Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Командир предложил провести генеральную репетицию в пустыне. В саду слишком мало места, людей приходилось разбивать на группы. И в сад не приведёшь лошадей.

Стоя на бархане рядом с музыкантами из консерватории, Малика и командир просмотрели первый акт выступления с начала и до конца. Когда уставшие актёры и вдовы рухнули на песок, когда воины вложили клинки в ножны, а всадники спрыгнули с разгорячённых лошадей, командир повернулся к Малике. Выдержав долгую паузу, произнёс:

— Неужели так было? — И показал кулак музыкантам. — Нужна другая музыка. Вот такая.

До празднования годовщины коронации хазира оставалась неделя.

Плац Единства за три месяца превратился в сцену, окружённую трибунами для зрителей. С двух сторон зияли широкие проходы, ведущие на боковые улицы.

Между тиграми, охраняющими главный храм, возвели высокий помост. Площадку и ступени застелили фиолетовым бархатом. Наверху установили трон из лунного камня и кресло, обитое лиловым шёлком. По бокам возвышения, под мордами тигров, построили помосты поменьше — для советников, военачальников и важных гостей.

Накануне праздника в Кеишраб приехали правители стран Лунной Тверди и все желающие посмотреть военный парад, покричать на собачьих боях и поболеть на спортивных состязаниях, которые пройдут в пустыне.

Рядовых гостей столицы ждал неприятный сюрприз: найти жильё оказалось невероятно сложно, а всё из-за того, что гостиницы, расположенные вблизи главного храма, оказались заняты.

Ракшады по натуре молчуны, лишнего слова не скажут. А тут их как прорвало. Горожане охотно делились с приезжими новостью: после парада состоится спектакль. Кто-то видел толпу актёров и женщин в плащах с капюшонами. Кто-то слышал о большом заказе на женские маски. Кто-то узнал, что на крышах двух домов будут сидеть музыканты.

Мужчины горячо обсуждали ещё одну новость: их супругам разрешили смотреть представление. Они не боялись, что жёны нарушат закон, запрещающий матерям общаться с детьми, выпорхнувшими из родительского гнезда. Ибо другой закон гласил: «За стенами дома женщины обязаны молчать». Матери и дочери — с закрытыми ртами и лицами — не узнают друг дружку, даже если столкнутся лбами.

Ракшады не понимали, зачем женщин собирает мать-хранительница. Скучившись где-то в сторонке, они ничего толком не увидят, разве что издалека посмотрят на хазира и послушают его обращение к народу.

Всю ночь перед праздником во дворце шабиров горел свет. Командир, дирижёр оркестра, хозяева трупп и Альхара ещё раз обговаривали взаимодействие актёров и воинов. Их мало заботило, как поведут себя вдовы: они были сценической бутафорией, театральным инвентарём, и больше мешали, чем помогали.

В это время в соседнем зале мать-хранительница беседовала с «актрисами». На первых репетициях они держались скованно, на последних — вошли в роль, а теперь разволновались. Желая встряхнуть их, Фейхель рассказывала о боях, в которых бок о бок с мужем и сыновьями сражалась Ракшада.

Малика не могла пригласить Саизель во дворец и отправилась к ней в гостиницу. Вот кто нуждался в поддержке! Неприкосновенные жрицы заменили в танце похотливые телодвижения на непривычные па, сшили не прозрачные, а шёлковые платья. На последней репетиции танцевали перед Маликой изящно и непринуждённо. И лишь сейчас осознали: они будут выступать перед теми, кого привыкли соблазнять. Жрицы боялись, что их навыки неосознанно вырвутся из-под контроля.

Малика решила рассказать им, что будет происходить в первом акте представления. Она не говорила, на основе какого исторического события был написан сценарий, но спустя минуту жрицы зашептались: «Переход в Абушедан». Малика закончила рассказ словами: «Тысячи людей отдали жизни ради свободы и счастья потомков. В вас течёт кровь героев. Докажите, что их смерти не напрасны».

Потом она сходила в соседнюю гостиницу и проверила коробки. Груз привезли с острова Шабир за два дня до праздника. Перед тем, как отправить воинов на остров, Малика выслушала кучу возражений от советников. Ответ «для создания праздничной атмосферы» мужей не устроил. Тогда она пошла к Иштару. После долгой беседы он сдался. Малика опасалась, что из-за проволочек воины не успеют вернуться заблаговременно. Вернулись.

Рассвет застал Малику по дороге во дворец. До торжества оставалось десять часов.

В полдень забили барабаны.

Годовщина коронации уступала по значимости грандиозным праздникам, таким как сама коронация, важные исторические даты или религиозные шествия. Поэтому замужние женщины вышли из домов в привычных чёрных нарядах. Среди них не было беременных и кормящих матерей — им запрещалось покидать свои покои. Ракшадки забрались в паланкины и в сопровождении слуг, отвечающих за безопасность супруги хозяина, направились к месту сбора. Мужчины устремились на плац Единства, надеясь найти свободные места на трибунах.

Малика облачилась в красное платье, украшенное рубинами. Глухой ворот, длинные рукава, двойная юбка: из шёлка и гипюра. Это платье оказалось среди багажа Галисии, лежало в коробке вместе с брошью — гербом Грасс-Дэмора. Не будь броши, дворянка забрала бы наряд себе, посчитав его прощальным подарком Адэра.

Малика прошлась по пустым залам дворца. Вдовы, прихватив с собой солому в пелёнках, на рассвете переехали в одну из гостиниц возле плаца. Когда начнётся парад, к гостинице подтянутся актёры в рваных одеждах — им отводилась роль кочевников — и воины. Те и другие либо пешие, либо всадники. «Кочевники» на пегих жеребцах, ракшады на гнедых.

Малика не думала устраивать столь масштабное сражение, но воины потребовали достоверности. Актёры долго сопротивлялись, пока командир не пригрозил выслать их из столицы. Всадники тренировались на территории воинской части, остальные репетировали в дворцовом саду. Малика боялась, что постановка не получится цельной, а командир успокаивал: «Главное здесь — бой. Он будет на высшем уровне». Лишь стоя на бархане и видя итог ежедневных мучений, Малика смогла вздохнуть полной грудью.

Без четверти два возле помоста на плацу Единства затормозили три автомобиля. В полной тишине хазир, шабира и верховный жрец поднялись по лестнице. Иштар занял место на троне и, расправив полы чёрного плаща, расшитого золотом, положил руки на подлокотники. Прищурившись от блеска камней в тиаре, Малика села в кресло. Хёск встал слева от хазира. Ровно в два часа тишину взорвал бой барабанов.

Малика видела парад после коронации. Сейчас на плацу Единства происходило то же самое. На солнце блестели шоколадные тела воинов, натёртые маслом. Под ногами, затянутыми в чёрные кожаные штаны, гудела земля, и над плитами дрожала фиолетовая знойная дымка.