Елена Хаецкая - Кристалл Вечности

— А если нет? — Микуни гораздо более трезво смотрел на вещи. — Предположим, он давным-давно забыл вдову моряка и какое-то кольцо, которое она продала ему в спешке! Такое тебе в голову не приходило? Что же ты думаешь, твоя мать — единственная женщина, которая так поступила? Да у этого Атреуса полна корзина подобных безделушек, и за каждой стоит чья-то семейная трагедия. Больно нужно ему забивать себе этим голову.

Но даже эти, довольно здравые, рассуждения не могли поколебать уверенности Рамбалана в успехе. Когда-нибудь ему повезет. Нужно только подождать, твердил он, нужно лишь найти подходящий момент.

«Принцесса Черепаха» бросила якорь в порту Рагеза. Это сравнительно большой остров, ближайший к Забергану. Пока шла разгрузка, а в портовых конторах велись переговоры о следующем рейсе, у матросов было время отдохнуть в городе, и Рамбалан с Микуни сошли на берег вместе с остальными, кто был свободен от вахты.

Рагез был погружен в лиловые сумерки. Густые кроны деревьев казались черными, а дома, окруженные садами, выглядели игрушечными — в полумраке они казались меньше, чем были на самом деле. Благоухающие цветы за резными оградами, тихое журчание фонтанов, причудливые лестницы, ведущие наверх, на холм, где был расположен город, — все это представало взору путешественника настоящей сказкой. В отличие от других портов, Рагез не мог «похвастаться» скоплением нищих хижин. Создавалось впечатление, что здесь вовсе нет бедняков.

Микуни восхищенно присвистнул:

— Ты только погляди!..

Город, раскинувшийся высоко на холмах, переливался огнями. Казалось, в каждом дворе, перед каждыми воротами зажгли факелы или гирлянды разноцветных фонариков. Море света чудесным образом преображало город, делало его местом вечного праздника, хотя, конечно, на самом деле это было вовсе не так: здесь жили обыкновенные люди, которые точно так же болели, страдали, печалились, как и любые другие. Но морякам на миг показалось, что они очутились в волшебном краю, где не знают слез…

Они быстро нашли кабачок себе по душе. Собственно, это был первый попавшийся, не лучше и не хуже многих других. Рамбалан заказал выпивку, а Микуни принялся разглядывать местных красоток и прикидывать, стоит ли заводить с ними более близкое знакомство.

Постепенно народу в кабачке становилось все больше. «Забавно, — думал Рамбалан, настроение которого улучшалось с каждым выпитым глотком местного вина, терпкого и густого, — у нас на Энтиконе, когда набьется в кабак столько публики, становится тесно, нечем дышать, и хочется убить каждого второго, а здесь — как будто карнавал, и веселья только прибавляется».

Возможно, дело было в вине, уж больно хорошо оно кружило голову…

— Разрешите? — проговорил мягкий, приглушенный голос.

Рамбалан поднял голову. Микуни куда-то отлучился — очевидно, нашел себе подругу и скрылся с ней в веселой, расцвеченной фонариками ночи. Единственное свободное место в кабачке было за столиком Рамбалана.

Молодой моряк приветливо кивнул незнакомцу, и тот мгновенно воспользовался позволением.

— Кажется, я нарушил ваше уединение, — заметил он.

Рамбалан пожал плечами:

— Я не уверен в том, что нуждаюсь в уединении. Со мной был товарищ, но он, по-моему, отыскал себе компаньона более веселого, чем я.

— В таком случае, я закажу себе выпить, — улыбнулся новый сосед Рамбалана.

Ему даже не понадобилось подзывать служанку. Рослая, жилистая девушка с длинным носом и волевым подбородком, похожая на переодетого парня, уже спешила к нему с кувшином.

— Кальмаров или печенье из водорослей, господин Атреус? — осведомилась она, наклоняясь к уху мужчины, очевидно, завсегдатая. — Или обойдетесь сегодня без закуски?

— Неси и то, и другое, — ответил тот. — И прибавь еще кувшин вина. Все равно я не остановлюсь на одном.

— Вы уже задолжали заведению, — напомнила служанка.

— Скоро погашу. У меня намечается хорошая сделка.

— Ладно, передам хозяину, — и служанка удалилась.

Рамбалан уставился на человека, сидящего напротив. Неужели это он — тот, кого Рамбалан разыскивал так долго, так безуспешно? Человек, в чьих руках судьба древнего жреческого рода Рамбалана? Как же обыденно, как неинтересно выглядит этот человек! Средний рост, возраст — около сорока, мягкие черты, чуть прищуренные темные глаза… Пожалуй, взгляд проницательный. Или хитрый. Да, вернее будет определить его как «хитрый». Ну, он же торговец, лукавство — его вторая натура.

— Как она назвала вас? — переспросил Рамбалан, словно не веря собственным ушам.

— Атреус, — отозвался сосед. — Прошу прощения за то, что не представился.

— Атреус… — пробормотал Рамбалан. — Я думал, вы совсем другой…

— Мы разве знакомы? — удивился Атреус.

— Возможно, — сквозь зубы выговорил Рамбалан. — Вы обещаете не удивляться моим вопросам?

— Попробую, — он пожал плечами. — В конце концов, по роду моих занятий я постоянно встречаюсь с самыми разными людьми. Многие из них ведут себя странно. Но жизнь научила меня тому, что у каждого, даже безумного, поступка имеется собственная, вполне объяснимая причина.

— Так и есть, — от волнения Рамбалан едва мог дышать. — Вы — Атреус, бродячий торговец?

— О! — Атреус наморщил лоб. — Вы говорите о давних временах. Да, бывало такое, что я путешествовал по островам. Я устраивался на какой-нибудь корабль, чтобы добраться до следующего острова. Там я разыскивал людей, которым позарез нужны были деньги, и покупал у них разные вещи. Иногда попадались довольно любопытные безделушки, и их я потом перепродавал за значительно большую сумму. Собственно, на этом я и сколотил мое состояние.

— И велико ли ваше состояние? — сквозь зубы спросил Рамбалан.

— У меня есть дом на этом острове, — ответил Атреус. — И кредит в этом кабаке. Благосостояние мое возросло настолько, что я даже нанял служанку, которая готовит мне завтраки и стирает мою одежду. Впрочем, сейчас я опять нуждаюсь в деньгах. Вы же слышали — мне вот-вот закроют кредит, а это было бы крайне нежелательно.

— Ясно, — пробормотал Рамбалан. — У вас хорошая память?

Атреус улыбнулся:

— Иногда я ссылаюсь на забывчивость, но на самом деле помню почти все, что делал в жизни. Начиная, полагаю, с пятилетнего возраста.

— Так далеко мы заходить не будем, — заявил Рамбалан. — Мне нужно узнать от вас одну вещь.

— Спрашивайте, — позволил Атреус. И прибавил: — Я вижу, что вы страшно беспокоитесь. Речь идет о чем-то, что для вас чревычайно важно. Не удивляйтесь — я умею читать человеческие лица и тем более умею прощать человеческие слабости. Нередко то, что другим видится грубостью, мне предстает лишь следствием обычного волнения. Я не был бы хорошим торговцем, если бы не владел этими умениями…