Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

— Да! — как грерод ни старался, скрыть облегчения он не смог. И выдохнул по инерции. — А разве сама она…

Умолк, снова обмирая.

— Сама она — что? — мягко спросил Хорс.

— Так за ней около десятой доли марог назад приходили. Танш сарье Смотритель и танш сарье Фарго… Кривоплёт. Лично. И увели куда-то. А когда Кривоплёт спрашивает… или вы…

Хитоль Гревен окончательно сдулся. Но Хорсу, похоже, не было до него дела: он стоял, словно изваяние самого себя, сжав правую руку на каком-то медальоне.

И молчал.

Но юному грерод всё равно было очень страшно. Очень.

Сосед

Поведение Старшего мастера Рептилий могло показаться необъяснимо пассивным, вот только впечатление это оказалось бы ох как обманчиво. И я не пожалел, что держал его в фокусе одного из потоков внимания, так как не пропустил момент, когда три пары рук Великого Нага сошлись с громовым хлопком. Сотворённые при этом чары даже нельзя было назвать особо могучими — ну, по меркам их создателя.

Купол Аркана, защищавшего группу Зарма, они смяли бы, как тонкий картон. Хорошо, что их целью не был этот купол!

И плохо, очень плохо. Ибо Старший мастер достиг своей цели.

А спящая под фортом погибель пробудилась — до срока, не успев набрать полной мощи. Чем-то эффект напоминал о расстреле горных склонов ради досрочного спуска лавины.

Впрочем, даже неполная мощь резидентного проклятия… впечатляла. И ещё как!

Сердца сарье — включая, надо думать, и сердца Погонщиков — замерли в тисках ожившего кошмара. Вся шёрстка на теле Ниллимы, сколько её ни было, во всех местах, дружно встала дыбом. Дыхание пресеклось, Дар магии запульсировал в рваном, неконтролируемом ритме.

…а над полем битвы повеял ветер, ветер незримой смерти. Ритуальное плетение косило молодняк Рептилий тысячами, лишь усиливаясь от каждой новой гибели. Ядовито-жёлтый туман, гонимый призрачным ураганом, втекал в раззявленные пасти, рвал в клочья беззащитные души, всласть пировал на костях уже мёртвых и ещё живых. Магия, воистину равносильная по убойной разрушительности атомному взрыву, не особо разбирала своих и чужих. Слишком сильная, слишком страшная, слишком… голодная. Из восьми мышей, ещё живых в своих клетках, в один или два бун издохло сразу шесть комочков меха — ровно по числу сарье, защищённых Арканом.

И пала дымная, трескучая… мёртвая тишина.

Статистов и слабаков смело с доски. Со стороны Зверей — всех… а вот задние ряды Орды, практически две трети голодного молодняка, отделались лишь испугом.

Шах. Вернее, практически мат.

Момент тишины длился. И длился, и длился… атаки Погонщиков почему-то прекратились, да и Ниллима не торопилась возобновить обстрел. В момент, когда над полем битвы прошла незримая коса проклятия, она утратила контроль над солнышком общей Силы. И явно не хотела показать, что выжила, зажигая новое. Даром что с той стороны о факте выживания и так знали.

— Ну что, соратники, — хрипло нарушил тишину Зарм, — пора исполнить долг и сдохнуть?

— Не спеши, — Ниллима повернула голову, приподнимая подбородок. — Чуешь? Шхарты. Шхарты прилетели.

— Подмога?

— И ещё какая.

…вот только шхарты и их всадники не успели. Совсем немного. Но вполне достаточно, чтобы Погонщики нанесли ещё один общий удар по тройному кругу защиты.

И на этот раз они сфокусировались намного лучше.

Долиг Рэхлонд

— Я займусь старым неприятелем, а ты со своими займись… клеймёной. И её дружками. Если они ещё живы.

— Слушаюсь, танш сарье Грийс. Эхенд! Фарго! За мной.

Шхарты заложили крутой вираж и пали с высоты на дымящиеся останки Двадцать Первого Скального. Пока они спускались, Грийс Рэхлонд расщедрился на тяжёлую стихийную магию. Предполье форта обмело сплошной стеной синего пламени — два шага в толщину, пять ростов грерод в высоту, а шириной никак не меньше пятисот шагов. Погонщики, которым не повезло угодить под эту огненную метлу, в единый бун превращались в чадные факелы. Щиты не спасали, а бегство… только один особо хитрый холоднокровный сарье успел спастись, использовав какую-то пространственную магию для быстрого драпа. Пара менее хитрых, решивших перескочить стену убийственного пламени, словили по адресному оружейному проклятию от свитских Грийса — его личных учеников. С предсказуемым результатом.

В ответ Великий Наг разразился грохочущей, многохвостой, чудовищно мощной молнией. Впрочем, Грийс благополучно отклонил этот удар куда-то ввысь (где молния частично испарила, частично разнесла по камушку участок невезучего тобрасса, перебив его, как удар посохом перебивает кость) и начал плести нечто более эффективное и более изощрённое в ответ.

Долиг Рэхлонд на схватку титанов внимания более не обращал. У него было своё дело. Своё чётко озвученное задание.

Огненный привет от старшего родича по Линии если не убил, то разогнал Погонщиков, поэтому ещё с воздуха можно было рассмотреть искомую… персону. Правда, с её лицом было что-то неладно, но Долиг всё равно сразу узнал эту дикую ведьму из машир. В конце концов, не так уж часто машир вообще становятся сарье. Стоящая в кольце каких-то знаков на одном колене, она смотрела… а куда, собственно?

Прямо напротив неё в другом кольце знаков валялся на спине, конвульсивно подёргиваясь, какой-то чистокровный грерод. Смотритель не был уверен в точности опознания, потому что НЕ чистокровная грерод, склонившись над телом, производила некие целительские манипуляции и заслоняла собой лицо лежащего. Впрочем, с высокой вероятностью это был Зарм Хоррев — если сарье его группы не перетасовали перед штурмом, конечно. Вот тело его родича, Онгера, опознавалось без труда: настолько крупных грерод ещё поискать. Увы, это было именно тело: кровь из лопнувших капилляров покрывала его, словно алая роса, растекаясь кругом пугающе обширной лужей, и какое бы проклятие ни настигло его, смерть явно не оказалась лёгкой. Как и смерть знаменитого Мугрина Стопы, заживо мумифицированного одним из мерзопакостных проклятий Линии Змея.

В общем, кроме машир и полукровки-целительницы, более-менее целой из шестёрки ещё оставалась только незнакомая Долигу жермар.

Шхарты забили крыльями, невозбранно опускаясь прямо на плац шагах в двадцати от секстаграммы. Обычно такой манёвр был бы невозможен, но от анморгиз Двадцать Первого Скального остались только чадно воняющие остовы с самыми крупными ветвями; живой зелёный полог, прикрывающий укрепление с воздуха, выгорел начисто.

— Приветствую Смотрителя Лабиринта и его спутников…

Долиг повернул голову и обнаружил ковыляющего, словно охромел на обе ноги разом, мастера форта. За Уэрном следовал на удивление хорошо перенёсший минувшие испытания харав — ну, если не считать широкого ожога на левой руке. Видимо, надёжный и сильный был щитовой амулет, раз уберёг своего носителя даже посреди миновавшего буйства.