Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Малика провела языком по пересохшим губам:

— Что сделали с твоими детьми на этот раз?

— Слава богу, ничего.

Малика обратила взгляд на Чари:

— А с ней?

Альхара подошёл к жене, расстегнул пуговицы на лифе платья. Повернув супругу спиной к Малике, стянул ткань. На обеих лопатках были выжжены квадратные спирали.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, — произнесла Малика.

Выпроводив жену, Альхара вернулся в кресло.

— Почему после твоего конфликта с Шедаром Хазирад выбрал тебя воином-вестником?

— Так хотел Иштар. Ещё задолго до своего пленения он знал, что будет хазиром, и оговорил мою кандидатуру с Хёском.

— Почему он передумал?

— Потому что ты пришла к нему первая.

Малика прижала к губам сложенные ладони:

— Я совершенно не знаю эту страну. И то, что я узнаю, пугает меня.

— Ты о наказаниях?

— И об этом тоже. Ты веришь в перемены?

— Нет.

— Но ты же хочешь изменить этот мир.

— Нет.

Малика свела брови:

— Почему?

— Чари было пятнадцать, когда её впервые привели ко мне в спальню. Она так боялась… Я думал, что она потеряет сознание, и снял с неё чаруш… — Альхара хмыкнул. — Мы проговорили с ней до утра и пропустили ночь зачатия. Месяц ожидания следующей ночи зачатия мне показался годом. Следующие два года ожидания показались мне вечностью. Я воспротивился навязанной нам традиции, перевёл супругу в свой дом, а кубарат отправил в её жилище. Это было самой большой моей ошибкой.

Альхара надолго умолк. Глядя в пустоту, постукивал кулаком по колену, будто отсчитывал удары сердца. Наконец вынырнул из раздумий:

— Мужчине нельзя привязываться к женщине. Он становится слабым. Я понял это, когда обрабатывал ей раны во рту и убеждал себя, что она выздоровеет и я снова услышу её голос.

— И спустя два года ты снова нарушил закон. Зачем? Не понимаю, зачем ты это сделал? Ты же знал, что пострадаешь не ты, а твоя жена.

— Я надеялся, что Иштар поможет мне избежать наказания.

Система оказалась сильнее Иштара…

Вспомнив о цели визита, Малика побарабанила пальцами по подлокотникам кресла:

— Мне нужна твоя помощь. Я хочу преподнести хазиру прощальный подарок. У твоих родственников или друзей есть дочери на выданье?

Поздно вечером Малика вошла в покои Галисии. В передней комнате находилась одна Кенеш; дворянка уже спала.

Малика протянула старухе конверт:

— Здесь разрешение на выход из дворца и адрес. В десять утра будь там. Адрес запомни, бумажку разорви. И никому ни слова.

— Моя мама говорила, что волосы выдают нрав человека, — произнесла Хатма, водя щёткой по прядям Малики.

— Ты не можешь этого помнить. Ты была маленькой девочкой, когда тебя забрали из дома.

— Наверное, это говорил кто-то другой, — согласилась служанка. — У тебя волосы с характером, а мужчины любят тихих, послушных.

— Я тороплюсь, Хатма.

— Прости шабира. Осталось чуть-чуть.

— Кроме тебя, в кубарате были ещё девочки?

— Были. Но господин их не трогал.

— Откуда ты знаешь?

— Мы жили в отдельной комнате и никуда не выходили, — ответила Хатма, завязывая волосы Малики в узел на затылке. — Каждую ночь я забиралась под одеяло с головой и молилась, чтобы он мне приснился.

— Ты же не видела его, пока тебе не исполнилось тринадцать.

— Видела. Когда моя мама утонула, отец вытащил её из ванны и положил на пол. Я села возле неё и заплакала. Отец сказал, что я должна пойти с господином, но я не хотела бросать маму. Отец закричал, и я заплакала ещё сильнее. — Хатма надела на Малику чаруш и принялась заправлять края под цепь с кулоном. — Господин погладил меня по голове и взял за руку. На улице было темно, но я не боялась. Мою ладонь сжимали горячие пальцы, и думала, что рядом со мной идёт Бог. Когда мне исполнится тринадцать, я попросила у смотрительницы кубарата камешек. Она принесла несколько. И я выбрала красный — цвет счастья.

В ванную заглянула старшая служанка:

— Шабира, пора.

Следуя за служанкой по коридору, Малика смотрела, как по окну скользит размытое лимонное пятнышко — солнце. Как прячется за простенком и вновь появляется в следующем окне. Спустившись в подземный переход с множеством ответвлений, наблюдала за тенями, плывущими по стенам, похожим на соты. Ей бы подумать о том, что произойдёт через несколько минут, но из головы не выходил рассказ Хатмы.

Иштар забрал девочку ночью. Почему ночью, а не днём? Неужели он тоже прятал в своём кубарате дочерей провинившихся отцов? И может, он, как и Альхара, боролся с системой? Сплотил вокруг себя командиров, заступался за воинов, спасал их сыновей. Но потом взошёл на престол и встал во главе системы. Теперь он сам система.

Малика поднялась по лестнице и, увидев возле арочной двери двух будущих кубар, замедлила шаг. В душе заворочались сомнения: правильно ли она поступает? Если сейчас остановиться и ещё раз подумать, сомнения пустят корни. Нет, останавливаться нельзя.

Оставив служанку в коридоре, Малика переступила порог комнаты Услады Глаз. Сквозь стеклянный потолок просматривалось небо с плывущими по нему облаками. Возле витражного окна стояла кушетка с парчовыми подушками. В боковых стенах с узором из выпуклых звёзд были расположены две двери. За одной находились покои Иштара, за другой — Хоромы Луны.

Фейхель говорила, что комната Услады Глаз использовалась по прямому назначению только в первый год правления Шедара, когда девушек было не так много и в полупустых Хоромах ещё летало эхо. Сюда приводили кубар, Шедар приказывал им раздеться и лучших отбирал на ночь. Потом ему надоело лицезреть одинаковые фигуры, и отбором занималась мать-хранительница. Когда ей сообщали, что у хазира хорошее настроение, она отправляла к нему темнокожих девушек. Когда хазир был не в духе, в дом Наслаждения шли кубары со светлой кожей.

Дом Наслаждения… Малика постеснялась расспросить, где он находится, и надеялась, что никогда его не увидит. Ей было бы неприятно смотреть на приступки у подножия кровати и представлять, как по ним ползут кубары. Неприятно смотреть на постель, где извивались и потели обнажённые тела. На окна, которые зашторивают, чтобы луна не подглядывала, как девушки открывают рты.

Малика прислонилась спиной к стене и в ожидании хазира уставилась на ковёр. Новый ковёр, пушистый, не придавленный чьими-то ногами. Возможно, его постелили сегодня, и она первая, кто на него встал.

Тихо открылась дверь. Войдя в комнату, Иштар сел на кушетку. Раскинув руки, опустил их на спинку, обитую белым шёлком. Поза хозяина жизни.

— Прежде я не разглядывал кубар. В моём кубарате были другие правила, — сказал он и посмотрел на Малику, словно спрашивая: ты о них знаешь?

Она представила, как Иштар встряхивает вазу, в которой тарахтят разноцветные камешки. Из узкого горлышка на широкую ладонь выкатывается красный кусочек счастья Хатмы…