Грин Элис - Алмарэн

Она зажмурилась и некоторое время молчала.

— Он часто заходил в лес. То на поляне играл на флейте, то приходил с собакой и охотился на зайцев. Иногда просто гулял. Зимой рубил дрова. Впрочем, как и все местные жители. Но однажды, на него напал медведь. Не знаю, что тогда было у меня в голове, но я спасла его. Вытащила из лап. Он был весь в крови, но я его выходила. Нарушила вечный круг, который сама же должна поддерживать. И поплатилась сполна.

— Он тебя попытался убить?

— Аха-ах-ах, — горько засмеялась она, — лучше бы попытался. Но я была наивная, Рэн. Ты думаешь, я всегда была в этом облике чудовища? Я ведь хотела, чтобы он… не знаю, я просто хотела перестать быть одинокой и все. Мы подружились. Он научил меня человеческому языку, чтению, культуре, поведению. Я показывала ему лес, свои места, все самое заповедное и дорогое. Открыла ему свою душу. Я полюбила его. Не знаю, как я это поняла, но мне хотелось быть всегда вместе с ним. А когда я сказала ему, он согласился, говорил, что я самая умная, красивая, необычная. Наверное, где-то глубоко в моем мозгу детеныша что-то щелкнуло в один миг, и я решила убедиться в его словах. О, я беспрекословно верила ему, но долго вел меня в это место, принести клятву. И вот, мы с ним здесь. И только стоило ему положить руку на алтарь, как это озеро разбушевалось, поднялся ветер, и я поняла, что все это не чисто. Тогда он убрал руку, не успела произнести слова для алтаря, и тут взглянул на меня таким взглядом, который я никогда не забуду.

«Ты не веришь мне, милая?» — спросил он, подходя ближе, чем-то щелкая в кармане.

«Ты же говорила, что всегда хочешь быть со мной».

Я все пятилась и пятилась назад от него, к воде. Ступни уже коснулись воды, когда он достал короткий кинжал.

«Я забыл. Ты не можешь мне верить. Ты же просто чудовище, верно? Прими свой истинный облик. Не хочешь? Тогда, придется поговорить по-другому».

Он сделал выпад и ранил меня в плечо. Я помню, что мне совсем не было больно. Мне было обидно. Тогда я исполнила его волю. И стоило мне это сделать, как из-за деревьев выбежали люди — чуть ли не целая деревня. Они кричали: «Связывайте монстра — и весь лес наш! Знаете, сколько тут зверья? Можно бесконечно его душить! И король за нее неплохую награду даст».

И тут-то я все поняла. В один миг я повзрослела на тысячу лет.

В этом месте — я — сильнее любого живого существа. Мне ничего не стоило расправиться с каждым. Одного задавила лапой, другого сшибла хвостом, третьего перекусила пополам, и так по кругу, пока не остался он один. Только и повторял «Чудовище! Чудовище!» глядя на трупы своих друзей. И знаешь, даже тогда я не смогла его убить. Он убежал, когда я смотрела ему в след, и не могла пошевелиться. Мне не хотелось идти куда-то, защищать что-то. Вся душа вышла из меня, вернувшись валуном в сердце.

— А что стало с тем парнем?

— Я нашла тело после. И знаешь, что с ним случилось? Его задрал медведь. Все, что я нарушила — природа вернула на свои места. Она дала мне самый важный урок в моей жизни — лучше быть одной, чем ждать от кого-то предательства. Ведь я от вас, людей узнала это слово — «предательство» он меня научил. Во всех смыслах. Животные не предают. Даже эти твои волки.

— Зачем тогда ты спасла меня?

Она повернулась ко мне и совсем по-человечески пожала плечами.

— Потому что глуповата. Я видела, как тебя сбросили с той скалы. Как ты падал, как ударился об воду. Ты, почему-то, напомнил мне меня саму. Тебя тоже предали. Ты тоже чуть не умер. Да и ты был детенышем. Думала — будешь надоедать, убью. И вообще с самого начала хотела тебя убить, еще перед пещерой. Передумала, к сожалению. Теперь ты сидишь и заставляешь меня пережить то, что я похоронила в своей памяти уже раз пять.

Я бросил камешек в озеро и ухмыльнулся.

— Ну, прости. Знаешь, Алма?

— Что?

— Тот человек преподал тебе плохой человеческий урок. А я преподам хороший. Да, ты обожглась об него. Он сделал тебе больно. Но это не значит, что все такие. Мы люди — разные. Вот я — тебя никогда не предам, обещаю прямо здесь, на этом Алтаре.

Ее хвост осторожно коснулся моей ноги.

Мне показалось, она плачет. А может, просто так свет луны падал.

— Спасибо тебе, Рэн.

Весна и половина лета пролетели незаметно. Мы с Алмой занимались делами и не заметили, как ночами начало холодать, а волчата все чаще спали в двойном клубочке, друг с другом. Хотя они редко теперь ночевали с нами в пещере, так как моя сестра Ханна очень хорошо их кормила, и гладила чаще. Они могли сутками жить у нее дома, в ласке и тепле.

— Совсем обленились, — смеялся я, когда они еле тащились на охоту, — парное молоко и мясо Ханны вкуснее нашего с Алмой, да?

Пока тепло было, зверья было много, они мне не особо нужны были, но в холода будут со мной ходить. Я им отобью эту привычку.

Алма все дольше задерживалась на облетах, стараясь снова не допустить людей на свою территорию. Если это случалось, и люди ничего противозаконного не делали, то возвращалась за мной, и я, представляясь лесником, просил их вернуться в другую часть леса, и не заходить сюда больше, иначе их может сожрать медведь (на самом деле Алма, но об этом им знать не стоит).

Однажды ночью, когда мы с ней заговорились о всяких мелочах, в кустах что-то зашумело. Алма резко вскочила, навострив уши. Я тоже подошел ближе к ней, вглядываясь в темноту.

— Знаешь, — зашептала она, — иногда мне кажется, что он еще здесь.

Он — ее возлюбленный-предатель. С того случая у алтаря, мы больше не говорили об этом, значит сейчас этот урод ее по-настоящему беспокоил.

— С чего ты взяла? Ты же сама видела его… ну, мертвого.

— Я видела бездыханное тело, Рэн, — встряхнув всем телом, словно сбрасывая грязь, чудовище легло обратно, — но душа бессмертна. Он мог стать кем угодно.

Почему-то мне вспомнилось чудовище с красными глазами, преследующее меня по детству. Иногда и сейчас я замечаю его краем глаза, но больше оно за мной гоняться не смеет.

— Кто-то пускает людей сюда, открывает границу заповедной зоны. Без моего ведома.

— А как я прохожу к сестре?

— Я не знаю. Возможно, он тоже выпустил тебя, надеясь, то ты уйдешь навсегда.

— Зачем ему это? — мне казалось, это глупости, — тогда ему было бы проще убить меня, если он стал кем-то очень сильным.

Алма покачала головой.

— Нет, этот человек был очень хитер. Убить тебя было бы слишком просто.

— Ладно, — я провел рукой ей по щеке, — хватит думать об этом. Это только твои догадки. Почему именно сейчас ты стала бояться?

Она грустно посмотрела на меня и опустила голову мне на колени.

— Потому что я хочу сохранить твою жизнь. Она у тебя и так не особо долгая.

«Ты мне дорог», — перевел я в своей голове, — «Очень жаль, что ты будешь со мной там мало».