Грин Элис - Алмарэн

Закончив с одеждой, она оглядела меня, но сделала вид, что ее внимание ничего ниже моего таза не привлекло. Я поцеловал ее. Девушка ответила мне, и, закинув руки за голову, осторожно легла сверху, контролируя положение. Значит, все-таки боится.

— Слушай, — шепнул я ей на ухо, и чуть за него прикусил, — давай ты ложись на спину, так будет удобнее.

С каждой секундой она все больше подчинялась мне.

Теперь я, находясь сверху, поцеловал ее в висок, затем медленно спустился к шее, потом к груди, животу от чего она невольно вздрогнула и громоко выдохнула. Так, значит тут приятно. Мой язык прошелся дорожкой по ее животу, все ниже и ниже.

В пещере стало ужасно жарко.

Когда ее тело почти вытянулось в струну от удовольствия, я снова поцеловал ее у губы и спросил:

— Готова?

Я никогда не испытывал ни с кем такого единения. Алма была всем для меня. Она была мной, частью моего тела, моей души. Исчезни она сейчас, я бы не пережил. Отпустить сестру я смог — но ее. Никогда. Ни за что. Не в этой жизни.

— Ты моя, слышишь? — шептал я ей на ухо, пока она цеплялась за мою спину, как утопающий за плот, — и всегда будешь моей.

Пять лет спустя…

— Не нравится мне все это.

Лес все чаще дымился, но как только Алма туда прилетала, огонь уже гас, а деревья даже не тлели. Сухая осенняя трава только так воспламенялась от малейшего разбитого стекла или костерка. Но чуткое сердце моего чудовища чувствовало иное.

— Если ты скажешь, что это все Кай тебе козни строит, я уйду в дом сестры на две недели. Честное слово, что за глупости, уже столько лет прошло!

Синие глаза грозно сверкнули в мою сторону, а хвост чуть не огрел меня по спине.

— У меня нет паранойи, Рэн. Я знаю, что говорю.

— О, я не сомневаюсь в твоей мудрости, как и в логичности действий Айдена.

Алма обернулась и увидела, как волк, брызгая слюной, чешет воздух рядом с ухом, так по нему не попадая.

Она фыркнула.

— Очень смешно.

У нее бывают моменты, когда ей все вокруг кажется злом, и тогда я стараюсь ее не трогать, ухожу на охоту, или перечитываю письма Ханны. Вот уже как пять лет она замужем, счастлива, открыла свой цветочный магазин, а также промышляет лекарственными травами и мазями на их основе. Моему первому племяннику, Тому, уже три года, и пару месяцев назад родилась племянница, назвали Мартой. Обещает в этом году снова приехать, как и в прошлые три, если позволит здоровье и уход за ребенком.

«Как только Томми будет хотя бы семь, я обязательно привезу его с собой, и вы познакомитесь. Он такой чудный! Очень похож на нашего отца! Я не знала, что быть матерью такое счастье. Хотя, я вообще почти не сплю, постоянно меняю пеленки и варю каши, но все равно очень счастлива», — писала она, и всегда беспокоилась наших делах.

Благо, на фронте Алма-Рэн, все было очень стабильно, и мы вполне счастливо переживали каждый год.

— Что пишет? — наконец дурные мысли покинули ее голову.

— Да вот, — я протянул ей письмо, — если вкратце, то все хорошо, Грегори любит ее и детей. Кстати, родилась еще и девочка. Марта.

Пробежавшись по нему бегло, он подвинула бумажку когтем ко мне, и снова погрустнела.

Ну, все, это была последняя капля.

— Мое дорогое чудовище, да что с тобой?

Я сел рядом с ней и погладил по щеке, надеясь утешить.

Она медленно повернула голову ко мне и долго смотрела, будто думая над вопросом, как тогда, когда только училась нормально говорить со мной. Как давно это было…

— Вы, люди, долго заботитесь о детенышах. То есть о детях, да?

Так вот что ее беспокоит.

— На своем примере не могу показать, но да, люди очень любят своих детей. Даже когда те вырастают и у них самих есть дети.

— Почему? Разве они им не мешают жить? Вот медведицы сами гонят медвежат, как только те подрастают.

— Вообще, родители разные бывают. Но люди любят детей, потому что те приносят смысл в их жизнь. Есть о ком заботиться, переживать, любить. Это понимаешь, только когда сам становишься родителем, наверное.

Сам-то я не знал, и вряд ли когда-то узнаю. Если только племянников понянчить, и то уже взрослых.

Почему она задумалась об этом?

— Просто… я люблю наблюдать за детенышами. За оленятами, медвежатами.

— Даже за мной?

Я таки заставил ее улыбнуться и оживиться.

— Нет, ты не был милым ребенком, особенно когда пытался меня убить.

— Это все из любви, моя прелесть.

Да, это была странная любовь. У нас с ней.

Вдруг она заговорила о детстве. Впервые.

— Мне не повезло. У меня не было родителей, или того, кто заботился обо мне. Алтарь просто решил, что лес должен кто-то защищать. И появилась я. Дух. Там, на озере, я открыла глаза и росла, пока не стала достаточно крупной, чтобы защищать себя и других. Поэтому, наверное, всегда завидовала детенышам. А сейчас и самкам.

Эти мысли не давали ей покоя постоянно. Мне казалось, с тех пор, как она решила умереть вместе со мной, она слишком о многом думает. Ее «чудовищные» мыли об охоте, защите леса отошли на второй план, и она все реже шутила, очень мало говорила и словно бы увядала. Я уж испугался, что она заболела. Но где-то в глубине души, я догадывался. Она не человек, и не может дать того, что могла бы дать человеческая женщина. Проведя время среди людей, и поняв их был, теперь Алма считала себя чуть ли не лишней в моей жизни.

И до этой глупой головы совершенно не доходило, что мне ничего от нее не нужно.

Однажды в человеческом обличии она попыталась сделать ужин, и так обожглась, что не смогла обратиться обратно три дня.

В общем, ее депрессия продолжалась около полугода, пока следующей весной, не произошел один инцидент…

— Алма, я охотится.

В это время она сидела в человеческом облике у зеркала и заплетала волосы.

Эта картина заставила меня замереть на полпути.

— Куда это ты?

Она развернулась и посмотрела на меня словно на дурачка.

— В город, куда же еще.

— Эм… зачем?

Вот, снова так же.

— Надо. Во-первых, Клио себя плохо чувствует, я схожу к местному животноводу и попрошу лекарств.

И правда, волчица недавно пропала почти на неделю, и с тех пор ведет себя странно. А последние два дня просто лежит. Вроде по внешнему виду мало что изменилось. Да и Айден не греет ее, как обычно, когда ей плохо. Значит, она, скорее всего, просто обленилась.

— А во-вторых, заберу почту. Вдруг Ханна письмо прислала.

Учитывая, что сегодня она довольно активна и, в кой то веки, решила сама прогуляться, я не стал ее трогать.

— Хорошо. Если вернешься пораньше, присоединяйся к охоте. Айден, пошли.

Волк вышел из тени дерева, которое было почти до верхушки украшено моим лентами. Я уже почти тринадцать лет живу здесь. А кажется всего несколько дней.