Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

(Будущее вещей он угадывал лучше, чем будущее людей.)

Оружейник и прорицатель уже долгие годы ходили в друзьях.

Иногда оружейник просил прорицателя сказать, что за судьба у выкованного им оружия.

Он взял новый меч и пришел с ним в таверну. Заказал по стаканчику.

– За поиск! – поднял свой стакан прорицатель.

– За обретение! – поднял свой оружейник.

Они обсудили местные дела, политику и погоду, и только потом оружейник показал ему свой новый меч.

Прорицатель долго глядел на меч, а потом попросил поднести ему еще порцию, и оружейник, конечно же, поднес.

Допив еще стакан, прорицатель отодвинул от себя меч.

– Этот меч убьет короля, – сказал он.

– Как это? – удивился кузнец.

Прорицатель пожал плечами.

– Убьет короля, – повторил он и больше ничего не сказал.

Оружейник убрал меч, и остаток вечера они толковали о всяких прочих делах.

Весь следующий день кузнец, зная, что прорицатель ошибается редко, ломал голову, как распорядиться мечом.

Нести ответственность за оружие, которое убьет короля, не очень ему улыбалось, хотя до того он выковал немало мечей, которые убили немало народу.

Мелькнула у него мысль, не уничтожить ли меч, но тот был так хорош, что у кузнеца просто рука на это не поднялась.

Думал он думал и наконец выковал еще два меча, совершенно таких же, как первый, так что их было никак от него не отличить. Даже самому кузнецу это не удавалось.

Пока он работал над ними, многие, кто заходил в кузню, хотели их у него купить, но он всем отказал.

Вместо того оружейник раздал по мечу каждому из троих своих детей, знать не зная, кому из них достанется тот, что убьет короля. Раздал – и больше об этом не думал, поскольку уверен был, что никто из его детей ничего такого не сделает, а уж если потом, после них, любой из мечей попадет в чужие руки, тогда дело решат судьба и время, ведь Судьба и Время могут убить столько королей, сколько им вздумается, и дай срок, поубивают их всех.

Никому он не открыл, что сказал ему прорицатель, прожил все дни, что были ему отмерены, и хранил свой секрет, а потом умер.

Младший из его сыновей взял свой меч и отправился на поиски приключений. С приключениями не очень у него задалось, уж слишком легко отвлекался он на невиданные места, новых людей и вкусные незнакомые блюда. Меч его редко покидал ножны. В одной деревне встретил он мужчину, который пришелся ему по сердцу, а тому нравились колечки. Тогда младший сын взял ненужный ему меч, отнес его к кузнецу, и когда тот его расплавил, нанял ювелира, чтобы ювелир наделал из этого металла колец. Он дарил тому мужчине по кольцу каждый год, который они провели вместе. Колец на это хватало.

Старший сын кузнеца многие годы оставался дома и мечом пользовался, участвуя в поединках. Был он в этом хорош и заработал немало денег. Накопив сбережений, решил он отправиться в заморский вояж и взял с собой меч в надежде отточить в путешествии свое мастерство. Перенимая приемы оружейного боя у экипажа корабля, он упражнялся на палубе в те дни, когда стояла безветренная погода, но однажды его обезоружили у самого борта. Меч его упал в воду, затонул и воткнулся на дне в коралловый песок. Там он торчит и по сей день.

Среднее дитя кузнеца, единственная его дочь хранила доставшийся ей меч в библиотеке, в стеклянном футляре. Она утверждала, что меч декоративный, память об отце, который был выдающимся оружейником, и что сама она никогда им не пользуется. Это была неправда. Поздней ночью, когда бывала одна, она частенько вынимала меч из футляра и упражнялась. Ее брат показал ей некоторые приемы боя, но в поединках именно этот меч она применять избегала. Она полировала его, наводила на него глянец, каждую царапину на нем знала. У нее пальцы чесались, когда меча не было рядом. Ощущение его рукоятки в руке было так естественно для нее, что она брала его с собой в свои сны.

Как-то ночью, сидя в библиотеке у камина, она в кресле уснула. Хотя меч находился в стеклянном футляре на полке неподалеку, задремывая, она держала его в руке.

Во сне она шла по лесу. Ветки деревьев никли под тяжестью вишневого цвета, фонариков и книг.

Она шла, чувствуя на себе взгляды множества глаз, но никого не видела. Опадающие лепестки кружили вокруг, как снег.

Наконец она дошла до места, где стоял пень, оставшийся от огромного спиленного дерева. На пне, окруженном свечами, горой были навалены книги, а поверх книг стоял улей, из которого капал на книги мед, хотя пчел нигде видно не было.

Только крупный филин сидел на крыше улья. Филин с оранжевыми глазами, в золотой короне. При приближении дочери кузнеца-оружейника пестрые перья его встопорщились.

– Ты пришла убить меня, – сказал Совиный король.

– Разве? – удивилась дочь оружейника.

– Они вечно отыщут способ меня убить. Вон, нашли меня здесь, даже во сне.

– Кто нашел? – спросила дочь оружейника, но Совиный король не ответил ей на вопрос.

– На мое место придет новый король. Приступай. Это твое предназначение.

Дочке оружейника ни чуточки не хотелось филина убивать, но, похоже, выхода у нее не было. Понять этого она не могла, но ведь дело-то происходило во сне, а во снах такие вещи имеют смысл.

Дочь кузнеца-оружейника отсекла голову Совиному королю.

Одним быстрым, уверенным взмахом, сквозь перья и кость.

Корона Совиного короля, позванивая, прикатилась к ее ногам.

Дочь кузнеца наклонилась, чтобы ее поднять, но корона рассыпалась в ее пальцах, оставив по себе лишь золотую пыль.

И тут она проснулась, по-прежнему в кресле у камина, в своей библиотеке.

На той полке, где хранился меч, на пустом стеклянном футляре сидел ржаво-охристый в белую крапинку филин.

Он остался с нею до конца ее дней.

Закери Эзра Роулинс словно окаменел в темноте. Вивальди слышен по-прежнему, но он не вспомнит, играла ли музыка в продолжение чаепития с разговором. Раздается скребущий звук, который означает, возможно, что это Аллегра отодвигает, вставая, свое кресло. Закери все ждет, когда привыкнут ко тьме глаза, но этого не происходит: мрак такой плотный, словно глаза ему завязали.

А вот этот звук – определенно щелчок дверного замка. Видно, вышла, оставила его торчать тут привязанным к креслу, но тут раздается другой звук, что-то падает на другой конец стола так, что тот всей длиной вздрагивает, а потом слышно, как что-то падает на пол и разбивается чашка.

Потом приближающиеся шаги.

Закери старается не дышать, но у него не выходит.

Шаги останавливаются рядом, и кто-то шепчет в самое его ухо:

– Ты ведь не думал, а, Эзра, что я позволю ей заговорить тебя до смерти?

– Что проис… – начинает Закери, но Мирабель шикает на него, шепча:

– Тихо, они могут записывать. Я вырубила свет, но аудио и камеры – это другая система. Спасательная миссия продолжается примерно так, как задумана, спасибо, что помог их отвлечь.