Сергей Джевага - Когда оживают Тени [litres]

– Не молчи, – сказал Уильям. – Как случилось, что тебе пришлось применить печати?..

– Повстречал кое-кого, – сипло выдавил я.

– Кого?

– Лиама.

Стоит отдать должное Старику, рука не дрогнула, игла продолжала путь по моей коже. Но внимание переключил, приподнял седые кустистые брови. И мне пришлось рассказывать. Сначала сбивчиво и рвано, потом вошел в ритм, настроился на повествование и выложил все: начиная от столкновения с дядей у нотариуса и слежки и заканчивая странным заказом, бойней в библиотеке, мстителем в маске.

– М-да, – многозначительно пробормотал Уильям. Прищурился и осмотрел результат работы, кивнул. – Сойдет. Не мочи на ночь. И не приближайся к церковникам, могут заподозрить неладное. Остаточный фон будет держаться пару дней.

Я сжал и разжал кулак, осмотрел серебристые дорожки на запястье, стремительно наливающиеся медной краснотой. Затем поднял взгляд на Старика.

– Больше комментариев не будет?

– А что говорить? – фыркнул Дампир, аккуратно обрабатывая инструменты и складывая в саквояж. – Да, ты вляпался. Мыслимые лимиты невезения превысил. Но такое случается и с лучшими. Мы знали, на что идем и что нам тут будут не рады.

– Но Кэмпбелл…

– Появился не зря, твои выводы верны. И не зря устроил кровавую баню. Но для чего, понятия не имею. Как и ты, я не пророк и не гений. Нужно время, Ормонд, ответы появятся. Про мстителя то же самое. Тара большой город, тут слишком много грязи и политики. И мы сунулись в паучье логово, не удосужившись разведать обстановку. Кто с кем воюет, кто с кем дружит и против кого. Ты тут аристократ вроде бы.

– Ну, прости! Как-то не думал, что стану лордом.

– Люди предполагают, а боги располагают. Но да ладно, не бесись. Вероятно, ты привлек чье-то внимание. Возможно и то, что в тебе узнали искателя и потому прощупывали, во второй раз в кампусе столкнулся с шутом в маске по нелепой случайности. Заказ слишком громкий, чтобы игнорировать. Личности на такое клюют разные.

– Да, кстати, – неловко пробормотал я. – Насчет заказа…

– Соблазнился, – констатировал Старик, осклабившись.

– Вроде бы у меня выбор есть, – буркнул я. – Долг надо погашать. А пока появится новое дело, придется отрабатывать то, что есть.

– Я бы назвал тебя идиотом, – проворчал Уильям. – Не будь в курсе обстоятельств. Если твои догадки насчет грота не сработают, можно спустить по бросовой цене Нолану.

– Но пока будем разбираться, нужны деньги, – возразил я, промолчав о том, что дело с перепродажей может и не выгореть. Если Тени не отстанут и тут, двинусь умом, а дядя получит и дом, и цепь.

– Нужны… но слишком уж много загадок.

– Согласен. И меня многое смущает.

– Надо навести справки, – задумчиво сказал Старик, закрывая саквояж. Повернулся и добавил: – Ты тоже не отлынивай. Сходи на какой-нибудь светский раут, послушай, о чем говорят. Тряхни дружка-поэта, лысого воротилу. Чем больше нароем, тем лучше.

– Само собой, – кивнул я. – Но я хотел спросить…

– Как попасть в Лимб, – подхватил Дампир, скривившись. – Бежишь впереди донного поезда, парень.

– Прости. Я знаю лишь одного человека, который туда ходил и вернулся обратно живым и в своем уме. Тебя. Мне нужен твой опыт.

– Тебе страшно.

– В точку, старина! Но то, что творится со мной сейчас, пугает больше, чем ужасы Лимба.

– Вот в такие моменты и совершаются глупые ошибки, – устало обронил Старик. Вздохнул и махнул рукой. – Мальчик взрослый, последствия расхлебаешь. Я подготовлю карту и снаряжение. Учти, что печатями за Вратами пользоваться нельзя.

– Фон настолько высок? – удивился я. – Ведь столетия прошли.

– Ты не представляешь насколько, – с нажимом ответил старый корсар. – И недооцениваешь мощь Вестников, что прорвались в Тару тогда. Их развоплотило, но Тьмой сейчас сочатся даже камни. Любая печать будет подобна крику в гнезде фоморов, любое повреждение оков сделает тебя видимым. Так что использовать придется механику, собственную ловкость и ум.

– Видимым? – переспросил я.

– Да. Тьма спит. Или скорее дремлет и не обращает внимания на обычных людей. В свое время повезло, успел смекнуть, что к чему. Но напарники оказались не так осторожны.

– Использовали артефакты?

– Ну да. Ведь готовились, брали с собой самое мощное. Кто-то наверняка до сих пор шастает по тем коридорам, ищет, кого б сожрать.

– И такую ошибку совершают все, кто туда лезет, – медленно произнес я. – Занятный поворот.

– Ага, – кивнул Старик. Подобрал саквояж и отряхнул невидимый сор с рубахи. – Но обсудим позже. Сейчас тебе нужно отдохнуть.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул я, неожиданно для себя осознав, насколько вымотался. Тело и верно молило о пощаде, ссадины и ушибы зудели, а новые татуировки страшно жгли. Я буквально чувствовал, как наливаются свинцом веки, бессилие осклизлыми змеями обвивает руки и ноги. И если раньше страшился при мысли о том, чтобы спать в гроте, то теперь и тысяча бесов не заставит отказаться от отдыха. Добраться бы до постели.

– Я подготовил комнату, – поняв, о чем думаю, сказал Дампир. – Иди по тоннелю до конца, сверни направо. Приборы поставил и включил. Если что, кричи.

– А ты услышишь?

– Услышу. Но успею ли добежать или чем-то помочь, не уверен. Старость не радость. В худшем случае понаблюдаю, как тебя жрет, причмокивая и похрюкивая от удовольствия, неведомое зло, зафиксирую процесс.

Судя по тени ухмылки в уголке рта, Старик банально глумился. Чтобы вызвать злость, протест и таким странным образом поддержать. Но я устал настолько, что не реагировал на грубые уколы. Встал и поплелся в коридор.

Зло так зло. Сожрет так сожрет. И ладно. И плевать.

Рейсовое грузовое судно

Наши дни

Лишь восторженные мальчишки думают, что служба на субмарине – дело веселое. Впрочем, те же мальчишки и войну считают чрезвычайно увлекательным занятием, где во вспышках пламени и блеске клинков сражаются воины, где свершаются подвиги, а враги обезличенно-мерзкие, истекающие гноем кровожадные чудища. И нет у супостатов никаких увлечений, дел, сыновей и матерей, некуда возвращаться. Их нужно повергнуть, дабы восстановить справедливость, добро, порядок.

Мальчишки вообще во многом ошибаются, доверяя рассказам сверстников, приключенческим романам и собственной фантазии.

Насчет войны можно поспорить, Олаф в рядах гвардов не мелькал, в сражениях лицом к лицу участвовать не доводилось. Но пару лет отдал патрульному флоту, успел пожить достаточно, чтобы иллюзии развеялись под напором суровой действительности.

Знал, что в службе на корабле нет ничего увлекательного. Даже на военном, где все подчиняется уставу и в мирное время вахты сводятся к муштре и учениям. Где раз в пятилетку происходит какая-то мелкая стычка на границе, но чаще случается так, что противники – ржавые пиратские рейдеры и дырявые лоханки контрабандистов – сдаются, едва гидроакустики слышат звук отпираемых торпедных люков крейсера.