Отличный грим, – поддакнул Томджон, пытаясь удержаться на узкой скамейке. – Особенно номер девятнадцать, трупно-зеленый. Отец клянется, что лучше не видал. Высший класс.

Громодав неловко взвесил свой топор.

– Э… ну… да. Спасибо. Заметьте, только лучшие ингредиенты.

– Им нарезаешь? – невинно спросил Хьюэл, кивая на топор. – Или у тебя сегодня выходной?

Брови Громодава снова сошлись, точно тараканы на совещании.

– А вы, часом, не из театра?

– Из него, – подтвердил Томджон. – Бродячие артисты. Уже оседлые. Хаха. А вот прям сейчас сползающие.

Внезапно загоревшись энтузиазмом, гном отложил топор и присел на скамью.

– Был у вас на прошлой неделе. Ох и закатили ж вы представление! Про парня и девушку, которую выдали за старика, а другой парень сказал ей, что первый помер. Она возьми и отравись, а тут вскрылось, что другой парень оказался тем первым, просто не мог ей признаться… – Громодав остановился и шумно высморкался. – А в конце все умерли. Такая трагедия. Честно скажу, рыдал всю дорогу домой. Девушка такая бледненькая была.

– Грим номер девятнадцать и слой пудры, – весело поведал Томджон. – Плюс немного коричневых теней на глаза.

– Чего?

– И пара свернутых носовых платков под жилетом, – прибавил Томджон.

– Что он несет? – спросил гном у, за неимением иного слова, честной компании.

Хьюэл улыбнулся своему пойлу.

– Прочти ему монолог Греталины, – предложил он.

– Сейчас.

Томджон встал, стукнулся макушкой и, в качестве компромисса, опустился на колени. Прижал руки к тому, что мог бы назвать бюстом, кабы имел иной набор хромосом, и завел:

– Лжецом я назову того, кто скажет: нынче лето…

Несколько минут все в гробовой тишине слушали юного актера. Один гном нечаянно уронил топор, и остальные сердито зашикали на невежу.

– …и тает снег. Прощай, – закончил Томджон. – Потом надо выпить из фиала, упасть за здание, а самому быстренько сбежать по лестнице, скинуть платье, натянуть камзол Второго комического стража и появиться слева. «Привет тебе, мой добрый…»

– Достаточно, – тихо перебил Хьюэл.

Несколько гномов рыдали, уткнувшись в шлемы. Все дружно шмыгали носом.

Громодав промокнул глаза кольчужным платком.

– Ничего печальнее отродясь не слышал, – признался он и вдруг уставился на Томджона. – Погодите. Он же парень. А я голову потерял от той девчонки на сцене! – Гном пихнул Хьюэла: – Он, часом, не эльф?

– Стопроцентный человек, – ответил тот. – Уж поверь, я знаю его отца.

Сам же Хьюэл в очередной раз посмотрел на шута, что сидел с открытым ртом, затем снова на Томджона.

Нет. Показалось.

– Эт актерство, – пояснил Хьюэл. – А хороший актер кого угодно изобразит.

И почувствовал, как взгляд шута буравит его короткую шею.

– Да, но выряжаться женщиной немного… – с сомнением начал Громодав.

Томджон скинул башмаки, присел так, что оказался на уровне гнома, смерил того оценивающим взглядом, а затем сложил черты лица в нужную гримасу.

Теперь рядом стояли два Громодава, только один повыше и знакомый с бритвой.

– Здорово, здорово, – произнес Томджон, точно копируя голос гнома.

Трюк вызвал оглушительный успех у местной публики, что не отличалась высокими запросами. Пока гномы собирались вокруг парочки, Хьюэл почувствовал, как кто-то тихонько коснулся его плеча.

– Вы двое из театра? – уточнил уже практически трезвый шут.

– Ага.

– Тогда я прошел пять сотен миль именно за вами.

Перенесемся в «Тем же днем, но позже», как написал бы Хьюэл в ремарках к сцене. Стук молотков, с которым «Дискум» поднимался из колыбели лесов, эхом отдавался в голове гнома.

Хьюэл точно помнил, как пил. Как гномы угощали их еще и еще, пока Томджон изображал каждого желающего. Потом они по предложению Громодава всей толпой завалились в другой бар, потом посидели еще в какой-то клатчской забегаловке – дальше все как в тумане.

Крякать Хьюэл умел не очень. Гораздо больше глотал, чем проливал.

Судя по привкусу во рту, туда еще успел испражниться какой-то страдающий недержанием ночной зверь.

– Справишься? – спросил Витоллер.

Хьюэл причмокнул, пытаясь избавиться от вкуса.

– Думаю, стоит согласиться, – сказал Томджон. – Сюжет вырисовывается довольно интересный. Злой король правит с помощью злых ведьм. Бури. Страшные лесные чащи. Истинный наследник, битва не на жизнь, а на смерть. Удар кинжала. Крики, тревога. Злой король умирает, добро торжествует. Звонят колокола.